Валентина Ильянкова - Праздничный коридор. Книга 2 Страница 8

А Николай Васильевич считал позором для себя оставаться на задворках современных технологий ведения производства, и в его лексиконе появились незнакомые Людмиле названия компьютерных программ и терминов.

В тот вечер она смотрела на его изящную руку, которая лежала на маленькой пластиковой коробочке под странным названием «мышка» и думала о том, что Николай Васильевич и Зоська удивительно похожи друг на друга и это, несмотря на то, что внешне совершенно различные люди. У Зоськи такие же, как у отца тонкие пальцы, и лоб она морщит так же, как он, и это значит, что она что-то сосредоточенно просчитывает. С вопросами к ней в это время лучше не приставать, все равно не услышит.

Милочкино сердце наполнилось гордостью за себя, решительную и смелую – смогла же она без посторонней помощи завоевать сердца этих двоих представителей княжеского рода, от которых сейчас зависит ее благополучие и достаток. Она подошла к Николаю Васильевичу и нежно поцеловала его в губы. Только этот поцелуй получился совершенно не дружеским и закончился уже на диване.

Людмила впервые в своей жизни узнала, что ласка мужчины может быть нежной и деликатной. Любовь со своими сверстниками, которую она знала прежде, была грубой, торопливой и, иногда сопровождалась первосортным матом. Она совсем не возмущалась, когда от партнера отвратительно пахло дешевым алкоголем или табаком. В свою очередь ее «мальчики» не интересовались красотой Милочкиного белья, тем более, их не смущал запах ее косметики. Николай Васильевич был мужчиной из другого мира, и физическая близость с ним в корне изменила Милочкины требования к качеству своего белья и производителям косметики. Нужно было соответствовать…

Милочка по-прежнему считала себя рыжей дурнушкой, но уже гораздо охотнее занималась преобразованием своей внешности. Ее густые рыжие волосы были пострижены и уложены в простую, но очень украшающую лицо стрижку, веснушки поблекли от ежедневных примочек и натираний кожи дорогими кремами и тониками. Николай Васильевич заметил эти изменения, и, в один из вечеров, честно глядя в ее зеленые глаза, сказал:

– Ты, прости меня, Людмила, но женитьба не входит в мои жизненные планы. Я сказал об этом, чтобы у тебя не возникли иллюзии по поводу наших встреч. Ты молода, красива и обязательно встретишь своего спутника. Стоит тебе только этого захотеть! А в моем доме может быть только одна хозяйка – это моя дочь. Я боюсь ее обидеть сам и не позволю этого сделать любому другому человеку, даже женщине, с которой меня связывают интимные отношения. Если тебя это не устраивает, то мы должны прекратить наши встречи.

– Николай Васильевич, – ответила Людмила, – не старайтесь меня обидеть, все равно не получится. Ничего мне от Вас не надо. Наоборот, я признательна Вам за то, что благодаря нашим встречам я почувствовала в себе женщину. А если говорить о Зосе, то я сама боюсь ее обидеть. Вы, возможно, мне не поверите, но я люблю Зоську, как мать любит свое неразумное дитя. Не улыбайтесь, пожалуйста! Зоська для меня действительно умный, талантливый и неприспособленный к нашей нынешней жизни взрослый ребенок, который нуждается в постоянной заботе и защите. Она совершенно не умеет противостоять злу и насилию. Поэтому о наших встречах знаем только мы – я и Вы, и никто более. Дружба с Вашей дочерью для меня дороже любви к Вам. Такая я, вот, странная. Но наши встречи я бы не хотела прекращать – мне хорошо с Вами. У Вас, похоже, другой женщины сейчас нет? Тогда, может, оставим все так, как есть?

Людмила даже сама удивилась той легкости, с которой она сумела убедить Николая Васильевича в бескорыстии их отношений и преданности его дочери.

«Ай да, Людка, ай, да, молодец. Кое-чему ты у Зоськи уже научилась. Пока пусть будет так, как получилось, ну, а дальше будет видно», – хвалила она себя.

И они продолжали встречаться вечерами в кабинете Николая Васильевича или его спальне.

Если Людмила задерживалась, то Николай Васильевич начинал беспокоиться, поглядывал на входную дверь, прислушивался к шагам в коридоре. А потом набирал номер ее мобильного телефона и напоминал, что она сегодня забыла напоить его чаем. Людмила счастливо улыбалась, и шла заваривать чай. Пока все шло по плану. Ее плану!

После коридорного конфликта с «зелененьким» и его напарником Аркадием, Людмила уговорила Зосю рассказать ей все, что подруга знает об этом субъекте. Сведения, которые она выведала у Зоси, оказались неутешительными – похоже, они перешли дорогу самым натуральным бандитам. Срочно требовалось предпринять какие-то меры защиты от их возможного нападения во второй раз.

– Послушай, Зоська, – обратилась Люда к подруге, – насколько мне известно, ты своему Анцеву вечером докладываешь обо всем, что с тобой произошло в течение дня. Я права? Тогда расскажи ему про нашу сегодняшнюю встречу с «зелененьким». Анцев обязательно придумает, как можно этих бандитов поставить на место.

– Даже не мечтай, – ответила Зося, – ничего Александру Михайловичу я рассказывать не буду. Если я ему скажу, что мне угрожает опасность, то он прилетит в этот же день и наймет для моей охраны роту солдат. Представляешь, Милочка, меня в туалет будут сопровождать вооруженные солдаты! Я скоро выйду на работу в банк и солдаты вместе со мной, так, что ли? Нет, лучше Анцеву не знать про этих «зелененьких» и Аркаш. Анцеву я, конечно, позвоню, но рассказывать ничего не буду, а просто попрошу его, чтобы он купил для нас с тобой пистолеты. Научимся стрелять, и сможем сами себя защитить. Ну, как идея?

– Вообще идея классная! Проси.

Анцев приехал в пятницу и привез в Горевск начальника службы безопасности банка. Сказал, что купил девочкам по «травматику» и три пистолета, на которые необходимо получить от милиции разрешение на ношение.

Всем этим займется привезенный им человек, он же обучит Зосю и Людмилу пользоваться травматическим и боевым оружием. Третий пистолет предназначался Левону.

Вечером Александр Михайлович, уставший от богатого событиями дня, лежал на кровати и любовался своей Зосенькой, которая сидела перед зеркалом и расчесывала волосы.

– Зосенька, – позвал он ее, когда волосы были заплетены в косу, – иди ко мне. Нам с тобой обязательно нужно поговорить. Ты помнится, мне говорила, что у нас с тобой сейчас одна жизнь на двоих. Так, вот, моя родная, я хочу знать, что происходит с моей второй половиной. Пойми, Зосенька, нельзя прятаться от проблем – от них нужно избавляться или решать. Ты мне, солнышко, должна подробнейшим образом рассказать все, что с тобой произошло, и зачем тебе понадобилось оружие. Говори, я слушаю тебя.

Зося поняла, что скрыть свое знакомство с Грином не получится. Иначе придется лгать и притворяться, а она всегда старалась быть предельно честной со всеми, а со своим мужем тем более. Поэтому ей пришлось со всеми подробностями рассказать о разговоре с мэром и знакомстве с Грином.

– Теперь все понятно, – оценил ситуацию Александр Михайлович, – все дело в здании, которое ты приобрела. Даже не в самом здании, а в участке земли, на котором оно расположено. Очень лакомый кусочек. Через пару лет цены ему не будет. Твой конкурент Грин, наверняка, уже уточнил все твои данные, вплоть до родословной.

– И что, теперь он станет моей тенью? – засомневалась Зося.

– Нет. Я не то хотел сказать, – ответил Анцев, – я сам сомневаюсь, что он захочет и далее тебя запугивать. Ты ему не по зубам. Но на всякий случай, мы завтра с ним встретимся, и выясним его планы на будущее в отношении этого здания. Зосенька, травматик обязательно носи с собой, особенно, когда наведываешься на свое поле. Твой овощной участок с одной стороны оброс кустарником, и там живет целая стая бродячих собак. Я их сам видел, когда занимался строительством теплиц. Резинострел особый вред собакам не причинит, но обязательно отпугнет, и они убегут. А вот пистолет положи в свою сумочку. Даже, если тебе не захочется из него стрелять, то напугать будет чем, или даже ударить. Кусок металла, зажатый в руке – это тоже оружие самообороны. Конечно, лучше все-таки нанять охрану. С тобой всегда рядом Людмила, но она ведь тоже слабая девушка. Давай мы найдем для тебя и для Люды водителя-мужчину. Зарегистрируем на него пистолет и поручим вас охранять.

– Я не хотела тебе рассказывать про «зелененького» и была права. Ты сразу заговорил об охране. Поверь, мне она не нужна. Я сама сумею позаботиться о своей безопасности. Тем более, сейчас, когда серьезно вооружена, как ты говоришь, даже куском металла. Но завтра я попробую стрелять, и, думаю, у меня все получится. Охрана мне не нужна и по другой причине. Завтра к нам в гости напросился Авдей. Совершенно определенно, он будет настаивать, чтобы я вышла на работу. В банке сейчас наступила тяжелая пора выживания, а грамотные специалисты ушли из банка пробовать свои силы в бизнесе. Я сама не хочу работать на «дядю», свой бизнес гораздо привлекательнее. Но на работу я все-таки выйду. Мне просто необходимо поддержать оставшийся в банке коллектив, и попробовать уговорить клиентов подписаться на акции банка. Иначе банк не успеет перерегистрироваться, и эту нишу немедленно займут частные банки. Я выйду на работу, если смогу, то проведу одну подписку. После чего, я с чистой совестью уволюсь, чтобы, наконец, всерьез заняться своим предприятием.