Андрей Синельников - Тайны поля Куликова, или Трилистник дороги Страница 8

Раймон медленно пошел в беседку на утесе. Там сидел Жак де Моле, задумчиво глядевший на расстилавшуюся пред ним лазурную гладь. Два Мастера сели друг напротив друга. Им не надо было говорить. Они понимали, о чем каждый думает и так.

– Думаешь права Сиятельная? – Спросил безмолвно Жак.

– Ты о чем? – Устало переспросил Раймон, – Она столько вывалила, что в пору лопатой разгребать.

– Да я про Стражей. Неужто все так плохо, что надо Героев звать из Ирия и Стражей из них делать? Это ведь жуть какая, Стражи. Что без них не выстоим?

– А то ты не знаешь? – В тон ему задал вопрос Раймон, – Ты-то сам готов к своему костру?

– Я-то готов. А ты зачем спросил?

– А то, что многие не готовы. И малявка эта еще не готова. Ей чтобы подготовиться время надо, а времени этого у нас нет. Может пока еще и есть, но крайне мало. В этом Малка права…как всегда. Как тогда с этим гадом, что заразу эту мятежную – корысть из бутылки выпустил. И сейчас права. Нет у нас времени. Скоро много костров по земле полыхнет. То не наша беда, то всем беда.

– Так вспомни, кто это пламя зажег! Не мы ли сами? – Жак безмолвно кричал во все горло, – Не Роллан ли с Гуго, не Андрей ли Боголюбский с Микулицей? И что? Лучше стало?

– Не стало, – Скорбно и тихо ответил Раймон, – Еще хуже будет. Потому и просит Малка Стражей звать. Потому и говорит, что надо мир на куски рвать и стараться от гнили хотя бы часть уберечь. Стальной клинок, если ржа есть начала, то его только перековкой спасти и можно. А мир не стальной клинок его не перекуешь.

– Перековывали уже, – Зло сказал Жак, – Всех Богатырей истребили, Совершенных укокошили почти всех старых, зверья сколько потопили, и что? Только хуже стало.

– Вот, вот и я о том же. Малка права. Там где ржа, кусок надо отрубать по живому и пусть хоть обрубок, но стальной сохранять. Потому она и Лучезарная, что ее голосом сама Богиня Солнца говорит. Согласен старый?

– Согласен, молодой, – Подтвердил Жак, краем глаза увидев спускающихся мимо них по мраморной лестнице Малку и Жанну, – Пойду я не буду глаза мозолить. Смертью от меня веет. Малке-то что, а Принцессу пугать не буду. Прощевай Раймон, теперь к тебе на вечный покой прилечу, приютишь.

– Приючу. Только ты ведь сам знаешь, какой он у тебя вечный. Ты еще всему колену Филиппову мстить будешь.

– Ладно, о плохом не слова. Пошел.

– Ну, с Богом, – Раймон перекрестил его в несогбенную спину с алым крестом на белом фоне.

– Великий старик, – Повернувшись к Жанне, Малка кивнула в сторону Жака де Моле, – Он во всем велик и в том, что Великий Магистр тамплиеров братьев храмовников, и в смерти своей велик будет, и в мщении, и в великих потрясениях, коими мир шатать будет. Великий старик. То, что он тебе часть Веры своей вдохнул, то ты цени и благодари его за это, – Она улыбнулась, увидев удивленно распахнувшиеся глаза Жанны и захлопавшие ресницы, – Все знаю. Высоко сижу – далеко гляжу, – И залилась веселым смехом.

Легко прыгая по ступенькам, Малка быстро побежала к морю ласково набегавшему на белый песок пляжа. Она, похоже, даже не касалась белого мрамора, настолько легок был ее бег. Жанна залюбовалась ею.

Набегу, Малка скинула с себя прозрачное покрывало, и теплая вода приняла ее волшебной тело в его природном естестве. Пара дельфинов выскочили ей на встречу, как будто только ее и ждали, и она в их компании нырнула в глубину. Казалось, что вода это ее родная стихия, а дельфины ее сестры, которые так долго ждали ее возвращения. Они поплыли между белыми гребешками волн туда, где вода из бирюзово-зеленой переходила в грозно-синию. Жанна боязливо подошла к морю. Такого количества воды она не видела в своем лесистом краю. Озеро, которое казалось ей огромным, спрятанное в чаще ее родного Черного Бора, было не больше дождевой лужи в сравнении с этим, раскинувшимся пред ней простором. Она осторожно попробовала воду ногой. Вода была ласковой и теплой и, кажется, манила зайти в нее. Жанна скинула платье и бесстрашно бросилась в набегавшую волну. Та легко подхватила ее и потащила в необъятный простор, потом ласково вернула назад, подхватила и потащила дальше. На губах появился странный горьковато-соленый вкус, как от крови. Жанна рванулась к берегу, но волна, казавшаяся такой нежной, неумолимо влекла ее в голубую даль все дальше и дальше от белой полоски песка. Жанна неплохо плавала, да и кричать ей было стыдно, она закусила губу, соленый вкус моря смешался с привкусом крови. Раймон стоял на утесе и с интересом наблюдал за ее схваткой с морем. Он уже дважды мысленно останавливал Микулицу, готового ринуться в волны на помощь крестнице.

– Это первая ее борьба с судьбой. Посмотрим, на что она способна.

Наконец Жанна поняла, что уносит ее только верхняя часть волны, а если поднырнуть и грести к берегу, то пусть медленно, но неумолимо он приближается. И Она начала делать так. Время тянулось, как старая кляча с телегой, но вот она почувствовала под ногами спасительную твердь дна, и облегченно вздохнув, побрела к оставленному на берегу платью. Вышла, накинула его прямо на мокрое тело и села на песок, что-то почувствовала, повернула голову. Рядом стоял Микулица, улыбаясь как всегда доброй улыбкой. Она хотела сказать:

– Где ж ты раньше был? – Но все поняла и промолчала. Микулица показал ей в сторону моря.

Там, по красно-золотой дорожке ведущей к заходящему солнцу, в их сторону, окруженная дельфинами плыла Богиня. Огненные ее волосы королевским шлейфом тянулись за ней по синеве моря. Она плыла туда, где волны ударяясь в прибрежные скалы, в каком яростном водовороте взбивали ослепительно белую пену. Вот она пропала в этой дикой пляске волн, в этом бешеном круговороте…и вдруг вышла из этой пены во всем своем величии. Нисколько не стесняясь своей наготы, она стояла величественная на гребне волн, вся в брызгах похожих на россыпь драгоценных камней. У ног ее кипела снежная пена, ветер раздувал водопад ее волос и дельфины, встав на хвосты, с каким-то разбойным свистом кружили вокруг нее.

– Ну, кто в этом мире Богиня Любви? Артемида или Афродита? – Крикнула она солнцу. И оно, как бы стесняясь смотреть на ее обнаженную красоту, нырнуло в волны моря, окутав все предвечерним мраком, в дымке которого все стало еще более не реальным и сказочным.

Жанна опешила от всего увиденного, а когда пришла в себя. Малка уже стояла рядом, выкручивая волосы, и укладывая их в пышную корону на голове.

– Пошли поснедаем. Завтра полетим в гости.

Утром, когда Жанна открыла глаза, в горнице никого не было. На ларе лежала одежда пажа темно-зеленого цвета, у ларя стояли высокие кожаные сапоги. Она быстро оделась, убрала волосы под шапочку с пером, натянула сапоги, подпоясалась широким кожаным поясом с пристегнутым к нему кинжалом в сафьяновых ножнах. В комнату широким шагом вошел Микулица в одежде воина.

– Пошли, перекусим и полетели. Мари ждет.

Они вошли в залу. Малка. Да нет, не Малка. Баронесса Мари Петит в дорожной одежде знатной дамы сидела во главе стола напротив Мастера Раймона. Жестом она указала на кресла около стола. Они сели и в полной тишине приступили к трапезе.

Мари встала, откланялась хозяину и, повернувшись к ним, коротко сказала:

Пора. Микулица молча подвинул Жанне кубок с напитком. Она взяла его, но прежде чем выпить, повернулась к Раймону.

– Спасибо!

– Забегай девочка, дорогу знаешь. Мысленно меня позови, и я подхвачу, где бы ты ни была. До свидания, – Он махнул рукой со своей стороны столы, слегка приподнявшись.

Жанна выпила напиток и осела на кресле, глубоко заснув.

– Бери, полетели, – Кивнула Микулице Мари.

– Куда?

– К Дракуле, в Трансильванию.

Глава 3

В гнезде упырей

Истинная добродетель никогда не озирается

Назад на тень свою – на славу.

Замок графа возвышался на скале, нависая над дубравой сползающей с одинокой вершины, стоящей чуть в стороне от гряды, отходящей к северу от основного массива Карпат, иногда называемого Трансильванскими Альпами. Все склоны вокруг поросли темными еловыми и сосновыми лесами и только эта отдельно стоящая гора резко выделялась на темном фоне, своим ярко-зеленым цветом молодых дубовых листьев. Громада замка, сложенного из огромных серых каменьев, одной стороной нависала над обрывом, отвесно падавшим вниз к протекавшей внизу шумной горной реке. Другой стороной выходила к дороге, вьющейся между обломков скалы, то там, то сям выскакивающих из-под земли.

Местные крестьяне, говорили, что это доблестные рыцари, которые хотели расправиться с графом, стоят здесь превращенные в камни. Волхвы же в старых дубравах рассказывали байку, про то, что жили на земле богатыри, но в один день вызвали они на бой небесное воинство – ангелов. После долгих дней битвы, когда ясно стало Богам, что ни те не другие одолеть не могут, превратили они богатырей в камни, а ангелов отозвали на небо, где они и живут по сею пору, на землю не спускаясь. Над землей же Карпатской поставили Боги следить вурдалака Велесова, тут ему и дом.