Поль Сидиропуло - Причуды южан. Ироничный фарс Страница 8

– Смотри на нее! – невозмутимо осаждала ее Рита. – Добра тебе хочу. Да если бы ты знала, что это такое? Супер-кайф! Лично я не дождусь, когда уединимся с Димой. От чего оберегать?! Определенно, Спартак твой с прибабахом. Иначе нельзя объяснить его поведение. Ну, кто позволил ему издеваться над такой красоткой?!

– Ты – невозможная!

– Пожалуйста! Можешь сохнуть, как сучук.

– По-твоему, я сама должна напроситься?

– К чему так примитивно? – усмехнулась Рита. – Много ли нужно ума? У женщин наберется десяток приемов.

– Правда? – развесила уши Катя: очевидно, она и в самом деле неисправимая дура, что ничего о таком и понятия не имеет.

– С луны свалилась? Слушай, нетронутая инопланетянка. Как только он поцелует – станешь раздевать…

– Ни за что на свете не стану этого делать! – протестующе завизжала Катя. – За кого он меня примет?

– Причем тут ты? Раздевать станешь его, – хладнокровно продолжала Рита. – Главное, чтобы обстановка была подходящая. Одно, другое – он сам поймет и все пойдет, как по маслу.

– Ничего у меня не выйдет…

– Это почему же?

– Однажды решилась… чуть не провалилась сквозь землю…

– Когда? Вот тихушница!

Господи! Какой же выглядела Катя дурой, когда рискнула на практике применить совет подруги! Прикинулась, будто теряет в ногах силу от нежного поцелуя Спартака и прижалась к нему, повиснув у него на шее. Он обхватил ее крепкими руками и уложил на диван. Мать в отъезде, но могла явиться тетушка Анна, у нее свой ключ, звонить в дверь ей было ни к чему – она присматривала за жильем и питанием племянницы. Но Катя не на шутку увлеклась своей ролью, вернее – позабыла все на свете: обхватив шею Спартака, не отпускала его от себя, словно боялась провалиться в бездну. Советы Риты вылетели из головы, и в той ситуации, в которой оказалась, не ведала того, что делала…

– Не знала, как мне быть? – оправдывалась Катя, объясняя подруге о своем неудавшемся подвиге.

– Глупышка, знает он! – издевательски прошептала Рита. – Строить дома может, но не может уложить в постель страждущую девицу?!

– Когда он меня поцеловал… все поплыло перед моими глазами, – признавалась Катя так, будто оказалась в эпицентре мощного землетрясения.

– Ты достойна своей судьбы! – развела руками Рита.

– Хорошо, что тетушка прокричала заранее: «Катя, сердечко мое, я прибыла!»

– Что хорошего? – сердилась Рита, только не ясно, на кого больше. – Лучше бы вовсе не приходила, вездесущая каракатица!

– Что такое ты говоришь о будущей свекрови?

– Она меня не хочет. Ладно, переживу. С тобой, что будем делать, девочка моя? Только знай, тебя просто так я не оставлю!

– Опять ты меня провоцируешь…

– Благодарить еще будешь! Ну, шевели задницей! Спартак твой заждался…

Спартак спешил, унося с собой корящий взгляд матери. Торопливо шагал к площади, где разворачивались такси, отправляющиеся из тупика во все стороны города.

«Душечка Кети, приди на рассвете…» – напевал он себе под нос мелодию какого-то старинного фильма, и поднял руку при виде такси.

Сидя в машине, предался воспоминаниям. Еще до того, как Катя окончила школу, дедушка определил место девушки в жизни внука, встречая ее недвусмысленным обращением:

«А вот и наша невестушка!»

«Опять колючая задачка? – спрашивал Спартак, когда Катя подходила к его письменному столу с учебником по математике и тонкой тетрадкой под мышкой. – Сейчас мы ее разложим по косточкам».

И «раскладывал», объяснял так, что сразу же становилось ей понятным. Все учителя хвалили Спартака за глубокие знания и были правы: он постоянно побеждал на олимпиадах по математике и блестяще окончил школу. Мог бы найти строительный факультет и поближе к дому, но захотелось учиться в столице. И тогда уже все были нацелены на Москву. Другие знания! – подчеркивали периферийные знатоки.

У Кати с учебой так не вышло. Старалась на него равняться. Но, увы! Как говорит Спартака мама: далеко куцему до зайца. Зато Катя по-серьезному увлеклась рисованием, легко усваивала его замечания; и всем своим куклам шила наряды сама. Увлеклась моделями платьев, туфель…

Она очень рано расцвела, была настолько мила, что буквально все на нее заглядывались. А портрет ее оказался на обложке журнала – с того пошло и поехало…

Он не подозревал, что с каждым разом вкладывает новый смысл в столь обнадеживающее слово: «невеста». Понял, когда не смог, как прежде, произнести при встрече с Катей так же игриво и с беззаботной легкостью. «Здравствуй… – и запнулся. – Ты ли?..» Перед ним стояла не просто смазливая девочка, а стройная красавица!

А она ждала этого волшебного слова, как самого радостного мига ее жизни: «невестушка…» Кому-то может показаться наивным такое уведомление, но она уже подростком чувствовала, что именно так и будет: она станет только его женой. Только бы ему понравиться…

Катя всегда одевалась со вкусом и во все модное. И все чаще и чаще кружилась у зеркала, придирчиво рассматривая себя со всех сторон. Не лишена была фантазии и склонности к портняжному ремеслу: немало из того, что одевала, старалась сшить сама. Бежевая юбка из лайки плотно облегала ее бедра, очень шла ей мужская сорочка такого же цвета, рукава были закатаны выше локтей.

«Что же произошло?» – ловил себя на мысли Спартак, думая о малышке, которая неожиданно расцвела и стала обворожительно красивой девушкой. Возвращаясь на каникулы домой, он смотрел на нее как-то по-новому, восхищаясь и влюбляясь. Ждал с ней встречи, как нового дня, который принесет нечто восторженное, а встретившись с ней, пытался уединиться. Он перестал говорить с ней, как старший брат со своей сестренкой-малышкой, от его покровительственного тона ничего не осталось. Спартак охотно рассказывал Кати смешные истории из институтской жизни, немало интересного происходило и на стройплощадке, где он подрабатывал. Словом, сам того не замечая, делал все, чтобы завоевать ее сердце, и, похоже, преуспевал.

Катя умела не только слушать, заразительно смеяться и смотреть на него, замлев от радости, но и что-то интересное подметить из своей недолгой трудовой жизни фотомодели. Постепенно и она отделялась от робости, которую испытывала от первых с ним встреч.

И вот как-то, перед отъездом в столицу, это случилось, и она едва устояла на ногах: он обнял ее за плечи и поцеловал в губы. Она растерялась, обомлела – так было здорово, господи! Закружилась голова…

Они встретились у входа в центральный парк. Спартак поцеловал Катю в щеку, несмотря на то, что она ждала совсем другого поцелуя. Но проглотила обиду, когда он обнял ее за талию, уводя в сторону.

– Ну, показывай свои апартаменты, – предложил Спартак, засматриваясь на нее с повышенным интересом, будто за полгода что-то могло измениться во внешности девушки, особенно в ее лице.

Она смущенно отвела взгляд. И замешкалась ответить.

– Громко сказано, – Катя взяла его под руку, и он слегка прижал ее к себе, как бы оправдывая поспешный поцелуй и вовсе не такой, на который она рассчитывала.

Но не стала на этом заострять внимание: все-таки – поспешил к ней в первый же день приезда. А это многого стоит! Если учесть, с каким нетерпением ждали его домочадцы. Мог бы сегодня побыть с родителями. Тетя Мария, мать его, как не пыталась скрыть, тревожилась, что он останется в Москве. Переживала и Катя, откровенно говоря. И вот он прибыл. И, кажется, не потребуются особые заверения в его к ней чувствах.

Ему интересно было ознакомиться с ателье, полагал, не более получаса займет микроэкскурсия. Затем отправятся в парк, отметят встречу в укромно месте, в кафе, где собиралась по вечерам молодежь. В такой теплый вечер в самый раз посидеть у реки, от которой веет благодатной прохладой.

Идти было недалеко: пересекли проспект, центральную улицу города, поднялись по улочкам чуть вверх – пару коротких кварталов. Перед тем, как войти в здание, где размещалось ее ателье, Спартак сразу же высказал недовольство:

– Обещала перейти в модельеры. Губишь свой талант! – пояснил он.

– Пойми, – оправдывалась она, – я стала владелицей ателье. Перед дядей Кирой будет неудобно. Отвалил столько денег на ремонт и все такое…

– Ну да, – невольно повторил он странное выражение матери.

– Окажусь неблагодарной, – Катя не стала обращать внимание на тон Спартака. – Занялась рекламированием моды! Мотаюсь, ни сил, ни времени не остается. Ну, улыбнись! – подытожила она, входя в здание и уводя его за собой.

– На тебя невозможно сердиться, – ее тонкая талия оказалась в крепком кольце его руки. – Кстати, я привез тебе журналы с модными моделями.

– Обещаю, займусь вплотную, только дай мне немного времени.

Они поднялись на старом гремучем лифте на второй этаж.

– И дядю вожу за нос, – улыбнулась она ему. – Обещаю заняться для его фирмы моделями. Однажды решусь…