Евгений Петров - Пятиклассники Страница 7

– Чего тебе? – всеми силами старясь выразить заинтересованность, обернулся я к нему.

– Вот что у меня есть, – он вжикнул молнией папки и вытащил замусоленную тетрадь.

– Что это?

– Индейские слова.

Интересно, неужели он тоже составляет словарик. Я нетерпеливо раскрыл тетрадку.

Амо – пчела

Аджидомо – белка

– Откуда это?

– Есть такая книга «Песнь о Гайавате». Там до фига индейских слов.

– Не читал.

– Ха, про индейцев знает много, а чуть ли не главную книгу не читал…

– Прочитаю еще, – уклончиво проговорил я и отправил в рот еще одно зеленое яблочко.

Я перелистнул несколько страниц в Лехиной тетради.

Олигархия – власть немногих

– Это не индейское слово, – указал я, – оно греческое.

Леха озадаченно почесал в затылке.

– Ты уверен?

– А то… – несколько высокомерно сказал я и поспешно добавил, – точно, точно – греческое.

– А ладно, – Леха махнул рукой, – пусть будет греческо-индейское.

Он несколько помялся и вдруг выпалил:

– Я слыхал, что у тебя тоже есть такой словарь…

– Ну,,, – насторожился я.

– Дай посмотреть, я может, что и спишу к себе.

– Смотри, – я вытащил свою заветную тетрадь с нарисованными индейцами.

Леха углубился было в рассматривание слов и рисунков, как вдруг его занятие прервал звук сирены.

Мы оба оглянулись. Прямо во двор школы, от которой мы так и не смогли далеко отойти, прикатила пожарная машина.

– Ничего себе, – проговорил я, – побежали, посмотрим, что там такое.

И мы, напрочь забыв о трудах, припустились обратно к школе.

Увиденное поразило нас.

Двор был переполнен школьниками и учителями, которые в редком единодушии смотрели вверх.

Из крайних окон четвертого этажа вырывались клубы черного дыма вперемешку с редкими бледно-оранжевыми языками пламени. Насколько я понял, горел угловой кабинет, там где у нас обычно проходил урок русского языка. Пожарная машина, подъехав почти к самому зданию школы, выдвигала лестницу. Пожарник в плохосгибающейся брезентовой робе уже взбирался по ней, волоча за собой шланг. Брызнули разбитые стекла. Мощная струя воды ворвалась внутрь класса. Посыпались стекла и из других окон этого же класса.

– Ничего себе, – с непонятной интонацией проговорил Леха.

Тем временем языки пламени постепенно скрылись. Черный дым начал светлеть, пока не превратился в белый клубящийся пар.

Пожарники задвинули лестницу, смотали шланг и уехали.

Все мы, включая учителей и учащихся, остались наедине с обгоревшей школой. Какие уж тут труды. Как только всем разрешили вернуться в школу, мы с Лехой стремительно бросились на четвертый этаж, чтобы оценить величину повреждений. Тут нас заметила Зоя Александровна, математичка.

– Вот что, ребята, – строго проговорила она, – давайте-ка будем наводить порядок.

– Это как, – непонимающе уставился я на нее.

– Ну, видите же, что тут у нас творится.

Да уж, картина и вправду была неприглядная. В кабинете по щиколотку стояла мутная буровато-серая вода, в которой как-то обреченно стояли обгорелые столы и стулья. Плавали какие-то разрозненные листки, какие-то схемы и многое другое.

Делать нечего, и мы с Лехой включились в работу.

Первым делом вытащили всю воду. Сколько раз мы спустились с полными ведрами вниз, с четвертого этажа на первый, наверное, и не сосчитать. Мы старательно таскали воду, соревнуясь с ребятами из других классов. В школьном дворе образовалась огромная лужа – все стремились вылить грязную воду именно туда – как ее потом будем обходить, никого не интересовало. После вытащили в коридор обгоревшую мебель. Пот с нас катил что называется ручьем. После пожара да после воды, воздух в кабинете по своим качествам очень напоминал парилку, но с каким-то неприятным запахом. Устали мы все до невозможности.

– Давай передохнем, – проговорил Леха, отирая лоб.

– Давай, – тяжело дыша, согласился я.

Тем более, что нашей помощи вроде как больше и не требовалось.

Мы заскочили в соседний кабинет, по игре случая это оказалась наша классная комната, и плюхнулись за ближайшую парту. Леха непроизвольно сунул руку внутрь парты. Что он хотел там найти?

– Ничего себе, – потрясенно проговорил он, вытаскивая целую груду клочков бумаги.

Я не поленился и заглянул внутрь. Увиденное заставило меня крепко призадуматься. Среди обрывков бумаги, в парте валялось несколько обугленных спичек. Кроме того, на некоторых клочках явно виднелись следы огня. Значит кто-то хотел поджечь именно этот класс. И этот кто-то явно наш одноклассник.

Кто из наших способен на такое?

Мы с Лехой принялись перебирать возможных поджигателей.

Примерно через полчаса мы сошлись во мнении, что это мог быть только Васька Сенин – нескладный худой парень, как бы сейчас сказали, несколько неадекватный. Васька не с кем не общался, держался от остальных в стороне. На шутки отвечал с какой-то агрессией. Его старались не задевать: мало ли что может взбрести в его голову.

– Точно, это Васька, – удовлетворенно проговорил Леха, – больше некому…

* * *

А на следующий день нас вызывали к следователю.

Первым в комнату завуча, где расположился этот, совершенно непохожий на милиционера (он не был в форме), человек, вызвали Леху. Пробыл он там почти целый урок. Я не успел перекинуться с ним, вышедшим от следователя, и парой слов, как туда же пришлось идти и мне.

– Так, Юрий Павлов? – следователь поднял голову от каких-то бумажек и уставился на меня.

– Да, это я…

– А почему, Юрий, ты вчера не пошел на урок труда?

Не пошел и не пошел. Ему-то какое дело? Или он меня в поджоге подозревает?

– Ну, это как бы это сказать…

– Говори как есть, – во взгляде появилась заинтересованность.

– Ну, в общем, мы с Лехой…

– С Лехой?

– Ну он только что у вас тут был…

– А – Алексей Чернов – которого тоже вчера на трудах не было…

– Ну, да, мы с ним собирались переписать индейские слова…

– Индейские слова, – удивленно посмотрел на меня следователь, – Зачем?

– Чтоб были…

– А зачем?

– Просто, у нас есть, а у других – нет. Здорово. Мы можем общаться по-индейски. Чего тут непонятного?

– Ладно, иди, – он устало откинулся на спинку стула, – хотя, нет, подожди. У меня есть несколько другая информация…

– Да вы что? – искренне возмутился я, – все именно так и было… Это точно не мы подожгли школу… Это, скорее всего…

– Стоп, – внезапно оживился следователь, – ну-ка, юные Шерлоки Холмсы, что вы там заметили?

Ну, я и рассказал все, что мы с Лехой видели: и про бумажки, и про спички, и про наши подозрения насчет Васьки…

– Индейские слова, – почесал в голове Леха, – а я сказал, что мы яблочков нарвать собирались…

– А про Ваську ты говорил?

– Ну, я сказал, что мы в нашем классе нашли…

Больше мы Ваську Сенина в нашем классе не видели…

Конкурс чтецов

Сегодня на уроке наша русичка Елена Александровна объявила:

– На следующей неделе у нас в школе состоится конкурс чтецов. Желающие могут подойти ко мне и записаться.

Почему-то мне ужасно захотелось поучаствовать в этом конкурсе. И уже на перемене я отыскал Валерку и поделился с ним своими соображениями.

– Ты что, совсем сбрендил, – Валерка покрутил пальцем у виска, – а оно тебе надо?

– А что такого?

– Да ты только представь себе, – поучительным тоном проговорил мой лучший друг, – выйдешь ты на сцену, уставятся на тебя офигенное количество людей…

– Ерунда, – отмахнулся я, – легко с этим справлюсь.

– Ну, смотри… – а Валерка убежал по каким-то своим делам.

Я долго смотрел ему вослед. Тяжелый вздох вырвался у меня.

«Плохо дело. Похоже, что мы с ним все больше и больше отдаляемся друг от друга. Но, в то же время, в чем-то Валерка и прав. Тяжело выйти на сцену под пристальными взглядами учителей и ребят. А вдруг я чего-нибудь забуду, а вдруг мое стихотворение не понравится, а вдруг…» Спасительный звонок прервал мои сомнения.

«Будь что будет» – и я решительно зашагал в класс.

После уроков я впервые возвращался домой в одиночестве, не дожидаясь Валерки. Мысли мои все возвращались к предстоящему конкурсу. Это должно было, по моему мнению, больше привлечь внимание Наташи ко мне.

Дома после ужина я зарылся в книги, стараясь найти что-нибудь подходящее для конкурса. Хотелось подобрать что-то такое, что не особо известно. Ясно же, что большинство участников возьмут стандартные стихи Пушкина там, или Лермонтова. Ну, в общем, какое-нибудь стихотворение из школьной программы. Мне же хотелось использовать стихи, не известные основной массе. Больше шансов на успех.

– Что с тобой? – мама заинтересованно подняла глаза от какой-то своей книги, – ты что-то потерял?