Владимир Макарченко - Мир иной. Том 1 Страница 8

– И что тебе удалось? – Князь поднялся с кресла и подошел вплотную к собеседнику.

– Я оградил магической стеной принца от возможного воздействия на него мавританской колдуньи и вызвал обострение болезни, которое бросит тень на эту колдунью. – Отвечал Асан, склонив свою плешивую голову до самого пола.

– Так, когда же нам ждать конца? – Спросил князь. – Мне начинает казаться, что скорее умрет от старости моя племянница, чем ее сын от твоей магии. Хотя Зейна еще достаточно крепка. Когда же насупят результаты, которые мы ожидаем?

– Теперь уже скоро. Приезд колдуньи сыграл нам на руку. Теперь, когда столкнуться две силы, ее и моя, в любом случае наступит смерть принца. Но моя магия сильнее ее колдовства. А потому победа будет за нами. Когда ты станешь наследником трона, мы избавимся и от Зейны. – Уверенно отвечал Асан.

*****

Правительница Лабундии, не скрывая слез радости, крепко обняла Марьм, словно та была представительницей высокого рода, а не простой врачевательницей.

– Ты сделала мня самой счастливой матерью в этом мире! – Горячо говорила она. – Мой сын сегодня впервые поднялся с постели! Можешь просить от меня всего, чего тебе захочется.

– Я попрошу тебя, великая правительница Лабундии, только об одном: не допускай по-прежнему никого к сыну, кроме меня. Не говори о радостном событии. Напротив, объяви своим поданным, что час сына скоро пробьет и призови первых лиц всех подвластных тебе земель для того, чтобы они успели проститься с твоим сыном. Когда все съедутся, я подскажу тебе, что делать дальше. Если, конечно, ты не прогневаешься на меня за мою смелость. – Марьям уважительно склонила голову. – О чем говоришь ты, дитя мое? – Зейна опустила свои ладони на плечи Марьям и глянула ей в глаза. – После того, как ты сотворила чудо с выздоровлением моего сына, я полностью доверяю тебе. Целых полтора года тревожных мучений пережила я, просиживая у постели сына и выслушивая обещания десятков лекарей, которые переступали порог его спальни. Обещания сыпались одно за другим, а состояние Зейдула все ухудшалось… Но случилось чудо – небо направило ко мне на помощь тебя. Конечно же, я приму твои рекомендации и мы организуем все, как ты посоветуешь. Я убедилась в силе твоего ума и чистоте мыслей. Ныне же отправляю гонцов с приглашениями немедленно явиться во дворец. Уже завтра к вечеру знать соберется в моем дворце. У входа в спальню сына я выставлю дополнительную стражу, чтобы никто из любопытных не переступил порог, пока это небудет дозволено.

Появление стражи у двери спальни принца Зедула естественно пробудило любопытство всех находящихся во дворце. Срочная рассылка гонцов, некоторые из которых «против воли правительницы» случайно проболтались о цели своих срочных выездов, вообще вызвала переполох. Смерть принца, естественно, меняло многое в устройстве правления Лабундии. Правительница Зейна сидела на троне до той поры, пока был жив ее сын и при достижении им возраста коронации, который в Лабундии определялся двумя десятками лет, должна была посадить на трон его. В противном случае, как гласило завещание ушедшего в мир иной супруга правительницы, трон должен был перейти к его дяде – князю Азату, который становился единственным претендентом из их рода, если правительница не воспользуется правом взять себе мужа из числа кровных родственников покойного. Переполох во дворце имел под собой достаточно оснований. Все, кто был предан правительнице, могли оказаться в стане оппозиции нового правителя, которым, как предполагалось, мог стать только князь Азат, и быть изгнанными из страны, либо… О том, что принесет «либо», в текущий момент было спокойнее не гадать.

Марьям, много ходившая по коридором дворца, наблюдала, как внезапно возникали то тут, то там группы придворных обоих полов, которые взволнованно обсуждали происходящее и возможности последствий. Некоторые уже открыто призывали направить делегацию к князю Азату, когда он явится во дворец, чтобы выразить свое верноподданство. Иные просто обсуждали такую возможность, не решаясь придти к твердому мнению. Большинство же было в тревоге от предстоящих во дворце перемен и обсуждали возможность спасения правительницы, которая всегда была благосклонна к ним и справедлива. Своими наблюдениями она делилась с правительницей.

– Говоришь, большинство придворных взволнованы моей судьбой и сейчас думают о том, как оказать мне помощь? – С явным удовлетворением отмечала Зейна. – Выходит, не так уж и плохо я правила своей страной. Только дядя мужа моего, Азат, вечно ворчал, что управление народом не дело женщины. И все старался делать мне какие-то наставления, пользуясь близостью родства и любовью к нему моего покойного мужа, в память о котором я и прощала ему многое.

– В основном твои подданные верны тебе, правительница Зейна. Можешь быть в том совершенно уверенной. – Подтвердила Марьям.

«Когда ты узнаешь, кто был в это время рядом с тобой, и почему все произошло именно так, как произошло, ты будешь немало удивлена!» – Подумала Марьям, оставляя правительницу одну в тронном зале, куда уже рвались те, кто «знал», что происходит, но не мог говорить о том при ней. Думая, что правительница сама проговорится и призовет их тем к диалогу, они находили любой повод, чтобы явиться к ней. Но правительница говорила только о делах и никак не выдавала своих чувств, а, тем более, не говорила о них даже с самыми близкими людьми.

Неспокойная ночь во ворце предшествовала появлению первых вызванных правительницей гостей. Пока они являлись к трону выразить свое почтение Зейне, придворные набрасывались с расспросами на сопровождавших их людей, чтобы получить более полную информацию о том, что же готовится во дворце.

Наступление кончины принца уже ни у кого не вызывало сомнения. По этой причине некоторые из придворных отлучились из дворца под благовидными предлогами. Они занялись подготовкой своих семей к срочному отъезду из Тамыша, укладывая в дорожные возы все самое необходимое и держа их запряженными на изготовку. Только не ведомо было никому о том, что знакомые им стражники у ворот уже заменены были на воинов из личной охраны правительницы, которые не подчинялись никому, кроме нее и им было дано указание никого из города не выпускать.

К вечеру во дворец прибыл и князь Азат. Сопровождавший его большой отряд конных воинов, он оставил под стенами города, а сам явился к Зейне только с тремя своими сыновьями.

– Отчего, дядя, ты привел с собой так много воинов? —

Поинтересовалась Зейна, которой уже успели доложить наблюдатели с городских стен. – Мир ведь на дворе. Все спокойно вокруг.

– Мало ли что может произойти, когда пройдет поминальная неделя, во время которой все обязаны соблюдать строгий мир. Не только доброжелатели есть у тебя в этой земле, племянница. Можешь быть в том уверена. Не было таких правителей и никогда не будет, чтобы их любил весь подданный народ. Кто же должен думать о судьбе супруги своего племянника, как не их заботливый дядюшка? – Важно отвечал князь.

– Верно говоришь дядя. Мне приятны твои слова. – Зейна приветливо улыбнулась князю. – А пока я обниму своих двоюродных братьев. Может быть, кто-то из них разделит со мной трон, когда я останусь одна.

Последняя фраза правительницы исказила лицо князя еле сдерживаемым гневом, выдавая его нежелание наступления таких событий. Ведь, законы Лабундии позволяли такой ход. Если вдовствующая правительница возьмет себе в мужья одного из мужчин своего рода, то трон сохраняется за ней до ее кончины, а взятый ей в мужья родственник до самой ее смерти будет ходить в принцах. Если же от их брака появятся дети, то престол достанется в наследство старшему ребенку мужского пола. Таков закон! А правительница знает законы страны не хуже самого князя.

– Я возьму в мужья твоего старшего сына, дядя. – Заверила Зейна.

– Он совсем еще юнец. Почти ровесник твоего сына. Может быть, лучше нам двоим объединить наши судьбы? – Запротестовал Азат.

– Престолу нужен будет наследник. А сможешь ли ты в таком преклонном возрасте обеспечить его трону? Ты же младший брат отца моего покойного мужа. Такое не годится. Я еще молода и полна сил. Я возьму твоего старшего. Так и решим, когда придет срок! – Твердо заявила Зейна.

– Передумай, правительница! Прими предложение князя! – С этими словами вперед выступил плешивый человек в длинном халате и начал манипулировать руками перед лицом правительницы. Та отступила назад и тяжело опустилась на трон, словно у нее подкосились ноги. А человек в халате обернулся к Азату. – Все будет по-твоему, князь. Верный тебе Асан сдержит свое слово.

– Будь по-твоему, дядя. – Вдруг, словно очнувшись,

произнесла правительница. – А теперь оставьте меня одну.