Алиса Орлова-Вязовская - Все как у людей (сборник) Страница 9

В школе время летит быстро, вот уже и восьмой класс. Двоечник Гриша, после восьмого уйдет, и все вздохнут с облегчением. Виталику тоже хотелось бы уйти в какое-нибудь училище. Ведь это уже по-взрослому. Конечно, за десятилетку доучиваться заставят, но и сразу профессию получишь. И на практику водят. И там можно работать наравне с другими – настоящими рабочими. И стипендия! Ведь это свои собственные деньги!

Но родители и слышать ничего не хотели. Он что – с ума сошел? Чтобы их сын стал каким-то пэтэушником? Да они со стыда сгорят перед друзьями и коллегами. Все будут на них пальцем показывать и шептаться за спиной. Только трудных подростков, тупых двоечников и детей алкоголиков отдают в ПТУ. Эти заведения специально для них и придумали. Кто – совсем отпетый, в колонию. Не совсем – в ПТУ. А в их семье все будет, как у людей. Окончит десятилетку и пойдет в институт. В какой? Да хотя бы в «Пищевой», к Наталье Семеновне.

В десятом классе Виталик стал ходить к репетитору Инне Марковне. Конечно, в институте есть знакомые, но подстраховаться не мешает.

Виталик благополучно поступил и начал изучать скучные предметы по неинтересной ему профессии. Родители ходили с гордо поднятой головой. Сын – студент ВУЗа. Все как у людей.

Иногда Виталику хотелось «отмочить» что-нибудь эдакое. Например, забрать документы из института и уехать на Север. Он представлял, как приезжает в отпуск. Высокий, широкоплечий молодой мужчина. Лицо грубоватое и обветрившееся. На ногах меховые сапоги, на голове пушистая ушанка. Еще у него есть брезентовый рюкзак и ружье. Все восхищаются его смелостью. Надо же вот так, одним махом жизнь поменять! Вот какой сын у Тороповых! Настоящий мужик стал, северный волк. Не то, что наши, рохли институтские.

Но на самом деле Виталик и был «институтским рохлей». Звезд с неба не хватал, учился, как всегда, средне. Иногда прогуливал лекции, как все.

С недавних пор стал на девушек заглядываться. Виталику нравились яркие, самостоятельные. Мама называла таких «оторвами». Но такие девушки на Виталика почти не смотрели. А самому подойти было страшновато. Больше всего нравилась Тася. Она не училась с ним в институте, а жила в соседнем подъезде.

Тася была стройной, гибкой. Пепельные волосы распущены, глаза закрывает прямая челка.

Одевалась Тася ярко. Юбки носила такие узкие, что обтянутые тканью бедра кокетливо покачивались. Работала она в парикмахерской, и Виталик постоянно старался пройти мимо, заглядывая в стеклянную витрину. Заходить было бесполезно, ведь Тася – дамский мастер.

Мама всегда приводила Тасю как отрицательный пример. Вот свяжется приличный мальчик с такой оторвой, и жизнь насмарку. Она наверняка будет гулять. И мать, и хозяйка из нее не выйдут. И перед знакомыми стыдно, жена без образования, какая-то парикмахерша! Жениться на такой, похоронить себя заживо. Папа говорил, что Таисия, девушка, конечно, видная, но, если говорить о семье, то он такой супруги своему сыну не пожелал бы.

Виталик и сам не решился бы подойти к Тасе, а уж тем более привести ее домой. Хотя иногда представлял, как раньше в мечтах – север. Теперь к образу северного волка добавлялась Тася. Он так же был в меховых сапогах и с ружьем, а рядом яркая Тася в длинной меховой шубе. И опять все во дворе удивляются, ничего себе, самую красивую девчонку увел из-под носа.

Пока Виталик рисовал воображаемые сюжеты, Тася вышла замуж за датчанина. В доме долго не утихали разговоры. Вот повезло! Простая парикмахерша ухватила бизнесмена из Дании.

Теперь будет «как сыр в масле кататься». Мама высказалась, что порядочные девушки с иностранцами не знаются. Еще неизвестно, где Тася этого бизнесмена нашла. Может, она, вообще, шлялась у гостиниц и заманивала доверчивых гостей столицы. Это счастье, что Виталику такие девушки не нравятся! Он-то думает о будущем. Когда захочет жениться, найдет себе порядочную скромную девушку, чтобы создать нормальную семью, как у людей. Например, у ее коллеги, Ирины Павловны, есть дочка Симочка. Она учится в педагогическом институте. Очень милая и хорошая девушка. И ее родители – приятные люди.

Виталик начал встречаться с Симочкой. Ходили в кино и театры. Симочкина мама доставала билеты на концерты. Виталик к Симочке ничего не чувствовал. Но ведь это пока. Может, потом он будет ее любить. А может, для брака это и необязательно? Главное, что бы с ней можно было создать стабильную семью, ну, как у людей.

После института Виталика устроили в министерство на непонятную должность – инженер по кадрам. Симочка по знакомству попала в методкабинет. Не в школу же идти, трепать с детьми нервы?

Свадьбу устроили в банкетном зале. Продукты принесли заранее. Готовили блюда повара. Симочкина мама с утра отправилась наблюдать. Эти ушлые повара из банкетного зала так и норовят что-нибудь отполовинить, глаз да глаз. Папа с отцом Симочки принесли три ящика спиртного, а что делать? Вдруг гости подумают, что пожадничали, а так, все как у людей. И тамаду позвали с синтезатором. Он развлекал гостей и пел модные шлягеры. Правда, быстро напился, и танцы продолжались под магнитофон. Подаренные на свадьбу деньги аккуратно собирала мама. Мало ли, все выпили, вдруг под шумок кто и заберет свой заветный конвертик обратно.

Прошло все хорошо. Были воздушные шарики, листы ватмана с голубями и сердечками, ленты на машине и огромная кукла в белом платье, накрепко привязанная к капоту.

С квартирой молодым повезло. Симочкину бабушку отвезли на дачу, там свежий воздух, пожилым полезно. А у них получилась отдельная однокомнатная квартира. Виталик бегал отмечаться на ковер. Домой покупку тащили с женой. Симочка придерживала край, чтобы по грязному весеннему снегу не чиркал. Ковер был большой и тяжелый, по бордовому фону темно-желтые цветы и орнамент. Долго решали – повесить на стену или постелить на пол. Вроде уже не модно на стену. Надо стелить. Но ковер еще неделю стоял завернутой колонной, почти упираясь в потолок. Виталик лежал с радикулитом, еще бы – такую тяжесть два квартала тащить! Не тратить же деньги на машину, им еще журнальный стол покупать.

Теперь по комнате можно ходить только в носках, а на пороге в коридор можно надеть тапочки. Зато во всю комнату красуется ковер, занавески в тон, журнальный столик и торшер. Все как у людей.

Через год родился сын. Назвали Антоша. Летом ездят на дачу. За малышом по очереди присматривают бабушки. Папа с Виталиком копают грядки, Симочка сажает рассаду. Свои-то овощи вкуснее и полезней. Опять же – экономия. Им не надо покупать огурцы и помидоры на рынке, и земля не пропадает. В поселке только Мурашовы ничего не сажают. Мать и дочь сидят в парусиновых креслах и решают кроссворды. А на участке одна трава! Мы, говорят, на дачу отдыхать приезжаем, а не задом к верху стоять весь отпуск. Что за люди?

Виталику иногда тоже хочется оказаться на покрытом мягкой травой участке. Он поставил бы себе раскладушку и валялся бы под теплым подмосковным солнышком. Слушал бы маленький радиоприемник, думал, о чем-нибудь смелом и заманчивом. Может быть, представлял стройную, эффектную Тасю.

По участку ходит Симочка в купальнике. Представлять ее не хочется. Чего не видел?

Жизнь продолжается. Антоша уже пошел в детский сад. Время– то как летит! Не успели оглянуться, в школу пора. Летом Виталик, теперь Виталий Егорович, повез семью на юг. Путевки доставала жена. Виталий Егорович хотел рискнуть, хоть разок отдохнуть «дикарями». Никто не назначает день приезда и отъезда, можно приходить поздно вечером, сидеть в маленьком дворике под деревьями. Вокруг тусклой лампы будут кружить ночные бабочки, стрекотать цикады. Можно вести длинные беседы с незнакомыми прежде людьми, но в силу тесного соседства, ставшими почти родными. Пить южное вино и тихонько петь под гитару, пока хозяйка не сделает замечание. Наверное, если бы он был «северным волком», то отдыхал именно так.

Но Симочку такой отдых поверг бы в столбняк. Еще чего не хватало! Валяться неизвестно в какой конуре, с ребенком. Искать, сдадут ли угол, не сдерут ли «три шкуры». Питаться в подозрительных забегаловках, отстояв по два часа на жаре. Или, еще хлеще, снять комнату с маленькой летней кухней и торчать весь отпуск у плиты! Нет уж! Отдыхать надо только в санатории, как люди.

На море Антоша ловил маленьких медуз и смотрел, как они тают. Брал двумя пальчиками розовых крабиков за панцирь. Потом отпускал и долго смотрел, как крабик, смешно перебирая клешнями, бочком двигается к воде. Еще Антоша собирал крошечные ракушки и старательно нанизывал их на длинную нитку. Тину и песок в других ребятишек не кидал, без разрешения не уходил и в воду шел только со спасательным кругом.

Виталию Егоровичу было скучно. Плавать быстро надоедало, уставал. По пляжу старался не разгуливать. Только сейчас он с удивлением заметил, что тело его становится дряблым. Плечи почти все время опущены, и в профиль уже хорошо заметен живот.