Владимир Козлов - Танго скорпионов. Авантюрный роман Страница 9

Семён сидел перед Карташовым Александром Аркадьевичем, – директором завода, со своим дипломом и трудовой книжкой, не надеясь, что будет принят на работу. Главным препятствием служил его возраст.

– У нас вакансии имеются только на рабочие профессии, – сказал директор. Это был мужчина лет пятидесяти пяти, с хорошими физическими данными. Семён это отметил сразу.

– А я пришёл не на директорскую должность, – сказал Семён.

– А как вы себя чувствовать будете на нижней ступеньке? – спросил директор, – я вот смотрю, вы последние года коммерческим директором были, президентом регионального спорта. Не унизительно для вас будет?

– Я человек без излишних амбиций, – ответил спокойно Семён, – если за дело пошлёте к такой – то матери, не обижусь, а без дела, – промолчу.

Директор улыбнулся, пошевелив пушистыми усами, и вызвал к себе специалиста по прессам.

В кабинет вошёл худощавый, смуглый молодой человек с чертежами в руках. Его звали Дима, у него было холёное лицо и противный писклявый голосок, которым обычно владели люди с неправильной сексуальной ориентацией. Семёну он сразу не понравился, но виду не показал.

– Осокин, проверь человека на наладчика прессов? – сказал директор ему.

Тот развернул перед Семёном чертёж и, показав ему изображённые на нём плунжер и клапана, спросил, что это

Такое?

Получив мгновенно правильный ответ от Семёна, Дима сразу заключил:

– Подойдёт. У меня больше нет к нему вопросов.

– Если нет, то оформляй, давай его? – сказал директор, – пока с месячным испытательным сроком закреплю его за тобой. Подучится немного, переведём на инженерную должность. Если конечно покажет себя с хорошей стороны, – добавил Карташов.

В кабинете у Димы, Семен написал заявление и когда выходил от него, тот сказал:

– Уверяю вас Семён Максимович, вам здесь понравится. Завод новый, все станки привезены из Италии и Кореи. Зарплата высокая и возможность для карьерного роста неограниченная.

– Меня карьерный рост не интересует, – сказал Семён, – десять лет до пенсии осталось. Мне заработок приличный нужен и стаж, а о карьере, это молодым нужно думать.

Через три дня пройдя медицинскую комиссию, он сразу приступил к работе. Первый рабочий день в цеху, где отсутствовала вентиляция, а из автоматических линий испарялся тошнотворный запах различных химических соединений, он штудировал литературу по оборудованию. Станки эти ему были знакомы, что радовало, но атмосфера, витающая в воздухе, наводила на мрачные мысли.

«Нет, здесь долго не протянешь, надо как можно меньше находиться в цеху, иначе из жизни уйдёшь быстрее, чем стаж заработаешь», – определил он.

На второй день он вместе с Димой осуществлял замену пресс – формы на станках. При этом он понял, что это самая лёгкая операция. Но Дима преподнёс ему замену пресс – форм, чуть ли не к астрономической науке.

Принеси то, – подай это, – был его вторым днём работы.

На третий день работы, Семён Диме стал подсказывать, как лучше и точнее отрегулировать станки.

– Станки все до одного у вас работают на перекос, – сказал Семён Диме. – Согласно документации у вас должна быть геодезическая схема колон, а здесь все станки выставлены на глаз. Они, работая в непрерывном режиме, долго у вас не протянут.

– По русскому методу, – пропищал Дима.

– Русский метод к импортному оборудованию не всегда может быть приемлем, – иронически заметил Семён.

На следующий день к нему подошёл директор и сказал, что Семёну надо искать другое место работы или переходить грузчиком в технологическую смену, обосновав это тем, что Семён потерял квалификацию.

Семён, не раздумывая, написал заявление на перевод и без медицинской комиссии был переведён в грузчики, где в бригаде работали восемь операторов женщин: один наладчик – молодой парень по имени Артём и начальник смены – Борис Тунисов. Семён был одиннадцатым в должности грузчика. В его обязанности входило, приготовление сырья и засыпка бункеров, а также, в дневную смену его снимали с основной работы, и он занимался погрузкой готового товара в фуры. В работу он втянулся и, не смотря, что у него был остеохондроз позвоночника, он везде успевал. Поэтому простоев по его вине, никогда не было. Начальник смены оценил знание Семёна быстро и по всем вопросам советовался с ним. За всё это время, работая грузчиком, Семён к Диме ни разу не подходил, но за его выходку у него было желание дать ему в тёмном месте по голове и проверить на прочность его жену Наталью, – небольшого роста миловидную блондинку с короткой стрижкой и выточенной фигуркой. Она работала здесь – же начальником ОТК и подчинялась лично хозяину завода и холдингу, находящемуся в столице. Наталья нередко при встрече с Семёном кидала в его сторону обжигающие взгляды полные страсти и сексуального недоедания. Было понятно, что совместная жизнь этой прелестницы с писклявым мужем, у которого вдобавок ещё имелся эксклюзивный мужской прибор, от вида которого смеяться хотелось, ей было не в радость. Моясь в душевой после смены, водитель погрузчика Данилов торжественно заявил Семёну:

– И куда ты попал Семён Максимович, тебе в Ниццу надо ехать, а ты сюда в «Рога и Копыта» устроился. Тут грузчики больше двух месяцев не держатся. У них кожные и аллергические заболевания возникают. Тебе бы на крайний случай в снабжение устроится, да эти носороги тебя близко не подпустят к вкусной кормушке, – сказав это, он посмотрел на Диму.

– А я тоже не думаю больше двух месяцев задерживаться в этом крематории, – сказал Семён, – вот перезнакомлю весь женский персонал со своим «Семён Семёновичем» и тоже слиняю отсюда. Я понял, что в говно вляпался, когда только первый день отработал.

Дима в это время намылил лицо и не смотрел на собеседников.

На следующий день Данилову предложили уволиться по собственному желанию.

– Сюда мало с улицы кто приходит, все по родству или знакомству устроены, – по секрету сообщил Семёну начальник смены, – так, что знай, за тобой, здесь все подслушивают и подсматривают. А Наталью я сам не прочь дёрнуть, она как начальник ОТК нулевая, а как женщина интересная и приятная, Дима её сильно ревнует. Она до этого в детском саде нянечкой работала, моему ребёнку попку подмывала, а теперь мне указывает, не зная, как правильно штангенциркуль называть, а про измерение я вообще молчу. Здесь одно фуфло собралось, – продолжал оповещать он Семёна. – Заметь, директор на заводе только по утрам бывает. Купил себе новую иномарку, но когда хозяин приезжает он пересаживается на старую Ладу. Боится показывать ему свой достаток. Нас дурить директор может, а в производстве ничего не смыслит. Неужели Хозяин не понимает, что обманывает Аркадьевич в первую очередь его, а не нас. Или, скорее всего, догадывается, но хвост не поднимает на них, потому что половина всех работников ИТР его родственники.

– Я думаю, скоро поймёт, как только станки из строя будут выходить, – ответил Семён. – Меня смех разбирает, когда Дима через день заливает масло в подшипники скольжения. Я ему говорю, что туда твёрдая графитная смазка идёт. А он мне с видом академика заявляет, что здесь маслёнка нарисована. Пенёк, не понимает, что итальянцы не будут ему рисовать на оборудовании кусок графита или совок с тавотом.

– Так, он по профессии не механик, а электрик. Откуда ему знать про систему смазки, – засмеялся начальник смены.

– Я ему объясню попозже, только мне надо поболеть немного. У меня средний заработок неплохой. Должен же я компенсировать своё принудительное падение. Так, что Борис иди завтра к директору и проси нового грузчика?

Больше Семён не появлялся на заводе, подъезжал только на своей машине получать в офис деньги, начисленные за больничный лист. Офис находился в черте города, где сидела бухгалтерия, отдел кадров и кассир. Когда Семён принёс сдавать очередной больничный лист, в офисе в это время были директор, и Наталья, – жена Димы – главного специалиста по станкам.

– Что с тобой случилось? – спросил его директор.

– Грыжу позвоночника заработал на проклятой грузоподъёмной работе, – сказал Семён.

– Значит, ты трудиться дальше не сможешь на нашем предприятии, – заключил директор. – Пока ты здесь в отделе кадров находишься, пиши заявление на расчёт.

Семён, не ожидавший такой наглости от директора, охватил на секунду гнев, но какая – то разумная поглощающая сила заставила перейти его на спокойный и ровный голос.

– Непременно господин директор! Мм – да! Вы очень наивны и тупы, просто чудо! – и, не удержавшись, расхохотался ему в лицо. – Кладите пятьдесят тысяч мне в карман за больничный лист, сразу напишу. Я только болеть начал и думаю инвалидность получить по своей болезни. А потом на тебя и на твоего педераста Осокина в суд подам за потерю трудоспособности. Таким методом вас дуболомов надо уму – разуму учить. У тебя самого только фактура директорская, а как руководитель ты нулевой. Я бы на месте Хозяина тебя и в душевую дежурным не поставил.