Татьяна Тронина - Вишни для Марии Страница 9

Нелли Ласунская ушла.

Мария снова взялась за лопату. Но мысли о старике, с которым, возможно, что-то случилось – не отпускали. А что, если завтра будет уже поздно?

Она отбросила лопату, подбежала к тому самому месту в заборе, где одна из досок была не закреплена, отодвинула ее в сторону. Крикнула:

– Ахмед! Ахмед, вы тут?

Нет ответа. Мария протиснулась сквозь проем. Здесь, в саду, полутьма, сладкий и пряный запах вишни, уже начинающей сыпаться на землю.

– Ахмед! Это я! С вами все в порядке?

Она довольно долго шла по саду, оглядываясь по сторонам, вздрагивая от каждого шороха… Но нечто, что было сильнее страха, все равно гнало молодую женщину вперед.

Наконец она вышла на поляну перед большим каменным домом.

– Ахмед! – еще раз крикнула Мария. Поднялась по ступеням, постучала в тяжелую железную дверь. Нет ответа. Мария потянула дверь на себя – и та подалась. Молодая женщина просунула голову внутрь и еще раз крикнула: – Есть кто-нибудь?

«А если с Ахмедом все в порядке, он уехал куда-нибудь, на время, а я тут без спроса шатаюсь? Хотя нет, разве можно уехать и не запереть дом!»

Длинный темный коридор, в конце – полуоткрытая дверь. Оттуда какой-то шорох и звук, как будто… стон?

Мария бросилась туда, уже не раздумывая. Распахнула дверь – небольшая комната с добротной старой мебелью, половик на полу… А на кровати, под клетчатым одеялом, кто-то лежит.

Мария подошла ближе, потянулась, пытаясь разглядеть лежавшего к ней спиной человека.

Разумеется, это был Ахмед. Лежал, скрючившись, на боку, обхватив себя руками, и дрожал. Мария потянула руку, осторожно коснулась его лба. Ладонь обожгло жаром.

– Ахмед! Это я, Маша… вы меня слышите?

Тот застонал, дернулся, как будто хотел что-то сказать.

– Сейчас я доктора позову… – Мария побежала через сад, через дырку в заборе – к Ласунской. – Нелли! – закричала она издалека. – Он действительно болен, у него жар! Надо доктора, срочно. Он даже говорить не может!

– Кто, Ахмед? Так ты была у него сейчас, дурочка? Туда ходила? Господи, он же убить тебя мог… Сейчас я Насте позвоню.

Настей звали фельдшерицу. Настя жила на том берегу, в Болшево.

…К тому времени, как на разбитом, дребезжащем «уазике» приехала фельдшерица, у ворот «вишневого сада» собрались люди – Ласунская, Рожкина, еще несколько соседей.

– Так, где больной? – вышла из «уазика» полная, румяная женщина лет сорока. – Куда идти? Ворота-то закрыты!

– Ко мне, сюда… Там через дырку в заборе можно пройти! – Мария позвала за собой. Потом опомнилась – фельдшерица Настя сквозь проем в заборе не протиснется. – Хотя нет, я сейчас сама попробую с той стороны ворота открыть…

Побежала обратно, через свой участок в сад. К счастью, калитка в воротах открывалась легко, надо было лишь нажать на специальную кнопку.

– Сюда, в дом… Я захожу – а он не отвечает. Лежит, стонет. У него жар, понимаете…

– Понимаю, чего уж, – философски вздохнула Настя.

Ахмед уже не лежал, а сидел – пытался встать и не мог. Пунцовое от жара лицо, хриплое дыхание. Увидев непрошеных гостей, хотел возмутиться, но закашлял, упал назад, на подушку. Опять зашевелился.

– Куда! Лежи-лежи! – строго прикрикнула на него Настя. – Упадешь ведь… Ой, дедушка-то наш и правда горит весь. Дай тебя послушать, дед… И не толкайся, тоже мне. Дыши…

Настя осмотрела Ахмеда, который был даже не в силах ей сопротивляться, и изрекла свое резюме:

– В больницу надо.

– Нет, – сипло исторгнул из себя Ахмед.

– Ну ты ж не хочешь помереть тут, дед? – удивилась фельдшерица.

– Нет! Не поеду.

Ласунская и Рожкина, а также другие местные жители, стоявшие в дверях, принялись уговаривать Ахмеда ехать в больницу.

Тот еще больше разозлился:

– Нет! Я тут дом сторожу! Мне нельзя! Нет!

– Тебе уколы надо делать, каждый день, понимаешь…

– Ты делай!

– Да на мне три деревни, уйма больных, и прием я еще веду, с утра… У меня нет времени к тебе каждый день ездить, – пыталась втолковать Ахмеду Настя.

– Давайте я буду ему уколы делать, – вдруг сказала Мария. – Я не медсестра, но я умею. Я отцу их делала, и матери… Я умею.

– Умеешь? Ну и славно. Присмотришь тогда за дедом, – сразу же согласилась Настя. – А будет ему хуже – сразу же мне звони. Вот рецепт на лекарство. На станции аптека, там купишь… Я тут все написала, что и как.

У Насти зазвонил сотовый.

– Алло! Что, уже рожает?! Блин, я же сказала, ее вчера еще надо было везти в область…

Фельдшерица стремительно исчезла.

Ахмед лежал на кровати, тяжело дышал. Смотрел на Марию темными, полными бешенства глазами.

Но ее это ничуть не смутило. Во-первых, она чувствовала жалость к старику, даже несмотря на его вредный характер, во-вторых, это была… компенсация, что ли? Ну да, она, Мария, воровала в его саду вишни, а теперь она просто обязана компенсировать ему этот ущерб. Не материальный, конечно же, нет.

– Ладно, давай, я тебя до станции отвезу, – вздохнула стоявшая в дверях Рожкина. – Мне все равно туда надо.

– Ксюша, а меня захватите? – вдруг насупилась Ласунская. – А то этого автобуса не дождешься… Мне завтра в редакцию текст сдать.

– А куда я денусь, – сварливо произнесла Рожкина.

Мария закрыла калитку в воротах вишневого сада, предварительно убедившись, что любопытствующие покинули территорию, и отправилась вслед за Рожкиной и Ласунской.

…Она приходила к Ахмеду два раза в день, делала ему уколы, как прописала фельдшерица.

Поначалу Ахмед ворчал, ругался, сопротивлялся даже, лишь после долгих уговоров позволяя засучить рукав у рубашки… Как будто ему было стыдно оголить даже предплечье перед чужой женщиной.

Но потом привык и встречал Марию уже молча, насупившись. Стал здороваться – не отрывисто, точно лая, а уже нормальным, доброжелательным голосом. Мария несколько раз сварила ему компот из вишен, наготовила каши. Скоро старику стало лучше, и он уже сам справлялся с домашним хозяйством.

К концу десятого дня Ахмед выздоровел окончательно – видимо, от природы обладал железным здоровьем, даже сильная простуда не смогла его подкосить.

И на десятый день, когда Мария делала последний укол, старик заявил без всякого предисловия, очень бодро:

– Ты заходи, Маша. Когда хочешь. Бери вишню, сколько хочешь. Ничего тебе не скажу больше. Ты хорошая девушка. Дай тебе Всевышний счастья.

«Счастья…» – эхом отозвалось у нее в голове. Мария улыбнулась, но ничего не сказала, только кивнула. А потом позже, уже у себя на участке, увидела Ахмеда.

Как тот, серьезно насупившись, отрывает ту самую доску от забора, бросает ее на землю рядом. Тем самым давая понять Марии, что она теперь желанный гость у него. Между ними больше нет преград.

Если подумать, то ничего значительного, необыкновенного за эти десять дней не произошло. Ну помогла она старику-соседу, делала ему уколы… Необременительное занятие. Ну сварила она ему кашу с компотом (времени-то у нее – о-го-го сколько). Ну предложил ей Ахмед запросто, по-соседски, заглядывать в его сад, собирать там ягоды…

Дело вполне себе житейское, не героическое.

Но отчего так тепло на душе, откуда оно, это ощущение счастья? Да еще тогда, когда, кажется, ситуация самая тупиковая, а ближайшее будущее уж точно ничем порадовать не сможет…

На следующее утро Мария отправилась на соседский участок с большим ведром – насобирать вишни. Тут же появился Ахмед, вынырнул из-за деревьев. Сначала насупился, словно стесняясь, потом кивнул одобрительно и сообщил:

– Я к Раисе пошел, за хлебом. Тебе купить, Маша?

– Нет, спасибо, Ахмед. Я вот ягоды собираю… Можно?

– Конечно, можно! Тебе все можно, зачем спрашиваешь! – сердито закричал Ахмед и шустро убежал прочь.

Мария набрала почти целое ведро вишни. Устала. Жарко… Чирикали птицы в ветвях, где-то у дороги сигналил автомобиль, гудел в небе самолет. Но здесь, под куполом из деревьев, все звуки, доносившиеся извне, словно глохли, казались далекими. Мария стянула косынку с головы, вытерла запястьем лоб.

Сзади отчетливо треснули ветки под тяжестью приближающихся шагов. Мария была в полной уверенности, что это Ахмед вернулся из магазина.

Но это оказался не Ахмед.

Какой-то незнакомый мужчина, довольно молодой еще (во всяком случае, на вид – не старше сорока), с крупными чертами лица, темноволосый, одетый по-городскому, в летний костюм, с изумлением и неприязнью ее разглядывал.

– Вы кто, простите? – холодно спросил он.

– А вы кто? – растерялась Мария.

– Я хозяин этого участка.

«Хозяин… Да, точно, хозяин же собирался сюда приехать, сколько разговоров было… Вот и он! Как его зовут? Федор Байкалов, кажется».

– А вы-то кто? – нетерпеливо, повысив голос, спросил мужчина. – И что тут делаете?

– Вишню собираю.

– А кто вам позволил?

Только сейчас Мария заметила, что Федор Байкалов (если это был именно он) выглядит довольно скверно. То ли не спал несколько ночей подряд, то ли пил все последнее время, то ли – тоже после болезни, подобно Ахмеду. Хотя, надо признать, Ахмед сейчас – уже вполне бодрячком…