Александра Фокина - Волшебник и птица Страница 7

Понимая, что эти письма пока исключают ответы, они, как сказала она, «самодостаточны», «целостны»… тогда какого… она разбрасываясь звуками по лесу, чувствами по бумаге, будя во мне любопытство… желания… Рисанула меня героем своих историй, даже не спросила! А хочешь ли? Позволишь в тебя поиграть? Нет, сказала, будешь лошадкой, вот те на… и поломает же, ей богу! Деревянную лошадку поломает… Рудра усмехался, как мальчишка, своей безрассудности при всем при этом. Он решил не решать, плыть… Давно не было историй в его полусонном… выстроенном до противной точности в последнее время сознании. Видимо, это и есть возможность переключить внимание… Хотя, как себя ни обманывай, чувства всё-таки били через край старой, видавшей виды лодки, хотя в молодом сильном теле жил цинизм трёхсотлетнего мага, волшебника… По крайней мере, так казалось ученику чародея, так он насчитал, накидал себе карту местности… прикрыл душу, да только листочками фиговыми…

Каждое слово Нарады было наполнено силой, запахом, вкусом, формой… заставляя читателя полностью пребывать в её мыслях, как в облаке, как во сне, погружаясь в чистые эмоции и такие же ощущения… Всё! Для меня, пожалуй, хватит на эти пару дней образов и видений… Наконец-то удачно и без потерь, попав в свою комнату, в которую редко заглядывал, узря порядок сей, подумал, что пора позвать из деревни пару мамушек или ребят? Кто безопаснее? Но чистоту всё-таки нужно поддерживать… Взяв с собой тёплые вещи и пристегнув к ногам несколько ножей, он спустился вниз, к ходу в подвал, затем, немного помявшись, вернулся и прихватил еды и колчан со стрелами, лук. Спустившись в погреб, к которому было несколько входов, в том числе из подземелья, он взял головку сыра и пару бутылей вина. Сумка оказалась вместительной, тем более он знал, что если не все, то одна уж точно проследует в суму наставника.

– Ты снова химичишь, – заглядывая в слабо освещенную, довольно обширную массивную залу, улыбаясь, нерешительно начал разговор Рудра. – Вот тут подумал, может, слетаем на тот остров, побудем в старых пещерах пару-тройку дней…

– Можно найти занятие если не поинтересней, то хотя бы поважней! Но для начала я с удовольствием поостыну в пещерах у Данная-Рисерда. – Не отрываясь от длинного папируса, ответил старец.

– А что за идеи постигли тебя этим утром? – подходя ближе к ретортам и тигелям, спросил учителя Рудра. – Ты не закончил? Тут можно ещё подержать и положить немного серы, или это не то, о чём я думаю?

– Я не закончил, и, да, добавь – там в углу, на столе лежит ровное количество в мерной банке, кинь туда всё… Тебе нужен ученик, подмастерье. Верный, одинокий, сирота! Желательно, пока не обиженный этим миром… Добавил? Пойдём! – Вынимая из сумы бутылку и сыр, лукаво посмотрел на волшебника Лурро.

– Она приходила?

– Да.

– Что хочет?

– Думаю, сама пока не знает.

– А ты знаешь?

– Боюсь, что нет, учитель, боюсь, что нет!

Выйдя через верх, дабы не промочить припасы, волшебники спустились к берегу, любуясь валяющимися на мелководье Грагом и Нейсмером. Драконы, перекатываясь, и, меняя окраску, как хамелеоны, казались просто котятами, но заигрывать с такими вот кошечками никто бы не стал… День выдался облачным, так что ожидать вечера не пришлось.

Глава 6. Демоны…

Самый преданный и исполнительный работник – это тот, который думает, что работает на себя.

Фрейр уже пару дней корпел над картами королевств, весь в гербовых бумагах, словно в гербарии. Гульмар и Гейрред, боже, это ж надо так назвать детей, тоже мне, «двое из ларца, одинаковых с лица»… пришли по первому зову родителя, смиренно ждали в углу. Здоровые детины с тупым спокойствием и абсолютной отрешённостью. Их как будто не существовало в этом мире, ходили тенями, вечно вместе, всегда рядом, ни дать ни взять сиамские близнецы. Переняли, приняли, как эстафету, эту гнусную отрешёность от жизни, ещё при ней… при жизни… от матери…

Красивые, резные, точеные, пиши картины, художник, не прогадаешь! Парни, ликом подобные богам!

– Ну что, ребятишки, поможете папке? – Фрейр, упёршись в долгое молчание, оторвался от карт и внимательно посмотрел на «ребятишек». Они стояли, насупившись, но, видимо, с чётким намерением сказать нечто важное… Переминаясь с ноги на ногу, с упрямством во взгляде, хорошо не хором все-таки вымолвили:

– Мы бы хотели податься на… Юг, – твёрдо, басом сказал Гейрред, зная о том, как слово Вейрани действует – тряпка красная на быка. И Вейрани решили заменить просто Югом. – Мы бы хотели, – ещё раз повторил слова брата Гульмар, – к людям. Там много возможностей, да и сверстников. Нам нужно образование… общение… – Фрейр внимательно посмотрел на них, понимая, что планы немного рушатся, он как раз хотел их отправить в Северные страны с заданием, но тем не менее туда можно отослать кого-то ещё. А вот ребятишек можно будет подёргивать за нити-ниточки, родственнички как-никак… Но для пущей правдивости метнул из глаз по молнии: колдун папка всё-таки как ни крути…

– Поспели ягодки… ладно! Я отпущу вас, но с условием: писать мне обо всём, что происходит там… с вами и отвечать мне по первому зову.

Братья недоуменно переглянулись, но виду не подали, они ожидали нечто большее, чем искры… ягодки… но решили подождать с последствиями, зная папкину любовь к играм, решили не временить с отъездом, а то, небось, надумает чего недоброго, уноси ноги да беги без оглядки, пока не припахали к чему тёмному… игр ещё будет вдоволь…

Нарада ходила эти несколько дней сама не своя: неясное предчувствие нового захватило всё её внимание, волнами расплываясь по венам и предательски откатывая в самый нужный момент… не только в сказочной неге, в тёплых тонах, но и предчувствие катастрофы, чего-то страшного и неизбежного, тенями слонялись за ней странные видения, заглядывая пустотой своих несостоявшихся… но только пока… Маяк притягивал всё внимание, тащил, подтаскивал, крепче сжимая тиски восприятия в одну малюсенькую точку… Демоны! Целая стая демонов нашла цель и с наслаждением наблюдала за этой её битвой с самой собой… Она боялась, боялась привязанностей больше всего остального… боялась так не вовремя потерять голову… Металась, как рыбка в банке… а причина была проста – его не было в замке уже несколько дней, это лишало возможности дышать, вышибало почву из-под ног и рассеивало внимание…

Каждую непроходимую в своих запутанных, витиеватых путях ночь я умираю, захлебываясь своими чувствами, их силой и глубиной, а новое утро приносит облегчение, рождение самой себя, плевком из подсознания в это совершенно неприемлемое, совсем не тёплое и крайне не уютное… Как феникс, забывая все моменты ночных прозрений и мудрого приятия… Оголяя тёмную сторону себя, в утренних лучах освещающих тени, ускользающие в разные щели… Тело раньше не успевало за метаморфозами духа, теперь бежит вприпрыжку, скачет камушком по воде… Немного страшно, что то, куда я стремлюсь, будет слишком сладко, чисто, приторно до тошноты, тесноты… Мир, лишённый теней, мир без предметов… пустота… Страшно, становясь этой пустотой, смотреть из неё на мир… для меня нормально… для неё нет… той, что прячется за меня, всегда прячется и всего боится… Высунет то пальчик, то ручку, шею свою тонюсенькую вытянет, а на ней… бестолковая голова, тяжёлая и острая, ни дать ни взять дрова колоть в самый раз… и вот толкает всегда, чтобы летело всё и гудело, двигалось… Последствиями давитесь сами… толкнёт, отойдёт в сторону, посмотрит, а я отормозиться уже не могу, лечу с горы… без тормозов и ориентиров. Убивая в себе человека, пока не понимаю, кого я взращиваю? И как это отразится на моём мировоззрении, отношении ко всему… чего я в действительности боюсь, что меня пугает? Привязанность? Любовь? Разлука? Что может меня зацепить? Возможно, любовь… но я уже не ощущаю её как пару месяцев назад… Улеглась, разместилась?.. Испугалась и убежала?.. Переросла себя или меня? Или тебя?.. Она стала страхом… моим бичом, комом в горле, непосильным, тяжёлым камнем, о который спотыкаюсь день за днём! Может, вселенная потому и даёт мне такую сильную гамму чувств, такую чувствительность во всём, страстность, дикость… дабы зацепить меня за жизнь хоть чем-то… Я снова ничего не чувствую так ярко, как раньше! И в то же время разлетаюсь по миру всей гаммой чувств и желаний… Можно ли такое понять? Вынести? Всё те же, там же… Но без разрушительной фрустрации, без надрывного… и отраженное, и отражающее… Наверно, не смогла бы объяснить сама себе такое, не то, что понять… Ты меня понимаешь? Эй! Мир! Тут хоть кто-нибудь понимает? Что-нибудь?

Нарада взяла лист и быстро настрочила несколько столбиков на своём маленьком столике. Сразу поняла, что отправлять она это никому не станет, это слишком личное, заплутавшее…