Шамиль Идиатуллин - Эра Водолея Страница 8

– А смысл? Смотрите, Сания Минасхатовна. Мой шеф хотел вашего шефа в Казань пригласить. Но мы узнали, что с этим проблемы могут возникнуть. Поэтому я здесь. Как говорится, гора к Магомету. Но ведь результат нулевой! И не только у нас, насколько я понимаю. Это уже, знаете, на комедию похоже. Вы честно скажите, Сания Минасхатовна, а ваш шеф живой вообще?

– Да бог с вами, – испугалась Шакурова и чуть ли не с места вскочила.

Денис послушал ее около минуты, потом поднял руки и сказал:

– Сдаюсь. Неудачно пошутил.

Санию, естественно, так просто было не остановить. Она несла еще некоторое время – при этом заметно было, что девушка искренне пытается соскочить со столь возмутившей ее темы, и потому ее речь бросало то в сегодняшнюю повестку дня, то в перспективы развития района, которыми Аждахаево обязано единственно Альберту Гимаевичу. Денис, поняв, что надо просто выучиться ждать, виновато кивал. И на очередном кивке заметил, что Сания не щадя маникюра сандалит запястье, скрытое широченным браслетом. Видать, пристрастие к массивным украшениям может объясняться не только дурновкусием и восточной цыганщиной. Денис осведомился:

– Вас тоже не щадят?

– Кто? – не поняла Сания, оборванная в самой середке телеги про финансовую обеспеченность муниципального самоуправления.

– Комары.

– А. С переменным успехом. Сладенькое любят, – объяснила Сания и довольно рассмеялась.

Дура старая, подумал Денис, вежливо улыбнувшись. Последний раз напомнил о необходимости уехать сегодня же, получил заверение во всем возможном и невозможном – и пал в цепкие руки хозяев.

Руки проволокли его новыми тропами. Если нанести на карту поселка маршруты, проделанные Денисом за последние полтора дня, получилась бы не слишком правильная, но очень плотная паутинка. Дыра зияла только в середке. Возможно, потому, что где-то там зудела главная добыча – неуловимая и маловнятная муха по имени Насыров Альберт Гимаевич.

Сегодня Сания вытягивала из Дениса нити для внешнего контура паутины. Сперва ехали в поля – там заикающийся и скверно говоривший по-русски дядька попытался объяснить Денису, что сокращение площадей под зерновые было, во-первых, чисто символическим, во-вторых, жизненно необходимым, а в-третьих, куда нам вообще с такой клейковиной соваться, зато фураж у нас всем фуражам фураж, голландцы приезжали – чуть лично кушать все не стали.

Сания, увидев, что Денис совсем затосковал, поспешила увести его с поля. Дядьке она на прощанье сказала по-татарски что-то такое, что он впал в ступор на середине «Ну, вы к нам еще ппп…», махнул рукой и даже не стал провожать до машины.

После этого Сания следила за Денисом внимательнее. Он особо и не собирался утаивать непроизвольные реакции. Благодаря этому осмотр свинофермы удалось уложить в четверть часа. Увиденное и почуянное все равно примяло денисовы центры восприятия. Все. Садясь в машину, он пробормотал: «Вот так, наверно, и приходят к исламу».

Сании, похоже, шутка не понравилась. Она пожевала резко очерченными губами и сказала:

– У нашей свинофермы качество продукции лучшее по округу. Она в аренде у Натальиных, это как бы семейная агрофирма. Геннадий – вы с ним разговаривали, два сына и племянник. Они из Удмуртии, недавно приехали, но развернулись как надо. Их обратно в Удмуртию сейчас сманивают. А они не едут. Зато мясо поставляют, на историческую родину, и сало. Знающие люди говорят, хохлы у нас есть, что лучше полтавского. Вы сало любите?

– Думал, что уважаю, – признался Денис. – А этих монстров увидел – засомневался.

– Ну, разве это монстры, – сказала Сания. – Под тонну вообще хряки бывают. С «Запорожец» величиной. А потом, где им быть, монстрам, как не у нас?

– В смысле?

– Так вы разве не знаете, что такое Аждаха? Это как раз монстр в переводе. Или дракон.

– Ух ты, – сказал Денис. А я думал, дракон – Зилант. Ну, герб Казани, все такое.

– Ой, ну что вы. Зилант – это просто, я думаю, испорченное cılan или elan, змея. Зилант – это ведь скорее просто змея, но с крыльями. А дракон – acdaxa. И, по-моему, не только в татарском, но и еще у кавказцев. У многих мусульман, в общем.

– А почему именно здесь такое название? – поинтересовался Денис.

– А хотите, в музей поедем? – загорелась Сания. – У нас там спец классный есть, Хакимов Аяз Магсумович. Он кандидатскую защитил по поводу наших драконов. Пять, что ли, версий насчитал. Не хотите?

– В следующий раз, если можно. Вот с Насыровым переговорим, и сразу, клянусь, программу следующего визита обсудим. И профессора вашего – первым пунктом. Договорились?

– Договорились, – легко согласилась Сания, выглянула в окошко и сообщила: – А пока пойдем других монстров смотреть. Птицефабрика у нас пока не лидер, только набираем обороты. Но через год точно, как это молодые говорят? Всех порвем.

– А почему монстров? – уточнил Сайфиев, стараясь не показать настороженности. – Не из-за гриппа, надеюсь?

– Гриппа? Ой, нет, что вы. К нашим красавицам никакая зараза не липнет. А монстры потому, что здоровенные очень. Мы тут решили суповых выращивать. Сама первый раз увидела – испугалась, честное слово.

Насчет испугалась Сания приврала. Нечему было пугаться. Курицы оказались здоровенными – это да. И вкусными – это трижды да.

Обедали прямо здесь, в спецкабинете при столовой птицефабрики. Директором был очень молодой, очень толстый и не умеющий молчать очкарик с очень подходившей ему фамилией Першко. Пока шли по фабрике, он рассказывал, как лично руководил ремонтом – видите, это даже не евростандарт, это космическая чистота! – закупал оборудование, подбирал людей – благо, их почти и нет, 80-процентная автоматизация.

20 процентов в почти свежих халатах мрачновато поглядывали на делегацию, не отвлекаясь от работы. А в таких условиях чего не работать – чисто, светло, куры интеллигентные, запах свежий, без примесей помета или гриппа.

Когда добрались до столовой, Першко завелся по поводу важности правильного питания, в котором нет биодобавок, ферментов роста и прочей гадости. Затем переключился на себя, любимого – но тут, по счастью, уложился между первой (суп-лапша) и третьей (круглые пироги-элеши) переменой горячего: сам он сызранский, замом по коммерции был на птицефабрике одной, с Альбертом Гимаевичем в конце прошлого года познакомился на аграрной выставке в Уфе, а потом бац, звонят – здрасьте, не хотите фабрику отстроить и возглавить? Ну, хочу. Кто не хочет-то? Вот и переехал. А чего, семьи пока нет, ездить можно – а тут карт-бланш, все условия и красиво ведь…

Першко разливался соловьем, успевая ловко поддерживать округлую форму. Сания питалась преимущественно ароматами – на чем только фигура держалась, – зато подзуживала мастерски. Но Денис берегся, помня вчерашние страдания. Потому пробовал только незнакомые либо небанальные блюда. А их одних набралось штук пятнадцать – и все из курятины. Так что пришлось перестраиваться на ходу и с сожалением отказываться от многих печалий в образе многих гурманальных знаний.

То ли поэтому, а скорее по привычке, прощаясь, Першко торжественно вручил Денису увесистый пакет, набитый шуршанием пергаментных свертков. Попытка возражать была пресечена самым примитивным способом – водитель просто перехватил küçtänäç4и унес в багажник. Осталось поблагодарить и раскланяться.

Дальше по расписанию ожидались молочная ферма, мясокомбинат и колбасный цех, существовавший самостоятельно. Денис попросил по возможности сократить программу. Сания, с жалостью взглянув на него, приступила к мучительным консультациям с самою собой. По их итогам свидание с живыми коровками было отменено – в пользу общения с коровками переработанными. Впрочем, вчистую это намерение реализовать не удалось.

В колбасном цеху Денис выступил в уже опробованном амплуа отказчика – сначала от дегустации продукции (сам виноват, сломал расписание Сании, а в нем был учтен самый причудливый метаболизм), потом от получения из рук начальницы – симпатичной, хоть и крашеной блондинки лет пятидесяти – пакета с образцами. В итоге водитель уволок в багажник второй полиэтиленовый тюк. Сания переглянулась с блондинкой и вполголоса сказала ей что-то. Денис решил не обращать на это внимания.

На мясокомбинате вышло страшно.

Дениса быстренько провели по производственной цепочке, только задом наперед – от экспедиции и упаковки к приемному, так сказать, покою. На сей раз исключения ради роль экскурсовода выполняло не первое, а второе-третье лицо. Лицо оказалось иссиня-белым, изможденным и малоразговорчивым, было представлено как зам по производству Алексей Николаевич – человек на этом посту новый, но очень опытный. А кто у вас старый и неумелый-то уже, подумал Денис с некоторым раздражением. Видать, подустал от малополезных впечатлений.