Алиса Орлова-Вязовская - Не было бы счастья… Страница 8

Олегу пришлось проставляться на работе, а как же, ножки то ребенку надо обмыть. Дома, благодаря теще, «ножки обмывали» дня два. Под шумок, Вовка выпил целый стакан водки, и его стошнило прямо за столом на хозяйский палас. Олег еле сдержался что бы не врезать малолетнему родственничку пару горячих. Успел лишь замахнуться, жена с матерью кинулись на защиту. Совсем озверел, бугай! Ребенку и так плохо, а он замахивается, за чужое добро удавить готов. Думает если его семья богатая, так можно над простыми людями изгаляться? Это счастье что Валечка к евоной матери не попала, а то обмочила бы бархатный диван и родная бабка придушила бы на месте. Олег хлопнул по столу.

– А ну пошли вон отсюда! – Крикнул он и добавил длинную непечатную тираду из Лизаветиных запасов.

И к удивлению, скандал тот час прекратился. Теща даже посмотрела уважительно, вдвоем с Зинкой подхватили икающего подростка под руки и даже дверью не хлопнули, прикрыли тихонечко. Лида тоже промолчала, хотя и нахмурилась. Сидела за столом, ковыряя в салате ложкой, даже не среагировала, что заплакала Валя.

– Оглохла? – Грубо бросил муж.

Лида испуганно вскинула на мужа глаза, метнулась к ребенку. Олег тоскливо оглядел грязную кухню, засохший хлеб на тарелке. Открыл окно настежь, что бы едкий противный запах выветрился. Заглянул в комнату, Лида так энергично трясла коляску, что у девочки, наверное, голова закружилась, детского плача не слышно. Жена подвинула коляску ближе к дивану и улеглась, отвернувшись к стене.

Олег до ночи наводил порядок в кухне, тряпку которой вытирал последствия аварии с юным родственничком, брезгливо выкинул, не стирать же ее после этого.

Рождение ребенка, совсем не заставило Лиду повзрослеть и остепениться. Как наводила красоту с утра, бросив все дела, так и осталось. Теща появлялась редко, да от ее посещений толку все равно никакого. Такое впечатление, что шастала исключительно поесть. Олегу казалось, что после ее прихода холодильник подозрительно пустеет. Первые два месяца, он стойко терпел горы посуды и раскиданные по всему дому вещи. Жена строила жалобные гримаски и убеждала, что еще не оправилась после родов, то там кольнет, то здесь екнет. И вообще она кормящая мать и имеет полное право не стоять у плиты и раковины весь день напролет. Неужели Олегу так трудно самому пожарить яичницу, или развесить Валюшкины пеленки? Желание помочь, у молодого супруга прошло быстро, в конце концов, он не обязан надрываться после работы еще и дома. В один прекрасный день, уставший и измотанный, обведя взглядом унылую гору белья на диване, покрытый пятнами палас, замусоленный халатик на супруге с подтеками от молока на груди. Устроил настоящий скандал, с криком, руганью и далеко не лестными эпитетами в адрес Лиды и всей ее семьи.

Жена растерялась, прежде покладистый парень, который легко поддавался на жалобы, в одночасье превратился в нормального, по ее мнению, мужика. А то ходил, нудил как дурак, маменькин сынок. Теперь другое дело, это понятнее, ближе, правильней. Если бы Олег, разойдясь в пылу ссоры, отвесил ей плюху, Лида восприняла это как само собой разумеющееся. Она порозовела, метнулась к раковине, и до позднего вечера старательно исполняла все, что положено прилежной жене. Ну, не совсем аккуратно, да и Бог с ним, главное иллюзия уборки бросалась в глаза.

Олегу показалось, что и Валя в эту ночь спала спокойней и захныкала только под утро. Почти удалось выспаться.

Теперь, Лида проводила день по своему усмотрению, а за час – два до прихода мужа, суматошно ликвидировала беспорядок и даже умудрялась приготовить ужин. Олег возвращался, заранее нахмурившись, проходил в комнату, окидывал взглядом, и потом, хмыкнув, молча шел в кухню и садился за стол. Жена словно ждала этого хмыканья, сигнал дан, вроде огрехов не видно. Таким Олег ей нравился больше, сразу видно хозяин пришел, а не тюфяк размазня. Есть за что уважать. Теща старалась при нем не приходить, видно Лида успела рассказать, о скандале. Ну что ж, наконец – то зятек в ум вошел, глядишь, с таким – то характером оттяпает, наконец, у матери комнату в квартире и на долю дочки выпадет, наконец, долгожданное счастье. А там и теща подтянется по – родственному.

Наступившее лето казалось, принесло в семью долгожданный покой. Окна открыты, свежий воздух разгонял запах подгорелой еды и нестираных пеленок. Лида давно приноровилась кидать мокрые ползунки и одеяльце сразу на батарею. От этого стирки вроде как меньше, и гладить не надо. А раздражение на Валюшкиной попке можно детским кремом смазать. Зато к приходу мужа в ванной и кухне не болтаются пеленки.

По выходным, Олег выходил гулять с дочкой сам. Покружив по двору с коляской, шел в сторону поселка, но с половины дороги поворачивал обратно. Отчаянно хотелось, что бы мать попалась на встречу, и все произошло бы само собой, не нарочно. Вроде как случай свел, но Антонина не появлялась. Когда сил наедятся на внезапный случай не осталось, он решился идти домой сам и будь что будет. Не станет же мать выталкивать его за дверь и кричать как на маленького при внучке.

Во дворе наткнулся на отца, обнялись как положено, дед с умилением заглядывал в коляску, ишь, малая – то спит как крепко. Носишко в аккурат как у папки и вроде бровки такие же. Валя выронила пустышку, покрутила головой, наткнулась на потерянную соску и вновь задремала мерно причмокивая. Олег поднял голову и сразу встретился взглядом с матерью, она застыла с тряпкой, что приготовилась встряхнуть от крошек. Помолчав с минуту, Антонина быстро окинула глазами двор и соседние балконы и молча кивнув, скрылась в кухне. Сын глубоко вздохнул, словно нырять собрался и решительно пошел в подъезд, толкая перед собой коляску.

Олег о времени совсем позабыл, с упоением сидел за столом, ласково оглаживая взглядом каждую знакомую мелочь. От материной сытной еды аж в сон клонить начало, Господи, хорошо – то дома! Бабаня все подливала и подливала чай в его любимую кружку с синими цветами, придвигала вазочку с конфетами. Отец стараясь скрыть смущение, говорил без умолку, сыпал шутками, вспоминал анекдоты давно рассказанные и по сто раз слышанные. Но все смеялись словно впервые, мать делано хмурилась, если анекдот по ее мнению слишком уж смелый и, махнув на мужа рукой, опускала голову что бы скрыть смех. Заревела проснувшаяся Валя, и все пошли в комнату, малую смотреть.

– Глянь, Тонечка, – счастливо улыбаясь, шептал отец. – И глазками на Олега походит и носиком.

– Походит, походит, как есть копия. – Энергично кивала головой бабаня.

Мать молча взяла Валю на руки, провела рукой по спинке. Так и есть, мокрая. Где бельишко – то запасное? Олег растерялся, Лида не положила с собой ничего. И промямлил, что не собирался так долго гулять вот и не взяли сменку. Антонина нахмурилась, порылась в шкафу, достала простынь и расстелив на диване, ловко завернула внучку в сухое и чистое. На руках держать больше не стала, уложила в коляску и, поджав губы шепнула.

– На эту она похожа, и волос цветом как у кошки под хвостом, от Олега и нет ничего, Выриковская порода.

– Ой, батюшки Светы, точно! – Тотчас поддакнула бабаня. – Ни капельки не похожа, не нашей породы малая – то, ох не нашей.

Олегу вновь стало тоскливо, вот ведь, опять все вышло не так. А он – то расслабился. И как это мать углядела сходство малышки с Лидой, он, сколько не вглядывался в мелкие черты, вообще не видел похожего ни на себя, ни на жену. Да все дети в этом возрасте, наверное, одинаковые, что там искать сходство? Но по всему выходило, что вернуть прежнее отношение не удалось. Хотя… Эх, да он прекрасно знает, что должно случиться, что бы все пошло по – старому, удобному, родному и привычному. Надо вернуться домой, но без Лиды и дочки. В глазах Антонины эта мысль читалась яснее некуда. Значит, признать свое поражение, материну прозорливость и собственную глупость. Да, жизненного опыта у него маловато, но и такого вполне достаточно что бы знать наверняка, никто, даже отъявленный дурак, не признает вслух собственные ошибки. И что делать? Олег слишком уж нарочито посмотрел на часы, загостились слишком, а Валюшку кормить пора. Антонина даже уговаривать не стала. Сложила мокрые внучкины вещички в пакет, пристроила сверток в углу коляски. И преспокойно направилась дверь открывать. Бабаня шмыгнула в кухню, Тонечка внучку не одобрила и что на нее лишнее время любоваться? Отец, пугливо поглядывая на жену, отправился провожать на улицу, но дальше двора не пошел то и дело, поднимая голову поглядеть на балкон. Мать не выходила, хватит, что сын пришел, поел, дочку показал. В глазах окружающих родственный долг исполнен, остальное лишняя блажь.

Пока шел домой, мысленно все возвращался и возвращался в свой дом. Будто кино пересматривал. Все осталось как при нем, ничегошеньки не поменялось. Даже запах такой как в детстве. Навевающий уют и основательность. Только теперь Олег остро ощутил, что там, дома он был под невидимой защитой. От всех напастей, проблем и жизненных неурядиц. И главой этой крепости была мать, что словно королева защищает свое царство и его жителей. А вне этой крепости, он словно улитка без раковины, беззащитный слизняк, на которого валятся все какие ни наесть невзгоды. И к огромному огорчению, вновь надо напрягать душу и мучится выбором. А как бы хорошо, когда решают за тебя! Валя начала хныкать, наверное, и впрямь проголодалась. Олег покачивал коляску и вдруг застыл прямо посреди тропинки. Мамочка дорогая, так он же не чувствует к дочке ничего, совсем – совсем ничего! То есть если Лида вдруг исчезла бы из его жизни вместе с Валей, ему стало бы все равно где они. Неужели не скучал бы даже? Он на мгновение задумался, даже глаза прикрыл. Нет, не скучал бы. Эта унылая и наспех созданная семья, не стала родной даже после рождения ребенка. Родная семья осталась там, в заботливо созданном матерью мирке со своим понятным и удобным уставом. Где счастливо жилось ему Олегу Князеву, Тонечкиному сыну.