Ирина Щеглова - Амриты Страница 9

– Во-первых, потоп описан не только в библии. Сказание о катастрофе сохранилось у разных народов. В сказани о Гильгамеше тоже рассказывается о потопе; описание его можно обнаружить у древних шумеров, египтян, евреев, индейцев, везде можно найти отголоски катастрофы. Сегодня существует гипотеза предполагающая, что некогда существовал единый материк, который раскололся, или большой остров, его называют Атлантидой. Атлантида погибла, она погрузилась в океан в результате мирового катаклизма.

– Да, я слышала об этом, – призналась Настя, – даже мультик смотрела, – смутилась она.

– Мультик, ну да… – Габриель замолчал, задумался.

Настя робко спросила:

– Сколько тебе лет?

Габриель ответил не сразу. Он словно бы очнулся от своих мыслей:

– Около семисот…

– Выходит, амриты, все-таки, умирают?

– Нет, не совсем так. Амриты уходят. И никто не знает, куда. Просто однажды амрит исчезает с лица земли. И на его место сразу же приходит другой или другая. Мы чувствуем, когда это происходит, и мгновенно начинаем поиски младенца. Так случилось и с тобой. Но возникла проблема, с которой мы столкнулись впервые. Ты родилась не в свой срок. Твой предшественник ушел позднее.

– Ну да, мама меня не доносила, – согласилась Настя, – меня выхаживали в специальной камере, и несколько месяцев врачи не были уверен в том, что я выживу. Погоди-ка, если вас все время девяносто девять, то на момент моего рождения вас должно было остаться девяносто восемь. Выходит, я не та, кто вам нужен. – Она сказала это и вздохнула с облегчением. Теперь Габриель поймет, что она обычная девушка и отпустит ее. Или не отпустит? А что если ее просто потихоньку уберут, как слишком много узнавшую?

– Настя, ты та, кто ты есть, – произнес Габриель, – Нингал, так его звали. Один из тех, кто пережил катастрофу. Мы знали, что он уйдет. Все последние годы он отгородился ото всех, ушел в горы, жил в пещере отшельником, перекрыл все пути. А перед тем, как уйти, вдруг, занемог. Немыслимо для амрита! Двое наших – Думуз и Амита ухаживали за ним. Два месяца он лежал у себя в пещере, практически не подавая признаков жизни. Он лежал, а защита продолжала действовать. И каждый раз, мне приходилось преодолевать несколько десятков километров по горам, прежде чем я достигал его убежища.

А потом он ушел.

Я почувствовал, мы все почувствовали. Но по привычке я отправился к нему по горным тропинкам. И только на месте сообразил, что путь открыт.

Мы начали поиски сразу же! Но мы проверяли не тех детей!

– Как же вы догадались проверить меня? – спросила Настя.

– Случайно, – Габриель вздохнул, – во-первых, мы знали, что ты существуешь. Во-вторых, продолжали искать, на ощупь, по крупицам собирали сведения о необычных детях. Долго рассказывать. Нам повезло, благодаря твоей маме. Если бы она не бегала с тобой по врачам, то, возможно, мы до сих пор не знали бы кто ты. Мы пытались достучаться до тебя по своим каналам. Но ты не откликалась. Было такое ощущение, что ты не желаешь отвечать на наш призыв, такую мощную защиту могут ставить далеко не все из нас. Это удивительно.

– Не ставила я никакой защиты! – возмутилась Настя, – сны – да, сны видела. Точнее один и тот же сон… когда я вышла из скалы, то сразу вспомнила. Эта равнина и люди там… Значит, вы мне снились все время?

– Мы тебя искали, – поправил Габриель, – а ты нас слышала, но почему-то не откликалась.

– Если честно, меня пугал этот сон. Всё в нем какое-то мертвое, и такая тоска брала! – вырвалось у Насти.

Габриель ничего не ответил, только смотрел на нее задумчиво. Насте надоело ждать:

– Ну, хорошо, допустим, ты меня убедил, вы меня искали, нашли, и… что дальше?

Габриель помялся. Как будто не знал точного ответа на этот вопрос или хотел скрыть правду.

– Видишь ли, как я уже говорил, мы столкнулись с такой проблемой впервые. Обычно, мы сразу вычисляли нового амрита и забирали его.

– То есть, как это, забирали? – удивилась Настя, – откуда забирали? Из семьи? Вы отнимали ребенка у родителей?

– Ну вот, – поморщился Габриель, – я так и думал! Ты слишком долго жила среди людей. Ты просто насквозь пропитана их представлениями о морали.

– По-вашему, значит, человеческая мораль плоха? – Возмутилась Настя.

Настя, Настя! – остановил ее Габриель, – тебе сейчас очень тяжело будет понять меня. Я же говорю, ты слишком долго жила среди людей…

– Да я и есть человек! – почти крикнула Настя, – я люблю своих родителей, бабушку, деда, братишку! И я никому! Слышишь ты! Никому не позволю причинить им горе!

Габриель шумно вздохнул:

– Но тебе придется, иначе…

– Что, иначе? – перебила его Настя, – Будешь мне угрожать?

– Вот еще! Я хотел сказать, что рано или поздно, ты все равно станешь причинять им неприятности. К тому же, они все смертны. Пройдет совсем немного лет, они начнут умирать, а ты останешься прежней. Ты не будешь меняться. Так что, – он развел руками, – тебе придется уйти от них к нам.

Настя с ужасом поняла, что Габриель говорит сейчас жестокую, но правду. Или, не всю правду… Где-то в глубине себя, Настя чувствовала какой-то подвох. Она просто не могла пока нащупать его, выделить.

Она сглотнула комок, закипающий в горле:

– Допустим, – сказала осторожно, – и что же ты мне предлагаешь?

Габриель оживился:

– Другой разговор! – он даже снова стал улыбаться, – Не скрою, в прежние времена было проще, но, думаю, мы и сейчас справимся. Люди по-прежнему пропадают, исчезают бесследно, и о них постепенно забывают. Человеческая память короткая. Так вот: можно организовать твое исчезновение, можно – гибель в катастрофе. Собственно говоря, тебе незачем возвращаться домой. И, я подумал…

Настя резко вскочила, громыхнув стулом:

– Нет!

– Что? – удивился Габриель.

– Я не давала согласия! – выкрикнула Настя, – я согласилась тебя выслушать, в обмен на твое обещание отправить меня домой!

Габриель уставился на нее непонимающе.

– Настя, что с тобой? Мы ведь обо всем договорились, и я не понимаю…

У Насти потемнело в глазах. Она представила себе, как вся ее семья дни и ночи ждет хоть каких-то известий о ней, как они ходят по моргам на опознания, как в милиции беспомощно разводят руками сотрудники, как бабушке вызывают скорую, как почернеет дед, как будет плакать мама… А потом они все умрут. А Настя будет существовать среди этих древних юношей и девушек, хранить никому ненужные знания и отчаянно скучать.

Надо бежать отсюда! Где эта чёртова занавеска!?

План побега созрел мгновенно. Настя, не думая, метнулась к стене из тумана. Габриель, сам того не зная, научил ее. Если она все правильно поняла, то у нее должно получиться.

Настя зажмурилась, представила свою комнату, она увидела ее четко, как наяву: справа шкаф с книгами и софа, слева, у окна, стол, над ним полки. Настя рванула к распахнутой двери, прыгнула, как будто собиралась нырнуть и грохнулась со всего маху на пол.

– Йоооооооооо! – заныла она, все-таки, приложиться об пол со всей дури, это больно. Будь ты хоть трижды амрита. Настя открыла глаза. Она была в своей комнате. Лежала на ковре как раз между софой и столом.

– Получилось, – одними губами произнесла она.

Габриель стоял и смотрел на клубящийся сумрак.

– Невероятно, – пробормотал он.

– Ну, что Габриель, упустил добычу? – послышался знакомый голос за спиной.

Габриель не обернулся.

– Давно ты здесь, Маркус? – Спросил он.

– Если ты хочешь узнать, слышал ли я ваш разговор, то – да, слышал.

Габриель, наконец, повернулся, сложил руки на груди:

– Празднуешь победу? А, Маркус?

– Победу? – удивился Маркус, – ты так и не понял меня, Габриель, – он покачал головой, – а я ведь я много раз предупреждал тебя. И чего ты добился? Спугнул девочку. Теперь она знает, кого ей бояться. Эх, Габриель, Габриель…

Габриель смерил Маркуса насмешливым взглядом, тот сменил вычурный лайковый плащ на белую тогу, и, судя по его виду, чувствовал себя вполне непринужденно:

– Бедный Маркус, ты так и не научился носить штаны…

Маркус не обиделся:

– Брюки – варварская одежда, – ответил он, – и разве это тебя волнует Габриель? Ты только что совершил ошибку. Признай это. И мы вместе постараемся ее исправить.

– Вместе с тобой? Маркус, ты все еще надеешься вернуть меня под свое крыло? Оставь, пожалуйста!

Маркус вздохнул:

– Я сожалею, Габриель, – мягко сказал он, – но хочу, чтоб ты знал, я больше не позволю тебе играть судьбой девочки.

– Правда? – Развеселился Габриель, – и как же ты это сделаешь, друг мой?

– Я буду лично охранять ее, – ничуть не смутился Маркус, – она должна сама сделать свой выбор.

– В твою пользу, конечно? – уточнил Габриель, и в голосе его зазвучали резкие нотки.

– Время покажет, – уклончиво ответил Маркус.

Перелом

Настя поднялась на ноги и посмотрела на дверной проем. В нем быстро таяли клубы тумана. Настя хлопнула себя по лбу. Надо срочно что-то сделать. Ведь если она прошла этим путем, то и ее похититель сможет. Что он там говорил о струнах? Настя попыталась вспомнить: так, скала – это узел, куда сходятся многие пути, или струны… Как-то так, кажется… Настин предшественник последние годы жил в пещере, куда невозможно было добраться, потому что он поставил защиту. Как он ее поставил? По словам Габриеля, он и его амриты искали Настю, и не могли найти, потому что она скрывалась от них. Значит, Настя тоже умеет ставить защиту. Но как? Настя, скорее по наитию, сунула руку в поредевший туман, представила себе, как хватает невидимую нить, и действительно ухватилась за нее, потянула, намотала на запястье. Это и есть струна? Она удивленно смотрела на свою руку, обвитую пульсирующей субстанцией. Может, надо ее перерезать? Но чем? А что если завязать узлом?