Борис Штейман - Ночная пуля. Остросюжетные повести и рассказы Страница 8

– Может не надо, Манюша? Ведь мы же все задохнемся здесь! – стараясь не выдавать свою тревогу, стал отговаривать друга Епиход от опрометчивых действий.

– Задохнуться не успеем… У него нервы не выдержат раньше, чем у нас!

– Это большой вопрос… – пробормотал Епиход. – Ты это как-нибудь проверишь без меня. Я еще от канализационной вони никак не отойду. Да и некогда нам! – привел он последний наиболее убедительный довод.

«Готов детьми рисковать!» – подумал одновременно с осуждением и восхищением он про друга.

– Ладно, потом как-нибудь проверю эту гипотезу, – согласился Манюськин. – А сейчас действительно не до этого паразита! Глобовых спасать надо! – Он решительно дернул дверцы, и шкаф открылся.

На полках лежали какие-то инструменты и пыльное духовое ружье. «Семеныч не понимает…» – с горечью констатировал Епиход.

– Шеф сказал, что все необходимое нам подберет Гавриленко, а ты возьми только дротики, – посоветовал он.

– Это чья мысль?

– Генеральская… – соврал Епиход.

Ангар с виду напоминал обычный большой склад. Да и над воротами висела покосившаяся вывеска «Склад», чуть пониже и помельче – «оптовый», а еще ниже шло уточнение – «мелко». Но тренированный глаз приметил бы какой-то уж больно странный глазок в двери, а уж совсем квалифицированный человек отметил бы, что это миниатюрная видеокамера. Да и место вокруг очень хорошо просматривалось со всех сторон, так что подойти незаметно не было никакой возможности. Епиход нажал на кнопку звонка. Дверь бесшумно отъехала в сторону. Манюськин вложил в паз вторых дверей пластиковую карточку с цифровым магнитным кодом. И друзья оказались внутри склада-полигона специального назначения. Навстречу им вышел крепыш в камуфляжной форме.

– Привет, Гавриленко! – помахали ему руками вошедшие.

– Привет-привет! От бордовеньких штиблет! Подобрал вам кое-какие железки, – забасил Гавриленко. – А транспорт выбирайте, какой приглянется.

Вдоль стен стояли автомобили. От сверкающих лаком «Роллс-ройсов» и спортивных «Феррари» до обшарпанных инвалидных мотоколясок.

– На любой вкус! – с гордостью сказал Гавриленко.

– Может «мерседес»? – предложил Епиход.

– Не… превратят в решето, – забраковал идею Манюськин.

– Тогда «Зилок… 117-й»!

– Что мы, члены? Меньше внимания – лучше, Епиша.

Манюськин остановился у машины, внешне напоминавшей «Победу»:

– Кажется то, что нужно. Надежное железо плюс качественный внешний вид.

Подошел Гавриленко.

– Выбор одобряю. Из коллекции старого Хозяина. Любил машинки, да и ездил классно! Конечно, аппарат малость тяжеловат за счет брони, зато без неожиданностей. Движок «Порше», двойной привод, до 160 миль в час. Сзади крупнокалиберный пулемет. Спереди усилена клыками, может пробить десятимиллиметровую броню шутя! Теперь пойдем, посмотрим железки.

Вошли в просторное помещение.

– Во-первых, армейский гранатомет «Муха». Надежный и может хорошо впечатлить! Автомат Калашникова, последняя экспериментальная модель с электронной самонаводкой, пара «Манлихеров», гранаты, взрывчатка, ножи. Да, обязательно бронежилеты!

Епиход быстро облачился в бронежилет.

– Это лишнее, – пренебрежительно отказался Манюськин.

– Инструкция тридцать семь прим. Обсуждению не подлежит! – твердо проговорил Гавриленко.

– И зачем только нужна эта тяжесть? – забормотал недовольно Манюськин, натягивая бронежилет. – Будто поможет! Может, еще и каску?

– Кстати, каски возьмете с собой. Используйте по обстановке, – объяснил Гавриленко. – В инструкции на этот счет туманно.

Отволокли снаряжение в машину.

– Да, учтите! Аппарат дорогой, без нужды не рискуйте! – предупредил Гавриленко по поводу автомобиля.

Манюськин, любовно оглаживая матовую поверхность кузова, обошел вокруг машины, приговаривая:

– Да, класс… Мечта жизни!

– А может по мотоциклу? Гляди, какие монстры стоят! – неожиданно предложил Епиход.

Неясные опасения шевельнулись у него внутри во время сцены знакомства Манюськина с автомобилем..

– Ты здоров? – поинтересовался Манюськин в ответ на такую бестактность.

В юные годы именно страсть к мотоциклам подвела его под монастырь. Решил прокатить с ветерком свою будущую супругу на чужом драндулете. Причем без ведома хозяина, отлучившегося в магазин за папиросами. Ну и врезался в дерево. Хорошо еще, что отделались синяками да царапинами. Хозяин мотоцикла и заявление забрал, и никаких претензий. А все равно впаяли три года…

– Но ведь столько лет, Семеныч!

– Я – нет! – отрезал Манюськин. – Мне того раза вот так хватило! – Провел ладонью по горлу. – А ты можешь на мотоцикле. Пожалуйста. Твое право, – и немного помолчав, добавил: – Тебя первым выстрелом и снимут. Сэкономишь нам пару минут. Давай, валяй!

– Ладно, я пошутил, – пошел на попятную Епиход, представив, как его снимут первым выстрелом.

– Ну, тогда по коням! – скомандовал Манюськин. – Бывай здоров, Гавриленко!

Машина, мощно взревев мотором, резко взяла с места. Перед воротами Манюськин неожиданно ударил по тормозам. И Епиход чуть не разбил себе голову о лобовое стекло.

– Помягче, Семеныч! Не горячись! – попросил он, предчувствия начали сбываться.

– Проверка, Епиход! Проверка! Не паникуй! Тормоза, что надо! Батюшки! Еще и компьютер! Ну и дела. Живем, Епиша, живем!

«Манюша начинает терять голову…» – обеспокоенно подумал Епиход, искоса посматривая на друга.

Ворота раздвинулись, и машина вырвалась на оперативный простор.

Домишко Глобовых нашли не без труда. Он стоял на самом отшибе. Дверь была не заперта. Хозяин сидел спиной к дверям за столом, на котором стояла сильно опустошенная бутылка водки.

– По объявлению? – не поворачиваясь, спросил Глобов.

У Епихода брови поползли вверх, а углы губ вниз, и лицо приняло страдальчески недоуменное выражение. Он покрутил вопросительно пальцем у виска. Манюськин неопределенно покачал головой и приложил палец к губам.

– Пять штук, – не дожидаясь ответа, продолжил Глобов.

– Баксов? – прикрыв рот рукой, глухо поинтересовался Манюськин,

– Ну не деревянных же… Уступать не могу. Поставили на «бабки»! Могут включить счетчик!

– Дороговато за такое, – стал торговаться Манюськин.

– Так вы ж не смотрели! – Наконец рассерженно повернулся Глебов и, увидев друзей, без энтузиазма добавил: – А… Это вы, ребята. Что, на рыбалку собрались? Рыбу глушить?

– Можно сказать, что и так, – вступил в разговор Епиход. – Шеф приказал с твоими засранцами разобраться.

– Они не засранцы, – мрачно объявил Глебов. – Они, они… суки они опасные, вот кто они!

– Вот это дело! – подбодрил его Манюськин. – А то ты совсем раскис. Марианка-то где?

– В зале… Надоела… Вот продам дом и разведусь. Все к черту продам! И снова в уши! Как ты. Никакой частной собственности. Полная свобода!

Из соседней комнаты послышался леденящий душу вой.

– Кто это? – испуганно поинтересовался Епиход.

– Кто, кто?.. Она…

– Не может быть! – не поверил Епиход и прошел на цыпочках в соседнюю комнату, вернулся.

– Ну? – поинтересовался Манюськин.

– Она, – кивнул несколько раз утвердительно головой Епиход.

– Садитесь, корешки, махнем по маленькой! – предложил Глобов.

У стены стоял ряд пустых бутылок.

– Нет, старичок! Перед делом нельзя. Потом – другой разговор. И тебе хватит. А то ты нам не помощник. Сейчас пойдешь, позвонишь и назначишь встречу, скажешь, что всю сумму не наскреб, а только половину. Будешь ныть, что остальное позже отдашь. Они скажут, что если позже, то будет уже шесть штук. Тогда немного помнешься и согласишься отдать все.

Епиход с почтением посмотрел на друга.

– Я никуда не пойду! И ваньку валять не буду! Мне еще жить хочется! Вы их просто не видели, поэтому и несете… всякое! – стал горячиться Глобов.

– Ты что?! – неожиданно зловеще тихо начал Манюськин и, не выдержав, сорвался на крик. – Ты что?! Чтобы контора перед какими-то там говнюками забздела?! Такому не бывать! Не бывать такому!

В этот момент нельзя было не восхититься Манюськиным. В нем, безусловно, была настоящая харизма. Это был лидер, подлинный народный вожак!

Глобов послушно встал, вытянулся по стойке смирно. Но покачнулся и с грохотом упал на пустые бутылки.

– Займись! – приказал Манюськин другу.

Епиход оттащил Глобова в ванную. И через некоторое время тот уже был готов к действиям.

Манюськин разложил на столе карту.

– Постараешься уговорить их встретиться на набережной Яузы. – Он ткнул пальцем в карту. – У горбатого мостика. Там трамвайные пути, народу обычно никого. Граждане не должны пострадать, ни при каких обстоятельствах. Если не согласятся, не переживай, потом их туда заманим. Не беда. Пусть назначают любое место.