Людмила Стрельникова - Мастера вызывали? Страница 9

– Получше. Лицо чьё-то.

Молодой человек подал вторые очки.

– А в этих как?

Старик взглянул сквозь увеличительные стёкла и обрадовался:

– О, вижу, что женщина.

Сергей облегчённо вздохнул:

– Дедушка, вам нужно сходить к глазному врачу и выписать очки, а телевизор работает превосходно.

Он полез в карман курочки за носовым платком, чтобы вытереть выступивший на лбу пот и неожиданно для себя вытащил плитку шоколада. Заподозрив что-то неладное, он полез в другой карман и извлёк оттуда плоскую баночку чёрной икры, затем пачку шоколадного печенья, из внутреннего кармана достал какой-то подозрительный свёрток и палку колбасы – сервелат.

Старик, продолжавший наблюдать за всем сквозь соседские очки, увидев как мастер извлекает из карманов продукты, поинтересовался:

– Где же вы достали такой дефицит?

– Это всё вам. Для зрения очень полезна чёрная икра. Ешьте на здоровье, – торопливо проговорил Сергей и, не попрощавшись, выскочил на улицу, мысленно ругая домохозяйку:

«Успела всё-таки насовать по карманам. И когда – сам не соображу. Вот фокусница. Нет, если в третий раз по этому адресу будет вызов, передам его Крутенкову. Они найдут общий язык».

Глава 6

В этот день буквально все стремились его как-то обрадовать. Не успел он вернуться домой и переступить порог кухни, как Николай Афанасьевич тоже поспешил улучшить его настроение.

– А у нас новый жилец, – сообщил он радостно.

Сын насторожился. Отец держал руку за спиной.

– Не догадываешься – кто?

– Нет.

Николай Афанасьевич вытащил из-за спины черепаху и признался:

– Купил у одного чудака за рубль.

– И что ты с ней будешь делать?

– Разводить черепах. А потом мы с тобой будем есть черепаший суп.

– Ну, ну, разводи.

Сын прошёл в комнату и устало опустился на кровать, забыв об ужине.

Николай Афанасьевич, задержавшись на кухне, достал из подвесной полки пузырёк с валерьянкой и, проговорив скорбным голосом: – Что-то я опять разволновался, – выпил полную ложку, потом посмотрел пузырёк на свет. – Что тут осталось – три капли, ни туда – ни сюда, – и допил всё содержимое, вздохнув: – Лекарство кончилось, нечем и нервишки поддержать. Разве что лосьоном в ванной.

Мысль о лосьоне, которым хозяйка обычно протирала своё лицо, окончательно его успокоила и, проследовав в комнату за сыном, он искоса поглядел на его задумчивое лицо и спросил:

– Ты что, недоволен черепахой? Или тебе рубль жалко?

Сергей повернул к нему чёрные глаза, мерцающие бременем забот и, стараясь не обидеть, как можно теплее произнёс:

– Почему же, черепаха – дело хорошее. У тебя же должны быть какие-то любимые занятия.

– Вот именно, – довольно поддакнул отец.

– Но пока деньги зря не трать. Я сейчас в кризисе: сестре выслал, за квартиру отложил, хозяйка приедет – надо заплатить. Туда – сюда, и до получки не хватает.

– А сколько ты получаешь? – вкрадчиво спросил Николай Афанасьевич.

– Сто тридцать.

– Не густо. Ты же инженер, – лицо отца вытянулось в удивлении, и он какое-то мгновенье смотрел на сына несколько озадаченно и недоверчиво. – Что ж так мало? – снова повторил он с сомнением. – Ты ж институт закончил. Я и то больше получал, так у меня пять классов всего.

– Я пока молодой специалист. Поднаберусь опыта, буду зарабатывать больше.

– Нет, думаю – зря ты сестру учишь, – поглаживая черепаху по гладкому панцирю, заметил отец. – Пошла бы на завод, да сразу рублей двести стала зашибать. Зря деньги тратишь. Толку никакого.

– Ты этого не можешь понять, но знания дают душе нечто особенное, возвышенное. Я учусь – получаю удовольствие, и сестра также. Пусть деньгами мы не богаты, зато у нас душа обогащается. От соприкосновения со знаниями, с книгами мы испытываем такое наслаждение, которое ты никогда не испытывал.

– Ну почему же? – недовольно возразил отец, уверенный, что как раз в жизни он испытал все радости и наслаждения. – Я когда водку пил – не меньший кайф был.

Измятое морщинистое лицо его выразило сожаление по поводу давно забытого и прошедшего безвозвратно.

Сын осуждающе покачал головой:

– Ну ты и сравниваешь!

– А что, разве не так? Удовольствие у человека одно, а вызывать его можно по-разному. Ты книгу читаешь, тебе хорошо. Я водку пью – мне хорошо, удовольствие – и всё.

– Да ты философ, – усмехнулся сын.

– Конечно, – с гордостью согласился Николай Афанасьевич и тут же переключился на другое: – Ты кино смотреть будешь?

– Нет. Пойду, сварю лучше супу. Кстати, как у тебя с пенсией? Перевёл по новому адресу?

– Перевел. Обещали в следующем месяце принести.

– Хорошо. А то пообносился ты. В такой рубашке на улицу выходить неудобно.

Николай Афанасьевич окинул взглядом своё изрядно поношенное одеяние и пробурчал:

– А что? Ничего, я всегда так ходил.

Но сына одежда отца ставила при других в неловкое положение. Костюм требовалось подновить, поэтому, решив сэкономить на обедах, он выкроил за две недели девять рублей шестьдесят копеек. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы сделать обнову.

Заскочив в один из универмагов, Сергей прошёл в отдел «мужские сорочки» и стал выбирать рубашку. Неожиданно, бросив взгляд сквозь ряды разноцветного платья на продавщицу, стоявшую на выдаче товара, он узнал в ней Ларису. В синем рабочем халатике с белым накрахмаленным воротником она выглядела строже, чем ранее. Вокруг неё увивался какой-то хлюст, узкоплечий, с длинным невыразительным лицом, маленькими карими глазками и жиденькими светлыми волосёнками, аккуратно зачёсанными набок. Он тоже, очевидно, принадлежал к числу их работников, потому что щеголял в таком же атласном синем халате, только без белого воротника. Хлюст всё время смеялся, что-то рассказывал ей, делал руками всяческие жесты. Девушка, наоборот, слушала его очень серьёзно, не улыбаясь и скользя равнодушным взглядом по покупателям.

Выбрав сорочку, Сергей понёс её на «выдачу» и, положив на прилавок, вежливо попросил:

– Заверните пожалуйста.

Лариса упёрлась в него холодным взглядом – и обожглась. Он почувствовал, как по её телу пробежал внутренний трепет: до этого равнодушные глаза словно вспыхнули смятением, на щеках проступил лёгкий румянец, а голова невольно приняла горделивую осанку.

– В кассу – девять рублей двадцать копеек, – проговорила она подчёркнуто равнодушным тоном и, опустив глаза, принялась доставать из-под прилавка обёрточную бумагу, но движения не ладились, один лист долго не отделялся от другого. А хлюст, ничего не замечая, продолжал пустословить о чём-то своём, но теперь уже окончательно она его не слушала.

Сергей терпеливо стоял у прилавка и смотрел, как продавщица непослушными пальцами пытается отделить один лист от другого. Наконец, он не выдержал и предложил:

– А вы заверните мне сразу в два листа, если дождь пойдёт – не размокнет.

Предложение не понравилось её напарнику, и он несколько вызывающе напомнил:

– Иди, плати, тебе сказано. А мы уж сами разберёмся – в один или в десять.

Сергей отошёл к кассе и вернулся с чеком. Покупка была уже упакована и Лариса перевязывала её веревкой, но пальцы бегали по-прежнему неловко, как у ученицы.

– Спасибо, – поблагодарил мастер, принимая товар. – Но я бы на вашем месте не разговорами занимался, а следил за покупателями. Они у вас весь товар разворуют – не заметите.

– Иди, иди! – развязно вступился за своего коллегу хлюст. – Советы он будет ещё подавать.

– А я подаю не девушке, а вам. Почему вы в рабочее время занимаетесь болтовнёй и девушку отвлекаете? Она бы мне помогла рубашку выбрать лучшей расцветки, а тут вынуждена ваши присказки слушать. Государству от этого один убытки.

– Купил товарчик и катись отсюда, пока с милицией не вывели! – повысил голос хлюст.

– Я сейчас книгу жалоб потребую, напишу, что вместо того, чтобы заниматься с покупателями, вы рабочее время используете в личных целях, – выстрелил в ответ Сергей.

Видя, что надвигается неприятность, Лариса обеспокоенно обратилась к напарнику:

– Виктор, оставь его. Не видишь – человек раздражен, не знает, на кого желчь вылить. Сходи-ка лучше в кафе, принеси горячего кофе. Я что-то замёрзла.

– Хорошо, Ласточка, – послушно слащаво ответил Виктор и поспешил исполнить просьбу.

– А вы, молодой человек, идите и не мешайте мне работать, – обратилась она строгим тоном к мастеру и, подойдя к какому-то мужчине, изысканно вежливо спросила: – Вы какую сорочку желали бы: к празднику, для дома или для работы?

Видя, что дальше делать нечего, Сергей вышел на улицу. До окончания работы магазина «Ромашка» оставался час. То, что вокруг Ларисы увивался молодой человек, похожий на слизняка, ему очень не понравилось и даже непонятным образом раздражало. Он не мог бы объяснить – почему, но одно воспоминание о том, как он слащаво улыбался и слегка изогнувшись, заглядывал ей в лицо, вызывало в нём непреодолимое желание схватить его за грудки и так встряхнуть, чтобы он рассыпался на составные элементы.