Александр Альшевский - Пламя Хоннодзи. Что оно осветило в истории Японии Страница 9

Ставить на кормление вассалов – это хорошо. А расселить их вокруг собственного замка – еще лучше. В этом случае вассалы всегда под рукой, на глазах. Если что, их и накажешь по быстрому и в поход соберешь. Удобно, черт возьми! Замыслил что вассал нехорошее, так его можно утихомирить, не выходя из дома. Из-за таких вот удобств по всей стране росли как грибы призамковые города, где селились также купцы, ремесленники и прочий обслуживающий персонал.

Занимаясь всем этим, даймё, несмотря на страшную занятость (надо было еще и воевать, и переманивать на свою сторону военачальников из лагеря противника, и обдумывать возможность собственного перехода в этот лагерь, и тому подобное – сплошная, в общем, текучка), не забывали наставлять своих подданных (а, что, можно, наверное, и так сказать) на путь всемерного уважения и подчинения господину. В помощь наставляемым они создавали законы, регламентирующие все и вся в провинции, этакие правила поведения на подвластной территории. И все ведь во благо человека, для облегчения тягот его жизни. Посудите сами, насколько человеку станет легче жить, если он с самого начала своего осознанного бытия усвоит совсем простые вещи: будь экономным; ревностно занимайся образованием и военными искусствами; не женись без разрешения; избегай ссор, иначе будешь наказан вместе со своим оппонентом. Подобной эпистолярной деятельностью грешили многие даймё, но особую известность получили «Законы Косю» Такэда Сингэн, «Сборник мусора» клана Датэ, «17 параграфов Асакура Тосикагэ» дома Асакура. Видимо, эти послания потомкам оказались наиболее доходчивыми.

И вот ведь какая интересная штука получается. Страна в огне, руководящей и направляющей (из центра) силы вроде бы и нет, а жизнь на местах, тем не менее, не скатывается к хаосу, а течет в русле жесткого законодательства. При этом законодатели всегда прекрасно осознавали, на чем зиждется их власть и благополучие – на простых тружениках полей, суходольных и заливных. Не у всех же было железной руды безмерно как у этих Амако. Не все же могли очень выгодно торговать с минскими купцами (не из Минска, а из Китая) как Оути. Иначе из каких-таких доходов построили бы они великолепный призамковый город Ямагути, этот Киото в миниатюре? А про серебряные рудники и говорить нечего. Их, рудников, было гораздо меньше, чем даймё. На всех не наберешься. Вот и приходилось тем, кому в этом смысле не повезло, а их, надо прямо сказать, было подавляющее большинство, основной упор делать на собственные силы, точнее – силы собственных крестьян. Без них, родимых, тем более без результатов их труда, куда самураю деваться? Точно, некуда. Да и законы издавать на голодный желудок как-то не с руки. Перед этим и перекусить неплохо. Верно? Желательно сваренном на пару риском с какой-нибудь приправой.

А для этого ой как надо было повозиться. Здесь и защита от наводнений, и дренаж, и дамбы всякие, и дноуглубление рек, и прочие ирригационные штучки. В общем, одни проблемы, технические и финансовые. А так хочется взять и без всяких проблем увеличить налог с крестьян, но они, бедолаги, и так на грани восстания. Только подвернись какой-нибудь ронин (мало ли их по дорогам шляется) или вольнодумец из мелкопоместных, такую проблему получишь, что горько пожалеешь, но поздно будет. Так что кто поумней, и видел дальше собственного носа, вынуждены были вместо продразверстки обходиться чисто экономическими методами поддержания своего благополучия. Кто-то по примеру Такэда Сингэн принялся за возведение дамб. Кто-то стал стимулировать освоение целины. А некоторым пришлось потратиться на разработку новых рудников. Надо же было из чего-то чеканить звонкую монету. И не только медную, но и серебряную, а то и золотую. Копите деньги, господа, и уже на них покупайте силу!

Наиболее дотошливые даймё пошли еще дальше: взяли и обмерили все поля на подведомственной территории. Та еще затея, но расхитители феодальной собственности и несуны пришли в ужас. Вот на что способен учет! По результатам обмеров даймё мог запросто подсчитать заполняемость своих закромов и обложить крестьянство налогом уже не наобум, а по-научному, так сказать.

А налог, уж будь любезен, выплати весь до копеечки. И спорить не надо. Просто плати и все. Даймё спорить с тобой о погодных катаклизмах, качестве рассады и изношенности инвентаря, сам понимаешь, не будет. Ему не до этого – времени в обрез. А вот на то, чтобы поучить уму разуму людишек на примере конкретных неплательщиков налога и нарушителей закона, время он найдет, и не сомневайтесь. Недаром же на этот случай у него припасены распятие, сожжение на костре, отрезание ушей и носа, кипячение в котле, колесование, распиливание пилой и много другого «учебного материала». Здесь наверное все более менее ясно. Вопросы может вызвать, пожалуй, лишь колесование. Поэтому о нем чуть подробнее. Ноги приговоренного привязывают к двум колесам. Их начинали вращать в разные стороны, и тело человека разрывалось на две части. Ужас, конечно, но очень уж доходчиво. Не успеешь только представить себе все это, как сразу же тянет на заливное рисовое поле для ударной работы. После трудового дня – немедленно домой, за изучение законодательства, а не то, не приведи господь…

И это были не простые угрозы, смотри, мол, не шали. Все это практиковалось без всякого сожаления. Да о каком – таком сожалении сострадании могла идти речь в эпоху, когда денно и нощно не смолкали битвы, жизнь человека ничего не стоила, а крестьянина могли подвергнуть жесточайшему наказанию очень даже хладнокровно. Причем вместе с ним запросто могли пострадать и члены его семьи, а то и вся деревня. Однако вряд ли стоит обвинять японских феодалов в излишней жестокости. Просто вспомните, что творилось примерно в тоже самое время в просвещенной Европе. Вспомнили? Наверняка! И про Итальянские войны и Великую крестьянскую войну в Германии и кровавую междоусобицу во Франции и много чего другого… Сколько крови лилось, сколько образчиков жестокости. Таковы были времена, таковы были нравы.

А про Россию и говорить-то нечего. Тамошних «проказников» с метлой и головой собаки на седле разве удивишь колесованием или железной пилой по живому телу. Экая невидаль. Вот если тоже тело да перетереть пополам веревкой! И поделом ведь будет. Не замышляй дурного против повелителя своего. Если веревок вдруг на всех не хватит, то сгодятся дубины или «некая составная мудрость огненная» («поджаром» называется). Этими и прочими средствами воспитывали целые города: Клин, Тверь, Торжок. А что творилось в Новгороде Великом и вспоминать страшно. И все ведь во благо государства. Именно о нем всегда думал Иван Васильевич. Даже заживо поджаривая на большой железной сковороде боярина П.М.Щенятева, только о государстве и думал. О чем же еще? Не о Федоре же Басманове в самом деле. А про бывшего митрополита Филиппа все враки. Разве мог Малюта Скуратов собственноручно задушить божьего человека?! Да он просто умер от угара печного. Дело то обычное. И верили! А попробуй не поверить. В миг на раскаленной сковородке вместо Щенятева окажешься. Недаром же в ужас от творимого в России приходили иноземцы из той же просвещенной Европы. Как пишет с их слов Н.И.Костомаров, «Если бы сатана хотел выдумать что-нибудь для порчи человеческой, то и тот не мог бы выдумать ничего удачнее». Это они про опричнину, когда «туга и скорбь в людях велия были». К чему все эти страшилки? А к тому, чтобы читатель не подумал, что японцы вытворяли у себя что-то из ряда вон выходящее по части жестокости. Как видите, ничего особенного. Скорее наоборот. Могли бы что-нибудь и поинтереснее придумать.

3—2. Объединение Японии

3—2—1. Ветер перемен

Пока самураи колошматили друг друга, а в перерывах этого любимого занятия строили дамбы и издавали законы, из Европы стал потихонечку (сначала) задувать ветер перемен, вызванный экономическим переворотом. А чем был вызван сам переворот? Марксистская теория и на этот вопрос дает прямой и единственно верный ответ: такого рода экономические перевороты всегда бывают связаны с глубокими сдвигами в области материального производства, в состоянии и характере производительных сил.

И это не только введение самопрялки и совершенствование всяких там гребней и кард (или кардов – поди, разберись!) для расчесывания шерсти, а также модернизация горно-металлургического производства. Кому интересно, попробуйте отыскать и прочитать одну или все двенадцать книг по этому вопросу немецкого ученого Георга Агриколы. Не пожалеете! Весь его труд называется «О горном деле». Да, не перепутайте его с Агриколой Микаэлем, который издал тоже очень полезную книгу – первый финский букварь. Другой немец, Региомонтан из Калининграда, но не того, что в Подлипках, а того, что бывший Кёнигсберг, создал первые печатные астрономические таблицы. Имея под руками эти таблицы и астролябию, смело можно было грузиться на новенькую каравеллу с прямыми и косыми парусами и в путь – проверять высказывание французского епископа Пьера д’Альи о том, что расстояние от берегов Испании до Индии через океан невелико и может быть пройдено при попутном ветре в несколько дней.