Валерия Лисичко - Одинокий отец с грудным ребенком на руках снимет жилье. Чистоту и порядок гарантирую Страница 9

Раньше бы Сгущёнкин ни за что не позволил животному расположиться в занимаемой им квартире – хозяин запретил это под страхом выселения. Так как выселение в любом случае должно было состояться завтра, страх потерял свою актуальность, и кошка облюбовала диван в гостиной.

Кошка оказалась воспитанной и по-маленькому сходила на газету «Спорт-экспресс» – любимую Сгущёнковскую газету, которую он себе позволил этим утром, и ещё не успел прочесть.

– Ничего страшного, – успокаивал себя Вольдемар. – Сегодня меня уже здесь не будет, а кошка останется. Если бы он знал, как ошибается.

Глава 17 Отчаливая к дальним берега, или неожиданный приход Елизавты Сгущёнкиной

Рано утром приехал хозяин квартиры. Предусмотрительный Сгущёнкин заблаговременно выставил приблудную кошку за дверь.

Несмотря на то, что она практически заменила на минувшую ночь малышу Толечке мать (ну уж по крайней мере подарила ему больше любви) Сгущёнкин расценил, что проблемы перед выселением ему не нужны. Мало ли как сложится… Как говорится, не плюй в колодец, а то неизвестно, кто в ответ плюнуть может.

Кошка же сидела под дверью и воркующим мурлыканьем приветствовала прибывшего хозяина квартиры, мол здрасьте-здрасьте, ждали-с – ждали-с, милости просим.

Хозяин тщательно осмотрел квартиру, принял ключи и отошёл в сторону, освобождая нелёгкий путь к входной (точнее, было бы сказать выходной) двери.

У подъезда ждало авто. Шалтай в своей роскошной шестёрке широким движением руки распахнул дверцу, и Сгущёнкин, с фамильной тумбой, чемоданом и ребёнком на руках, завалился в салон. Позади осталось шикарное жилище, в котором Сгущёнкин с горечью оставлял мечты о грузоперевозках и создании ремонтной бригады. Толечка в конверт уже не помещался, и Сгущёнкин усадил его, как взрослого, перехватив ремнём безопасности. Малыш «борматулькал» нечто нечленораздельное и внимательно ощупывал ремень. Шалтай выгнулся назад и взъерошил волосы малыша.

– Ни-тою-ютю-мю, – недовольно пробубнил Толик и вернулся к изучению ремня.

Сгущёнкин захлопнул дверь и, буркнув «трогай», погрузился в свои мысли.

Шалтай рассказывал о предстоящем пути, о том, что ночью проедут Тулу и Ростов-на-Дону, за грядущий день минуют череду живописных деревень, а на ночь остановятся у дальних родственников под Краснодаром, что там у Сгущёнкина появится уникальная возможность испытать свои ремонтные способности. А там и кум, и приятель, и работа. Сгущёнкин запоздало заметил, что кошка свернулась калачиком на соседнем сидении – с одной стороны над ней нависал чемодан. С другой путь отрезала тумбочка. Кошка же сладко посапывала.

Сгущёнкин сдался и погладил животное. Она откликнулась грудным урчанием и пару раз лизнула наждачным языком Сгущёнковскую руку.

– Лиза, – тут же нарек маленькую лизунью Сгущёнкин. – Ладно, третьей будешь, Елизавета Сгущёнкина.

Глава 18 Совсем маленькая глава

День наступил как-то очень быстро. Солнышко щедро освещало землю. Его лучи рассеяли хандру Сгущёнкина. В конце-концов для того, чтобы открыть фирму грузоперевозок, жильё не нужно. Да и ремонтные работы всегда обеспечат крышу над головой.

Через пару часов дороги Сгущёнкин уже деловито поглядывал по сторонам и улыбался. Мимо проносились живописные виды солнечного дня, неслись по встречной машины: гружёный доверху «Москвичонок», «Волга» с увесистым багажом на крыше, несколько гладких иномарок. Сгущёнкин каждую из машин провожал искромётной остротой. Смех наполнил салон. Шалтай утирал слёзы, придерживая другой рукой баранку, Толечка улыбался и хлопал ладошками. А Сгущёнкин не унимался, вдохновенно комментируя проносящуюся мимо панораму жизни.

Глава 19 О тех, кто остались

Сгущёнкин уехал. В вечер его отъезда, когда машина уже накручивала километры по ухабистому асфальту, Марфа Петровна столкнулась с Игнатом Савельичем на лестничной клетке. Буквально пять минут назад в голову к ней пришла возмутительная и гениальная (в её гениальности Марфа Петровна ничуть не сомневалась) идея. Эта идея была настолько глобальна, что требовала участия заклятых врагов. И Марфа Петровна, воодушевлённо перешагнув через скрипящие от недовольства убеждения, направилась к Игнату Савельичу. Того, в свою очередь, в то же самое время посетила точно такая же гениальная идея. Они окинули друг друга подозрительными взглядами и, лицемерно залебезив друг перед другом, в один голос спросили:

– Не ко мне ли Вы направлялись?

И в один голос ответили:

– К Вам, к Вам.

По-звериному мягко переступая по границе невидимого круга, они минут пятнадцать распинались друг перед другом в любезностях. Любезности были прикрытием: враги примерялись друг к другу, оценивали свои шансы.

– А как Вам наш сосед-с? – начал Игнат Савельич.

– Новый?

– Новый-новый.

– Приятный мужчина, но что-то больно задумчивый…

– Неужто? – деланно удивился Игнат Савельич.

– И я, знаете ли Вы, заметил, что думает он как-то долго. Надо бы ему поскорее решиться…

– А я, знаете ли, считаю его размышления оскорбительными, – сахарным голосом сказала Марфа Петровна и, склонив голову набок, кокетливо рассмеялась.

– Да-с, да-с. Вы правы. Мужчине давно должно принять решение, – горячо поддержал её Игнат Савельич.

Собственно, идея, пришедшая в голову этим двоим, была до обидного простой. Они устали ждать решения Сгущёнкина. И их действительно оскорбляло равнодушие к их идеям. Даже больше, чем прямая конкуренция. Марфа Петровна давно объявила бы его врагом… но ей было боязно, что в таком случае лакомый кусочек по фамилии Сгущёнкин преметнётся к конкурирующей организации. А этого она стерпеть не могла. Это означало бы полное, оглушительное фиаско. Провал!

«Вот если бы совместными усилиями устроить ему тёмную», – подумала она этим вечером.

Эта мысль оказалась рубильником, включившим в её мозгу систему механизмов мести. Марфа Петровна поняла: пришло время тайных переговоров. Да здравствуют дворцовые интриги подъездного масштаба! Игната Савельича мучила та же дилемма… И идея осенила его с той же простотой и молниеносностью, что и Марфу Петровну.

– Но это не отменяет нашей вражды, – строго заметила Марфа Петровна.

– Конечно, конечно! – залебезил Игнат Савельич. – Ни в коей мере.

На лестничную клетку поднялся дед Потап. Враги замерли под тенью его широких плеч.

– Вот вы где, – сказал он угрожающе и метнул на врагов угрожающий взгляд.

Марфа Петровна нервно хихикнула и манерно дёрнула плечиком.

– Я тут подумал, – сказал дед Потап серьёзно. – Что мы, как клоуны, бегаем за этим Сгущёнкиным? Пора ему узнать, кто в этом доме хозяин!

…И вот, агрессивно настроенная толпа принялась ломиться в квартиру, громко «тявкаясь» и перкидываясь юридическими терминами. Каково же было их удивление, когда дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулась голова настоящего хозяина квартиры. Весь пыл спал с «воинов лестничной клетки». И они, не объясняясь, рассосались по своим квартирам.

– Эх, сколько сил потрачено, – думал дед Потап. – Я по глазам видел, что Сгущёнушкин на моей стороне. При таком давлении, набросься мы всей толпой на него, он бы однозначно ко мне примкнул. Вот досада!

Наивный дед Потап даже не догадался, что та же мысль грела душу не только ему, но и представителям вражеских коалиций. Неразделённый Сгущёнкин скрылся, не ответив взаимностью никому.

Глава 20 Как быстро растут дети

К полудню Сгущёнкин проголодался. Да и Толечка куксился.

– Останови у супермаркета, – сказал Сгущёнкин Шалтаю. – У первого попавшегося.

– Ага, – и Шалтай резко вывернул руль, машина изобразила крутой вензель. – Прошу. Сгущёнкин хлопнул дверью и помчался в магазин. Он не обратил внимания на амёбного мальчика лет семи, который дёргал маму за рукав и устало говорил:

– Мам, я в машине подожду. Поход по магазину его явно утомлял.

– М-м-м… Иди. Только сиди смирно, – сказала мама, не отрывая внимательного взгляда от упаковки с мюсли. Ребёнок вышел из супермаркета, сел в авто и притих.

Сгущёнкин обежал стеллажи с самым необходимым, прошёл очередь на кассу и быстро вернулся в машину.

Тронулись. Сгущёнкин не сразу понял, что в салоне стало теснее.

– Ребёнок! – взвизгнул Сгущёнкин и схватился за сердце.

Действительно, у окна сидел зеленоватого цвета мальчик с выпученными глазами и испуганно смотрел на Сгущёнкина. Первой мыслью было: «Как быстро растут дети!» Сгущёнкин даже потянулся к мальчику со словами: «Толечка, сынок». Но его взгляд упал на центральное место в салоне – мирно посапывающий Толечка сидел на своём месте.

– Мальчик, ты кто? – удивлённо произнёс Шалтай, поглядывая на ребёнка в зеркало заднего вида.