Александр Проханов - Убийство городов Страница 9
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Автор: Александр Проханов
- Год выпуска: -
- ISBN: -
- Издательство: -
- Страниц: 47
- Добавлено: 2019-07-03 11:50:24
Александр Проханов - Убийство городов краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Александр Проханов - Убийство городов» бесплатно полную версию:События на Юго-Востоке Украины приобретают черты гражданской войны. Киев, заручившись поддержкой Америки, обстреливает города тяжелой артиллерией. Множатся жертвы среди мирного населения. Растет ожесточение схватки. Куда ведет нас война на Украине? Как мы в России можем предотвратить жестокие бомбардировки, гибель детей и женщин? Главный герой романа россиянин Николай Рябинин пытается найти ответы на эти вопросы. Он берет отпуск и отправляется на Донбасс воевать за ополченцев. В первом же бою все однополчане Рябинина погибают. Рябинин попадает в плен, где его и других захваченных «колорадов» приговаривают к расстрелу. На краю котлована украинский офицер зачитывает смертный приговор: «Вы прибыли в Украину по путевке Кремля…» Звучит команда «Пли!».
Александр Проханов - Убийство городов читать онлайн бесплатно
Танцуют на головах, брызжут солнечной слизью. Рыбаки укрощают рыбин ударами колотушек. Громадная семга, дрожа хвостом, трепещет в руках рыбака.
Ночью, под негасимой зарей, целуя ее шею и грудь, он увидел у нее в волосах приставшую рыбью чешуйку.
– Я чувствую, что зачала, – сказала она. – Теперь у нас будет ребенок.
Дочь, которая у них родилась, в глубинах своих сновидений, в невнятной туманной памяти хранит этих солнечных рыбин, оленя, переплывающего синий залив, рыбаков с загорелыми лицами, их песни про коней и орлов.
День завершился. Стемнело. Кольчугин не включал телевизор, чтобы не видеть свирепых сюжетов. И только когда пришло время ток-шоу «Аналитика», он удобно уселся в кресло, желая просмотреть передачу.
Ведущий Веронов был напыщенно ярок, жонглировал гостями, как ловкий канатоходец. Коловойтов умело уходил от мучительных вопросов, стараясь не навредить своей репутации либерала. Юрист Чаржевский с красноречием адвоката ткал зыбкие понятия, в которых тонули смыслы. Депутат Круглых, похожий на сердитого бычка, бодал воздух. Военный эксперт Родин щеголял системами танков и установок залпового огня, но было неясно, в кого эти системы стреляют. Активистка Лапунова то и дело поправляла височки, и было видно, что ей не хватает зеркальца. Она пригласила Кольчугина на митинг, после чего Веронов обратился к Кольчугину:
– Вы принимаете приглашение, Дмитрий Федорович? Что бы вы сказали народу с трибуны?
На экране было видно, как Кольчугин молчит, задыхается, пробивает жарким дыханием тромб в горле. А потом, страстно, с клекотом, выкрикивает:
– Я скажу! Я скажу!
На этом его крик оборвался. Возникло лицо Веронова, на котором полыхнули фиолетовые глаза эфиопа. Появилась реклама – последняя марка «Нисан».
Кольчугин сидел, ошеломленный. Его страстный монолог, его обращение к Президенту были вырезаны. Его порыв в Новороссию был остановлен. Его рот был запечатан, в него воткнули кляп. Его седины, его горькая проповедь, его молитвенный вопль были осквернены и попраны.
Он кинулся к телефону. Набрал Виталия Пискунова:
– Что произошло? Почему все мои слова вырезали? Я стоял молчаливый, как скифская баба?
– Пришлось это сделать, Дмитрий Федорович. Возникли обстоятельства. – Голос Пискунова был печальный и терпеливый, словно он говорил с пациентом.
– Но как вы посмели? Без моего согласия! Вы уговаривали, умоляли меня прийти и обошлись со мной оскорбительно!
– Изменились обстоятельства, Дмитрий Федорович. Мы – государственный канал. Обстоятельства диктуют политику.
– Я больше никогда не приду!
– Мне очень жаль, Дмитрий Федорович, – устало и холодно отозвался Пискунов.
Кольчугин сидел в темноте одинокого дома. Сгорбился в кресле, несчастный, немощный, никому не нужный. Его время прошло. Он больше не опасен ни власти, ни врагам-либералам. Он никчемный старик, наказанный за свою неуемную гордыню, свою назойливую суетность.
Он сидел в тишине, несчастный, один на всем белом свете, ненужный ни врагам, ни друзьям. И вдруг в тишине пустой темной комнаты услышал голос жены:
– Дима!
Голос был явный, с ее глубокими искренними интонациями, в которых звучало сострадание, утешение, словно она подошла и встала у него за спиной.
Он оглянулся, страшась увидеть ее и надеясь ее увидеть в ее синем домашнем платье с большими пуговицами, которое она надевала, отправляясь в церковь.
Оглянулся, жены не было. Слабо светилось окно, за которым угасала заря. Но голос был ее, это сердечное сострадание, нежность и жалость к нему.
Кольчугин обходил комнаты, суеверно надеясь увидеть жену, которая не умерла, а лишь покинула дом, и теперь, через два года, вернулась. Остановился перед дверью, ведущей в комнату жены. Там, за дверью, она стоит, высокая, тихая, с белым лунным лицом и чудесными карими глазами, которые он любил целовать. Они увидят друг друга, и он обнимет ее, прижмет к груди ее любимое лицо.
Кольчугин открыл дверь. Темная комната дохнула своей пустотой. И в этой пустоте что-то слабо светилось, словно кто-то, дорогой и любимый, недавно здесь побывал.
Глава 5
Утром он долго не мог подняться. Был сломлен, раздавлен. Был разгромлен. Его стремление в осажденные города, сквозь кольцо окружения, было остановлено. Он вел караваны с оружием, отряды добровольцев, колонны танков, расчеты самоходных орудий. Но был остановлен ударом в спину. «Пятая колонна» разгромила его боевую колонну. Оплывший жиром, лживый Пискунов расстрелял его на подходах к Донецку. Веронов, виртуозный жонглер и обманщик, посадил его на минное поле в районе Луганска. И теперь он лежал на одре, собирая из клочков свое растерзанное тело.
Кольчугин не включал телевизор, боясь увидеть зрелище убиваемых городов, которые так и не дождались его помощи. Ополченцев, стреляющих из автоматов по пикирующим штурмовикам. Солнечных младенцев, дрожащих от страха в подвалах. Убитых старух с уродливыми ногами, лежащих на мостовой.
Он открыл Интернет и стал просматривать блоги тех, кто составлял «Пятую колонну» врага.
Едкий, как перец, Шутник, со свойственной ему вульгарной насмешливостью и веселой ненавистью, писал:
«Вы, донецкие вахлаки с неумытыми рожами! Повылезали, как крысы, из своих вонючих шахт и сражаетесь за «русское дело»? Насиловать украинских красавиц всей своей вшивой ордой – это «русское дело»? Грабить магазины и лавки беззащитных торговцев – это «русское дело»? Мучить пленных солдат, вырезая у них на спинах украинский трезубец, – это «русское дело»? Да, соглашаюсь, – это вековечное «русское дело». Вы, русские, бремя для всех народов, отбросы истории, тупик эволюции. Если бы вас не было на земле, человечество давно бы жило в раю. Нет никакой Новороссии, а есть Крысороссия. И слава богу, что вас травят, как крыс!»
Скептический и печальный Мизантроп рассуждал:
«Казалось, что животный русский инстинкт, лежащий в основании русской имперской истории, навсегда подавлен. Россия ступила на путь цивилизованных стран, для которых демократия, уважение прав отдельных людей или целых народов – есть незыблемый принцип. Оказалось, не так. Глубинная патология русской души вновь рождает чудовищ. Новороссия – чудовище русского сознания. Эту патологию не излечить гомеопатическими средствами. Ее приходится врачевать танками, бомбами и, не исключаю, стерилизацией тех, кто агрессивно именует себя русскими, объявляя войну всему человечеству».
Истерический блогер Русак рвал на себе рубаху:
«Дорогие украинские братья! Мне стыдно, что я русский! Стыдно находиться в одной компании с таким Президентом, как наш, или с такими маразматиками, как псевдописатель Кольчугин. Я вступаю в ваш «Правый сектор» и вместе с вашими мужественными бойцами буду сражаться в Донбассе. В ваших рядах победным маршем пройду по улицам поверженного Донецка. А потом мы пойдем на Москву. На Тверской будем вешать на фонарях всю русскую сволочь, которая посягнула на свободу и независимость Украины. Пою вместе с вами любимую песню Степана Бандеры: “Де побачив кацапуру, там и риж!”»
Неистовая Валькирия взывала:
«Все, кто чувствует у себя на горле когтистую лапу русского шовинизма, все вместе с нами на Шествие! Сегодня! В четырнадцать! От площади шовиниста Пушкина до памятника интернационалисту Абаю! Наденьте украинские рубахи! Пойте украинские песни! С нами Европа! С нами Америка! С нами «морские котики», которые задушат кремлевскую мышь! Если ты русский и едешь добровольцем в Донбасс, лучше удавись! Веревки продаются по адресу: «Киев. Майдан»! Слава героям!»
Кольчугин обессилел. Интернет напоминал сосуд, наполненный ядовитым раствором. В нем вскипали злые кислоты. Бурлили зловонные пузыри. Кипели отравы. Это была химия ненависти, происхождение которой было неясным. Эта ненависть гуляла по улицам, наполняла университеты, бурлила в концертных залах. Интернет был реактором, в котором вырабатывалась ненависть. Ненавидящая рука сыпала в этот реактор смертоносные химикаты. Раствор менял цвет. Переливался злыми радугами. В нем выпадали осадки. Плавала желтая пена. На поверхность всплывали уродливые утопленники, смердящие мертвецы.
Кольчугин, обессилев от ядов, выключил Интернет. Вышел в сад. Там уже зацветали белые флоксы, любимый цветок жены. Вдыхал чудесный аромат, погрузив лицо в душистые соцветья.
Вдруг вспомнил призыв Валькирии. Марш русофобов скоро двинется по Страстному бульвару. «Пятая колонна» врагов пойдет добивать многострадальные города. И только он остановит жестокое шествие.
Кольчугин поспешно вызвал шофера и двинулся в пылавшую жаром Москву.
Он оставил машину в Каретном ряду и мимо «Эрмитажа», где играла легкомысленная эстрадная музыка, спустился по Петровке к бульвару. Перегораживая улицу, патрульные машины разбрасывали тревожные вспышки. Полицейское оцепление процеживало редких прохожих. Страстной бульвар был пуст, без фланирующей толпы, и Кольчугин, оказавшись под деревьями, у памятника Высоцкому, чувствовал пугающую пустоту. Казалось, воздух улетучился, и было трудно дышать. Деревья бессильно поникли ветвями, а букетик цветов у подножия памятника исчах от палящего жара. Такая удушливая пустота случается перед началом грозы. Или в канун землетрясения, когда замирают звуки и собаки трусливо прижимают уши, улавливая подземные гулы.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.