Сергей Шишков - На грани высоты и падения. Роман Страница 9

Глава 8

Узкоколейка

В начале мая, когда в лесу стал сходить снег, Ивана неожиданно для него самого пригласили к начальнику лагеря майору Леснову.

– Вы Иван Шишков? Работали геологом? – спросил он.

– Да, я окончил горный институт.

Тот разъяснил причину его вызова. Оказалось, что к нему поступила записка, в которой его характеризовали, как талантливого инженера-геолога, с просьбой перевести его в распоряжение главного специалиста стройки. Он не назвал фамилию человека, рекомендовавшего его.

В этот же день Иван был вызван к главному специалисту, где был назначен бригадиром группы для строительства в лесу узкоколейной железной дороги. Ему была выдана карта местности, на которой не было зафиксировано ни одного населённого пункта, но была река, вдоль которой и должна была пройти узкоколейка. Предполагалось, что длина её составит тридцать километров, начиная с места нахождения лагеря.

Выйдя из кабинета, Иван задумался. Откуда пришло это предложение сделать его бригадиром? Сможет ли он выполнить поставленную задачу?

Уже на следующий день он вновь явился в тот же кабинет, где, получив свободный пропуск выхода и входа в лагерь, встретился с группой арестантов, призванных строить дорогу. Он запомнил их имена: Пётр, Олег, Зиновий, Николай, Александр. Все, кроме последнего, были такие же заключённые и примерно одного с ним возраста. Александр же был вольнонаёмным, но из бывших заключённых. Его приняли в бригаду, как одного из опытных в прошлом строителей.

В течение недели им предстояло пройти путь по непроходимой местности, наметить линию будущей узкоколейки, определить количество речек и оврагов для будущего строительства дамб и мостов.

Решено было, что в дорогу они отправятся на следующий день ранним утром.

Всю ночь Иван не спал, обдумывая неожиданный поворот событий и не мог себе представить того человека, который вспомнил о нём. Он понимал, что когда-нибудь тот откроется ему, а, сейчас важно было не подвести его и достойно выполнить намеченную работу. Он думал, что она станет для него испытанием в испытании, потому что на него ложится ответственность за судьбы и тех людей, с которыми он был должен выполнить её.

Он стал размышлять и над тем, как не нанести вреда этим людям, вспомнив Енисея, рассказывавшего о безлюдных необозримых пространствах суровой тайги, где господствовали тучи комаров и мошек, дикие голодные звери, становящихся по весне особенно опасными.

Иван представлял себе, как они будут переходить широкие реки и непроходимые болота, угодить в которые было равносильно смерти, он думал о том, как предусмотреть всё, чтобы не оказаться в плену необдуманных обстоятельств.

Вот бы где пригодился опыт Владимира Петровича, который, ступая на любые тропы Уральских гор, предварительно продумывал каждую мелочь, чтобы уверенно и точно вести за собой геологов.

С этими мыслями он шёл поутру к незнакомым людям, с которыми предстояло первыми пройти по непроходимой тайге.

В назначенное время в сборе была вся группа, одинаково одетая в фуфайки, да шапки с сапогами. Каждому из первооткрывателей тайги были вручены орудия труда: одним – топоры, другим – пилы, третьим – лопаты. Были распределены и конкретные задания: одни должны были очищать полосу от тонких деревьев и кустарников, другие своими шагами определять километраж, готовить столбики и после каждых пятидесяти метров нумеровать и забивать их в землю. Нужно было также сделать временные переправы в тех местах, где в будущем должны были быть построены мосты.

Ивану главный специалист вручил ракетницу на случай непредвиденных обстоятельств и для отпугивания диких зверей.

Первый столб забили прямо у барака, а далее, отступая метров на сто от реки, шли по буреломам и оврагам, окликая друг друга. Когда кто – то не отзывался, заходя далеко в лес, вся бригада останавливалась и шла вперёд только тогда, когда все собирались вместе.

За первые день было пройдено около десятка километров пути, и к вечеру изрядно устали все. Для ночлега нашли высокое и открытое место на берегу реки.

Обратившись к членам бригады, Иван спросил:

– Ребята, как будем устраиваться на ночлег?

Тут же ответил Зиновий:

– Устроим шалаш, елей и кустов вокруг много. Мы раньше всегда так делали, сделаем и сейчас.

И пока он вместе с Николаем уходил в лес за материалом для строительства шалаша, Александр развёл костёр, а Пётр и Олег принялись за приготовление ужина. Все были при деле.

Иван же, чтобы убедиться в безопасности ночлега, обошёл вокруг всю территорию.

С высокого берега за рекой были хорошо видны волнистые серо-зелёные ковры верхушек леса, покрывавших неизведанные таёжные пространства. Куда ни глянь, везде был лес, излучавший не только красоту видов и аромат чистейшего воздуха, но и тревожное ожидание предстоящей ночи. Он переживал и за то, как эти люди поведут себя далее.

Пройдя вглубь леса, ему показалось, что из кустов на него устремились чьи – то глаза. Лёгкий шорох подтвердил догадку.

– Может это волк или медведь? Весна – время для них голодное, – подумал Иван и поспешил к месту ночлега.

К его приходу уже был сделан шалаш, возведённый из молодых срубленных сосенок, сверху покрытых ельником. На землю положили много сухой травы. Был готов и ужин, после которого уставшие за целый день напряжённого труда люди, потянулись ко сну.

Иван же никак не мог уснуть, в его глазах стояла вековая тайга, а слух был настолько восприимчив к загадочному языку нетронутой природы, что, казалось, слышался каждый шелест листвы. Где-то что-то гулко и раскатисто ухнуло, кто-то пробежал рядом, остановился и медленно ушёл в лес. Он невольно приложил руку к своему сердцу и физически почувствовал, как оно учащённо билось. Нет, это был не страх, но волнительное чувство затаённой тишины. Тёмный беспредметный мир окружал его, и было такое ощущение, словно он сам был его центром. Каждый мускул его тела был готов дать отпор этой невидимой силе, извлекающей из себя тихие устрашающие звуки. Лесные образы постепенно стали таять, и он тоже уснул.

Проснулся уже тогда, когда светило солнце, а Пётр дымил вновь разожжённым костром.

После завтрака, погасив его, но в целости сохранив шалаш на случай возвращения к нему, все продолжили работу.

Продвигаться по тайге было трудно. Дремучий лес возбуждал удивление перед чем-то неизвестным, что скрывалось в её глубине. Повсюду лежали, упавшие на землю старые насквозь прогнившие деревья, отдавая дань всесилию времени.

Когда стали спускаться в низину, Иван хотел перешагнуть через лежащий перед ним поваленный толстый ствол, но не смог и наступил на него. Внезапно под тяжестью его тела он треснул и нога по самое колено, как в масло, вошла в прогнившее дерево.

Вытащив ногу, он сказал сам себе:

– Вот и я, не желая этого, возможно, разрушил чей-то домик, так удачно созданный самой природой.

А потом подумал и добавил:

– Так же кто-то наступил и на мою жизнь.

Остальные километры пути шли по мягким мхам широкой низины.

К вечеру бригада на свой второй ночлег собралась на покатом открытом берегу реки при впадении в неё лесной речки. Медленное течение воды образовало здесь небольшую уютную заводь.

Разожгли костёр, соорудили шалаш. За ужином Иван решил подвигнуть рабочих к дружескому разговору.

Сам он его и начал:

– Ребята, очень хочется узнать, кто мы и откуда?

Олег тут же задал ему встречный вопрос:

– Иван, а вы сами откуда?

– Из Ленинграда, – был ответ.

– Вот и расскажите нам о себе и о Ленинграде.

Иван ответил:

– Конечно, я расскажу, но перед тем, хочется знать хотя бы из каких мест мы сюда прибыли. Думаю, что это интересно всем нам.

Вот вы, Олег, где родились?

– Из Дона я, надеюсь, туда же и вернусь. Там моя семья и вся родня живёт, – с грустью произнёс он.

– А я родился в Сибири, – произнёс Пётр.

Зиновий сказал, что он родом c Украины, а Николай, назвавшийся Николя, оказался и вовсе иностранцем, переехавшим в Москву из Франции вместе с отцом – коммунистом. Откуда был Александр, Иван не расслышал, но переспрашивать не стал.

Как и обещал, Иван стал рассказывать о себе и Ленинграде первым.

Он говорил, что очень скучает по городу, где остались жить его мама Надежда Петровна и сын Серёжа, говорил о Неве и Семимостье.

Никто не перебивал его, и ему показалось, что его рассказ о ленинградской красоте смешивалась в их представлении с красотой их малой родины.

Иван хотел, чтобы каждый из них сам пожелал рассказать о себе, но желающих не оказалось, поэтому, понимая, что недоверие нужно искоренять постепенно, сказал:

– Утро вечера мудрее, пора спать.

Третий день выдался таким же солнечным, как и два предыдущих. Низкие места, по которым они шли, через несколько километров изменили свой покров, открыв царство стройных лиственниц. Таких богатырских лесов Иван ещё не видел.