Линор Горалик - Валерий Страница 9

Тетя Нонна и Нолик сказали, что сегодня я пойду ночевать у них. Я спросил их, зачем, а они сказали, что не хотят оставлять меня одного. Я сказал, что оставался один два дня, пока мама была в больнице, и вел себя хорошо и кормил кота. Я показал им, что каждое утро ходил за свежим хлебом, поэтому хлеб у меня сегодняшний, и я сказал, что вчера ходил на творчество, хотя всегда меня водила мама, и что без мамы мне было нельзя спускаться в метро, поэтому я ходил на творчество пешком и опоздал, но Марина, которая занимается с нами творчеством, сказала, что это ничего, и потом проводила меня пешком домой. Я сказал тете Нонне и Нолику, что я могу оставаться один, пока не доем борщ. Потом я могу есть хлеб и то, что я всегда покупаю нам с мамой сам, – селедку, сыр, масло, колбасу, помидоры, арбуз, конфеты, варенье, не в стекле. Мне нельзя покупать вещи в стекле, потому что я могу их разбить и порезаться по дороге домой. Еще мне нельзя включать плиту без мамы, но сыр и хлеб я могу есть сырыми, а для кота мне не надо ничего включать. Но тетя Нонна и Нолик сказали, что сегодня я буду ночевать у них. Дина учила меня, что только она, мама, врач и милиционер имеют право говорить мне, что делать, и не должны ничего объяснять, а у всех других людей я имею право спрашивать «Почему?» столько раз, сколько мне надо, чтобы понять. Я собирался начать спрашивать «Почему?», но вдруг понял, что ужасно устал и уже почти сплю, и что мне все равно, где ночевать. Мы спустились вниз и сели в машину к Нолику. Жена Нолика, Лена, оказывается, все время нас там ждала. Я поздоровался и вежливо спросил, как у нее дела, а она сказала, что хорошо. Когда мы приехали к тете Нонне домой, я спросил, где я буду спать, и мне сказали, что в комнате, в которой жил Нолик, когда еще был маленький. Тетя Нонна постелила мне там постель, а я сидел в кухне с Ноликом и его женой. Они предложили мне чаю и кекса, а я сказал, что не откажусь, и съел два куска кекса и выпил чай и почти совсем заснул. Тетя Нонна отвела меня в комнату и спросила, надо ли мне помочь раздеться и что Нолик, если надо, придет и поможет, но я сказал, что – нет, спасибо, я раздеваюсь сам, и разделся, чтобы показать ей, что я справляюсь сам. Тетя Нонна сказала, что я молодец, и потушила свет. Я лег в постель и стал ждать, что мама придет меня поцеловать, а потом вспомнил, что мама умерла, и начал вдруг кричать снова, хотя я даже не собирался и не успел никого предупредить. Прибежал Нолик, но я не стал с ним разговаривать, мне надо было кричать, чтобы у меня перестало болеть в груди и я заснул. Нолик гораздо меньше меня, хотя и старше на год, я мог бы его ударить и прогнать, если бы на меня нашло, но мне было так больно, что на меня даже не нашло, я хотел только кричать и не хотел никого ударить. Это было ново и страшно: я всегда знал, кто делает мне больно, и даже хотел его убить, но сейчас я никого не хотел убить. Нолик ушел, я покричал еще, у меня перестало болеть в груди, и я заснул.

Когда я проснулся и тетя Нонна дала мне завтрак, опять приехал Нолик, только без жены, и они сказали мне, чтобы я шел в комнату, а им надо поговорить. Я сказал, что мне надо идти домой и кормить кота, и Нолик сказал, что он отвезет меня на машине. Я пошел в комнату и увидел то, что вечером не заметил от усталости: у тети Нонны в квартире шел ремонт. Когда-то у нас с мамой тоже был ремонт, и мне разрешили оборвать старые обои со стен. Я пошел на кухню спросить, можно ли мне оборвать со стен старые обои. Тетя Нонна и Нолик как раз говорили про меня, я заволновался и спросил, хорошо ли я себя веду, а тетя Нонна сказала, что я веду себя очень хорошо. Я спросил, почему они говорят обо мне, и Нолик сказал: «Валера, иди в комнату», а тетя Нонна спросила, хочу ли я жить у нее. Нолик сказал: «Мама!» – я увидел, что он очень недоволен. Я тоже был недоволен и сказал, что не хочу жить у нее, я хочу жить дома, потому что там все мои книги, и игры, и лекарства и я должен кормить кота. Тетя Нонна сказала, что она не знает, можно ли мне жить одному, а я сказал, что я не буду жить один, я буду жить с котом, а Нолик опять сказал: «Мама!» – и тетя Нонна заплакала и сказала, что она не знает, что делать. Я вспомнил про обои и спросил, можно ли мне ободрать их в бывшей комнате Нолика, и Нолик сказал: «Нет!», а тетя Нонна сказала: «Да» – и я подумал, что раз тетя Нонна старше, чем Нолик, то мне надо слушаться ее, и пошел обдирать обои.

Я уже немного нервничал, что дома не покормлен кот. Я ободрал обои с одной стены и пошел на кухню спросить Нолика, скоро ли он отвезет меня домой. Они все еще говорили обо мне, тетя Нонна плакала, а Нолик сказал, что скоро, и чтобы я шел обдирать обои. Я пошел и ободрал вторую стену и увидел под обоями большую красную кнопку. На ней было написано «Пуск». Мне нельзя было включать никакие приборы, не спросив у мамы, но мама умерла, поэтому я опять пошел на кухню и спросил, можно ли мне нажать красную кнопку, которая была под обоями. Тетя Нонна и Нолик испугались и побежали со мной в комнату. Я думал, что они сразу нажмут кнопку, но они начали ходить вокруг нее и волноваться. Нолик сказал, что надо пойти позвать рабочих и понять, к чему эта кнопка подсоединена. Рабочие в это время клеили новые обои в спальне у тети Нонны, там уже успели ободрать старые обои, и я очень жалел, что это сделали без меня. Нолик пошел за рабочими, а тетя Нонна пошла за ним, и я через стенку услышал, как они все про что-то говорят. Я подумал, что ни Нолик, ни тетя Нонна не сказали мне нельзя, когда я спросил, можно ли нажать кнопку. Если мне не могли дать ответ другие люди, я должен был спросить маму, но мама умерла, а когда я не мог никого спросить, я умел принимать самостоятельное решение. Я вспомнил, как Дина учила меня принимать самостоятельное решение. Сначала нужно спросить себя, что я собираюсь сделать. Я спросил себя и ответил: «Нажать красную кнопку». Потом надо спросить себя, может ли это причинить вред мне или другим людям. Я спросил себя и ответил: «Нет». Потом надо спросить себя, смогу ли я позже все вернуть на прежнее место. Я ничего не собирался двигать с места или ломать, поэтому я ответил: «Да». Так я принял самостоятельное решение и вдавил кнопку пальцем.

От этого у меня в голове возникло воспоминание, про которое я даже не знал, что оно там есть: я вспомнил, как мама меня держит на руках и поднимает к выключателю, чтобы я мог сам выключить свет. В этом воспоминании я был не седой, как сейчас, а рыжий. Я стал седой, когда мне было три года, – после того, как случилось то, что случилось. Зато когда случилось то, что случилось, я стал очень быстро расти и становиться сильным, а до того, как случилось то, что случилось, я был обыкновенным. В воспоминании, которое мне показала кнопка, я увидел, что нажимаю выключатель, и свет выключается. Мама хочет меня опустить, но я быстро нажимаю кнопку снова, и свет включается, а я смеюсь. Тут мама говорит мне, чтобы я перестал баловаться, потому что ей тяжело меня держать, я нажимаю выключатель, мама собирается меня опускать, но я быстро нажимаю выключатель снова, и опять зажигается свет, и я опять смеюсь. Я прямо почувствовал, как мне в этом воспоминании смешно обманывать маму, и мне стало стыдно. Мама всегда говорила, что я вырос очень хорошим человеком, но я вдруг понял, что когда я был обыкновенным, я не был очень хорошим человеком. Быть хорошим человеком очень трудно, и мне даже приходится иногда давать себе зеленые и красные карточки за хорошие и плохие поступки, чтобы заставить себя быть хорошим, когда мне не хочется. Я подумал, что теперь мне придется опять завести красные и зеленые карточки на себя и на кота, потому что мне станет гораздо труднее быть хорошим человеком, раз мама умерла и не ругает меня, когда я делаю что-нибудь плохое.

Я стоял и смотрел на красную кнопку и пытался понять, надо ли мне нажать ее еще раз или я уже все узнал. Тут пришли рабочие с Ноликом и тетей Нонной и стали рассматривать кнопку. Они боялись ее нажать и сказали, что сейчас позовут электрика и проверят, подключена ли эта кнопка к электричеству. Мне сказали, чтобы я отошел от кнопки и пошел на кухню к Лене и попросил еще чаю. На кухне Лена и Нолик ругались про меня, и Лена говорила, что если я не буду жить с тетей Нонной, а буду жить сам, то Нолику придется каждый день ездить меня проверять, а Нолик говорил, что он не может оставить меня с тетей Нонной, потому что я сумасшедший амбал. Тогда Лена сказала, что есть еще третий вариант, но Нолик ей сказал: «Побойся Бога». Тут они заметили меня. Я сказал Лене, что я действительно сумасшедший амбал, но я стараюсь быть хорошим человеком, и пока я хороший человек, я должен жить дома, чтобы воспитывать кота. Еще я сказал, что теперь буду стараться быть хорошим человеком еще сильнее, потому что теперь мамы нет, так что ответственность за наше с котом поведение ложится на меня, и я снова заведу красные и зеленые карточки, чтобы себя заставлять. Я здорово испугался. Я-то знал, что такое третий вариант. Лена посмотрела на Нолика, а Нолик сказал мне, чтобы я шел обратно в комнату.