Василий Лягоскин - Бей первым, Федя! Ветеринар. Книга первая Страница 7

Золотов решительно нырнул в салон и – о, чудо! – «Мерседес» послушно завелся от легкого движения пальца. Пончик раздраженно велел Тусеньке заткнуться. Но нежное урчание мотора так и не смогло заглушить завываний. Автомобиль развернулся на проспекте, нарушив сразу несколько правил дорожного движения, что, впрочем, было для Пончика обыденной практикой. Только вот таким экстравагантным экипажем он никогда еще не рулил. «Мерседес» подобно ветру мчался туда, откуда выехал меньше часа назад – домой, к теплому гаражу; к мойке с горячей и холодной водой и богатейшим набором моющих средств; наконец, к всемогущей Маме.

А водитель злополучного ЗИЛатак и остался сидеть на асфальте. Он только сдвинулся с проезжей часть на поребрик и оперся широкой спиной на урну с мусором. Ноги – и ушибленную, и здоровую – он подтянул с своей могучей груди так, чтобы проносящиеся мимо автомобили не могли ненароком наехать на них. Он решил покорно ждать расплаты, откуда бы она не пришла.

Для гофрированного шланга между тем приключения в этот день еще не закончились. Федор неспешно рулил по проспекту, соблюдая все правила дорожного движения. Казанцев быстро освоился на водительском месте. Однако успокоиться окончательно ему не дали. Он резко затормозил, не решившись наехать на неторопливо пересекавшего проспект по полосатому переходу человека в форме подполковника полиции. Не потому, что стало страшно этого представителя власти; нет – просто не смог заставить себя наехать на живого человека, пусть полицейского. Не было у него еще практики наезда на живых людей.

– На мертвых, впрочем, тоже, – промелькнула в голове ветеринарного врача мысль, которая раньше никак не могла там родиться.

Вообще-то Федор сидел за рулем в третий, или в четвертый раз в жизни. А теперь, дождавшись, когда подозрительно сверкнувший глазами подполковник едва миновал бампер его автомобиля, он резко рванул с места, попытавшись сходу вписаться в крутой поворот на улицу Гагарина. И вписался-таки, едва не опрокинув автомобиль вместе с почти пустой цистерной на подполковника.

Шлангу повезло больше. Он поворачивал по гораздо большей дуге и зацепил-таки полицейского. С ног не сбил, но заставил машинально ухватиться за первое попавшееся под руки – за этот же шланг.

Подполковник пробежал довольно резво метров двадцать; затем бросил гофрированную змею, за что она его немедленно отблагодарила: шланг в последний раз неприлично вздохнул и окатил блюстителя правопорядка дождем мельчайших капель. Словно чихнул напоследок. Остатки, как говорится, сладки.

На этом погоня пока и закончилась. Хотя, пробеги господин подполковник еще столько же, да заверни за угол соседней улицы, которая, по странному совпадению обстоятельств, носила имя Казанцева (не Федора, конечно, а Ивана – одного из основателей сибирской столицы)…

Возможно Федор сдал бы на этой улице в цепкие и достаточно вонючие руки российского правосудия свое бренное тело и грешную душу, покинув для этого покореженную кабину ЗИЛа. Увлекшись зрелищем, которое устроил ему невольный преследователь в погонах, который потрясал на ходу руками и изрыгал из широко открытого рта что-то очень нелицеприятное для Федора, Казанцев задел круглым боком цистерны выступавший угол дома. В результате этого дорожно-транспортного происшествия прохожие – если таковые оказались бы в эти минуты на углу Гагарина и Казанцева – смогли бы оценить благосостояние семьи, проживавшей в квартире на первом этаже дома. В той комнате, к углу которой неслабо приложился боком автомобиль.

Самому Казанцеву на такие пустяки отвлекаться было некогда. Он отчаянно вывернул руль – круто вправо – и намертво перегородил неширокую улицу, сбив при этом два фонарных столба и распугав целую стаю бродячих котов.

И что удивительно – ни один из них не попал под колеса описавшего замысловатую траекторию автомобиля, но их предводитель, огромный рыжий одноглазый котяра, не сумел увернуться от ног спрыгнувшего на тротуар Федора.

– Да, парень, сегодня не твой день, – сочувственно подумал ему вслед Казанцев.

О том, что день сегодня не задался и для чемпиона с банкиром, да Пончика с полицейским начальником, он как-то не вспомнил. Зато вспомнил, что совсем рядом – через три дома отсюда – живет его сослуживец, почти приятель. И что приятель этот, воинствующий холостяк Гоша Андреев, сейчас отсутствует в городе по причине очередного отпуска. А еще – что ключ от Гошиной квартиры хитро спрятан за дверцей электросчетчика на лестничной площадке.

Туда, за эти ключом и направился Федор скорым шагом, не провожаемый ничьими взглядами. Лишь истошные вопли теперь уже и безхвостого рыжего кота заставляли его поторопиться. Когда на улице Казанцева появился подполковник полиции Петров, никого, кто мог бы заинтересовать его, рядом с автомобилем не было…

Глава 3. Казанцев, киллеры и президент

Сказать, что Казанцев сломя голову бросился в убежище, мысль о котором так удачно пришла к нему вместе с жалостью к рыжему коту – значит, сказать неправду. Это вчера Федор забился бы в самый дальний уголок чужой квартиры, и ждал бы – неизвестно чего, или кого. Теперь же какая-то сила заставила его вернуться назад, к ЗИЛУ, перегородившему улицу. Вокруг последнего уже стали собираться люди. С той стороны, куда открывалась дверца, совсем недавно выпустившая на улицу Казанцева, тонкими ручейками стекались жители соседних домов и случайные прохожие, которым досталось сомнительное счастье оказаться в эти минуты на улице, носившей славное имя основателя Сибирска.

Противоположную сторону представлял подполковник Петров. Он завернул сюда с улицы Гагарина и теперь разглядывал злосчастную цистерну. Отделенный ею от медленно копящейся толпы, он уверенно перекрывал негромкий гул последней отборным полицейским матом. Собственно, мат был обычным, народным. Вот кары, которым бравый подполковник попутно обещал подвергнуть водителя, были типично ментовскими. Так объяснила всем собравшимся шустрая бабулька, оказавшаяся на месте катастрофы одной из первых.

Подполковник, как бы не был он занят собственным словоизвержением, комментарии эти расслышал. Теперь его угрозы были направлены не только против Федора. Казанцев, вопреки здравому смыслу вернувшийся к ЗИЛу вместе с первыми любопытными, только поеживался, отчетливо представляя себе картины расплаты, которые так живописно представлял всем Петров в трех метрах от него.

Не такой робкой оказалась старушка. Вцепившись костлявой рукой в застиранную Федину курточку, она не менее зычным, чем подполковничий, голосом вдруг закричала:

– Ты слыхал?! Нет – ты слыхал, чего этот придурок там орет? Ты! – она повернулась к пустой вонючей цистерне, а значит к подполковнику, – говнюк в погонах! Засунь эту палку резиновую себе в задницу – ей там самое место!..

– Ну бабка дает! – невольно восхитился про себя Федор, – чем уж так не угодила тебе сибирская полиция? Попала, наверное, кому-то под горячую руку. Как бы и теперь с тобой чего не вышло…

Казанцев искренне пожалел бедную старушку, предвидя ее безрадостное будущее. Он даже на несколько мгновения забыл о своих перспективах; точнее о полном их отсутствии. Эта причудливая смесь восхищения, жалости и зависти от ее бесстрашия так отчетливо проступила на его лице, что бабулька на время забыла о подполковнике. Она сунулась было к Федору поближе, отпустив ее одежду. Этим Казанцев и воспользовался. Он нырнул в толпу – подальше от взрывоопасной старушки. Толпа между тем уже забыла о самом факте аварии; теперь она ожидала лишь результатов разгоревшейся перепалки.

Из-за машины начало набирать силу пока еще невнятное рычание – это подполковник выпускал из своей груди воздух, набранный для очередного вала брани. Слова как-то застряли меж стиснутых зубов, пока он рассматривал предложение бабульки по поводу применения резиновой дубинки. Хотя на самом деле никакой дубинки у него с собой не было. Так же, как и пистолета, и любого другого оружия. Потрясать табельным оружием и стрелять из него в воздух он никак не мог по уважительной причине – его служебный «Макаров» мирно дремал в личном сейфе начальника Центрального райотдела полиции, кем, собственно, и являлся подполковник Петров.

Бесстрашная бабулька видимо даже представить себе не могла, что подполковник полиции так храбро разгуливает по улицам города без пистолета.

– А пистолет, пистолет… Знаешь, куда себе засунь?!.

Подполковник решил не искушать судьбу. Бабка могла подобрать такой адрес для табельного оружия, что сердце Петрова, и так уже бившееся с утроенной скоростью, могло не выдержать подобного оскорбления. С еще более грозным рыком он ухватился за дверцу ЗИЛа, намереваясь через кабину пробраться к толпе, к обидчице.