Анатолий Зарецкий - Odnoklassniki.ru. Неотправленные письма другу. Книга третья Страница 8

Многие, у кого был транспорт, тут же умчались в безопасную зону.

И только по счастливой случайности, облако не накрыло несколько сотен убегавших от него беспомощных людей. Из-за внезапного изменения направления ветра оно прошло в стороне, иначе многочисленных жертв избежать бы не удалось…

Но чаще всего в состоянии депрессии мне снился мой самый большой кошмар – сон о трагических событиях, которые случились в административном корпусе МИКа. Эти кровавые события оставили неизгладимый след в моей генетической памяти – очевидно, в одном ряду с эпизодом казни несчастного человека, жившего в средневековье.

Я был начальником патруля, в задачу которого входил контроль участка между казарменной зоной и технической площадкой. Именно на этом участке произошло несколько нападений на женщин, возвращавшихся из МИКа в гостиницу. А потому маршрут считался ответственным.

Мы с бойцами находились в районе КПП технической площадки, когда со стороны МИКа послышалась короткая автоматная очередь. Через время другая, затем третья, четвертая…

Мы бросились к КПП, чтобы узнать, что происходит. Но контролеры сами были в недоумении. В это время подъехала машина со знакомыми представителями промышленности. Через минуту мы уже были у административного корпуса.

В вестибюле, прямо у вертушек проходной с оружием наизготовку стояли несколько бойцов и молодой растерянный лейтенантик – начальник караула. Раскинув руки и широко раскрыв глаза, лежал раненый в живот окровавленный боец. По всем признакам он был мертв. А корпус сотрясали автоматные очереди, гремевшие, казалось, отовсюду.

– Что происходит? – спросил лейтенанта.

– Меня теперь посадят. Мне конец. Мне не оправдаться. Меня посадят, – едва не плача, скороговоркой причитал лейтенант.

Своим растерянным видом и причитаниями он напомнил деревенского тракториста Васю, который когда-то научил меня работать на тракторе.

Тот точно так же плакал и причитал, когда от искры из выхлопной трубы его трактора сгорели четыре гектара пшеничного поля. Тогда он, получив ожоги рук и лица, спас свой заглохший трактор, чудом вырвав его буквально из огня.

Но его опыт жизни в глухой деревне смоленской области подсказывал, что всю вину за плохую подготовку этой древности, этого ископаемого трактора спишут на него. Его посадят. Ему искалечат его молодую жизнь…

Тогда в нашей деревне Васю не дали в обиду. Из Васи даже сделали героя, которым он, по сути, и был.

И мне вдруг захотелось в память о том Васе сделать все возможное, чтобы помочь молодому растерянному лейтенанту, так на него похожему.

– Спокойно, лейтенант. Не посадят. Забудь. Действуй, – первым делом ободрил лейтенанта, – Кто это его? – показал на лежащего бойца.

– Не знаю, – уже бодрей ответил лейтенант, почувствовав поддержку.

– Кто стреляет? Сколько их? – попробовал я оценить обстановку.

– Бойцы караула. Пытаются его окружить и поймать.

– Он один? Вооружен?

– Автомат. Отобрал у караульного. Караульный убит.

– Дай команду прекратить огонь. Пусть уточнят, где преступник. Действуй!

Лейтенант все мгновенно исполнил. Стрельба прекратилась. Вскоре доложили, что преступник обнаружен в коридоре последнего этажа.

А потом мы с начальником караула долго бежали вверх по лестницам административного корпуса МИКа. Неожиданно совсем близко раздались две автоматные очереди. Мы же, наконец, выскочили на площадку верхнего этажа. Перед нами длинный коридор. На площадке залегли два бойца, и стоял, не пригибаясь, решительного вида сержант.

– Кто стрелял? – спросил я сержанта.

– Да этот, тра-та-та.

– В вас?

– Нет. Не пойму, куда, тра-та-та, – ответил сержант, добавляя всякий раз в свой доклад нецензурные слова.

Я хорошо знал этот тупиковый коридор, потому что там нам обычно выделяли комнату для изучения закрытой документации.

«Странно. Он в ловушке. Второй выход закрыт. Там куча сейфов. Похоже, прячется за ними. Тогда куда стрелял? Может, пытается разбить дверь? Но там его ждут», – размышлял я.

– Командиру части доложили о происшествии? – спросил лейтенанта.

– Нет, никому не докладывал, – неожиданно для меня ответил тот, – Когда бы я это сделал? – попытался он тут же оправдываться.

– Пусть сержант немедленно доложит. Он кто у тебя? – спросил его.

– Помощник.

– Тем более. Телефон на первом этаже. Спустись и доложи дежурному по части, – обратился к сержанту и дал ему все инструкции, что и как докладывать, – Главное скажи, что начальник караула уже обнаружил вооруженного преступника и пытается лично его обезвредить. Обо мне ни слова. Меня здесь нет, и не было никогда, – предупредил всех.

Я понимал, как это важно для того, чтобы молодой лейтенант, как когда-то Вася, вместо наказуемого лица стал героем дня.

Снова две очереди и опять непонятно куда. «Что же он там делает?» – размышлял я.

Вернулся сержант. Сообщил, что все доложил, как надо. А еще принес ужасное известие о том, что преступник убил не только двух бойцов, но и вдоволь настрелялся на первом этаже. Сначала убил молоденькую телефонистку, а потом стрелял во всех, кто попадался на пути. Убито и ранено несколько штатских.

Скорую помощь раненым уже вызвали. И еще сержанту сказали, что в комнатах нашего этажа забаррикадировались люди. Они звонили и просили помощи. Преступник пытается выстрелами разбить замки обитых железом дверей. Медлить нельзя.

– Погаси свет в коридоре, – приказал бойцу, наблюдавшему за коридором.

Боец, буквально поняв мою команду, попытался сунуться в коридор, где он, очевидно, увидел выключатель.

Мгновенно раздалась очередь, свистнули пули, посыпались куски штукатурки и еще чего-то.

– Ну, ты даешь, – «похвалил» бойца. Двумя выстрелами из пистолета тут же раздробил выключатель, свет погас, – Вот как надо, – сказал тому.

Слабый свет был виден только где-то в средине коридора. Очевидно, из какой-то двери со стеклом.

Снова две очереди в никуда, но в полумраке коридора четко разглядел вспышки выстрелов. Стало понятно, где находился преступник.

– Дай автомат, – попросил бойца.

Тот вопросительно посмотрел на начальника. Лейтенант кивнул. Мы с бойцом обменялись оружием.

Не знаю, что заставило меня тогда совершить тот рискованный поступок, который мог бы стоить жизни. Даже самому себе, похоже, так никогда и не отвечу.

Я не испытывал страха. Рассудок был холоден, как всегда, когда чувствовал опасность. И меньше всего думал о погибших, раненых и о людях, ждущих помощи, впрочем, как и о возможных последствиях.

Я, как охотник, ждал, когда этот зверь выдаст себя. А что это зверь, а не человек, уже не сомневался.

И вот снова очередь противника в замок двери. Одним шагом мгновенно оказался на огневой позиции в проеме коридора.

Дальше – как в замедленных кадрах кино. Вторая и последующие панические очереди противника явно адресованы мне. «Вижу вспышки, значит пули не мои», – мелькает в голове. Жутковатый посвист пуль уже не пугает. И, как учил Липинский, короткими очередями от бедра прицельно стреляю по вспышкам. Внезапно все стихает. «Кажется, убил», – пронзает мозг внезапное озарение, – «Я – убийца…» Бессильно опускаю автомат…

– Он сам застрелился! – как сквозь пелену слышу голос лейтенанта, пулей пролетевшего мимо меня к сейфам.

Преодолев минутную слабость, подхожу и вижу лежащего на полу окровавленного бойца без ботинка. Его снятый ботинок и отброшенный роковым выстрелом автомат лежат в стороне. Боец стонет и корчится в агонии. Запах крови и пороховых газов…

Подбежали бойцы. Машинально отдал бойцу автомат и взял пистолет. Увидел, что по коридору уже бегут люди с носилками.

– Пойдем отсюда, – предложил лейтенанту.

Мы спустились вниз. Внизу, рядом с трупом бойца уже лежали еще несколько. Несмотря на свой детский опыт и школу нашего хирурга Бори Ранькова в тот раз почему-то не мог смотреть на убитых.

– Давай выйдем на улицу, – попросил лейтенанта.

Мне хотелось бежать, как можно быстрее и дальше. Я чувствовал себя преступником.

– Слушай, я обязан тебе. Не понимаю, почему ты хочешь остаться в стороне? Я бы один ничего не смог. Как мне тебя благодарить? – тарахтел лейтенант, а я уже не мог слышать его отвратительного голоса. «И совсем он не похож на Васю», – вдруг подумал я.

– Дай два патрона. Застрелиться хочется, – неожиданно для него выдал свое сокровенное желание, которое в тот момент действительно бродило в воспаленной голове.

– Да ты что, с ума сошел?

– Может, и сошел. Ладно, дай два патрона, оружие сдавать надо после дежурства. Как отчитаюсь за патроны?

Он дал два патрона, мы пожали друг другу руки, так и не познакомившись. Мне этого уже просто не хотелось. Я забрал своих бойцов, которых оставил внизу, и мы ушли.