Игорь Соколов - Метафизика профессора Цикенбаума Страница 9

Таянье Богов Цикенбаума

С миром что-то не так, – прошептал много раз Цикенбаум,Девы, водка, Ока, даже я ему мнились лишь сном,Он то в лона глядел, то заглядывал в темные ямы,Мир пытался встряхнуть или перевернуть кверху дном…

– И зачем жизни смысл привязался ко мне как липучка, —Деву нежно обняв, Цикенбаум шептал снова в даль, —Может, миру нужна очень хорошая взбучка,Чтобы жертву приняв, успокоился вечный алтарь?!…

Дева лоном развеяла странные страшные мыслиИ профессор вздохнул, как младенец, испив молока,И другие девы на нем сладострастно повисли,Словно блажь прилетела откуда-то издалека…

И профессор смеялся и тешил дев обладаньем,Водку пил, закусив шашлыком, угощая меня,Он как будто проник взглядом во тьму мирозданьяИ с девой в Оке удалился из скорбного сна…

Я молчал у реки, ощущая его растворенье,Я с такою же девой забыл о том, что есть срокУходящим в Вечность виденьям и светлым мгновеньямИ я в лоне девы тоже растаял как Бог…

Воплощения Сидорова и Цикенбаума

Несчастный Сидоров, счастливый ЦикенбаумНашли вдвоем приют на берегу,Пил водку Сидоров, храня безмолвный траур,Пил Цикенбаум, улыбаясь на Оку…

И девы то смеялись, то рыдали,Их окружив весельем и тоской,Профессор чуял раздвоение в реале,Словно кто-то рисовал вдали покой…

Несчастный Сидоров лежал под нежной девой,Цикенбаум с девой слился под волной,Ослеплял блаженства страстный невод,Мысли быстро уносились в мир иной…

Профессор с девой ощущал несоответствьеПо независящим причинам от него,Он проникал в чарующее девство,Воплощая в жизнь стремительный рывок…

И вдруг почувствовал, что платит своей жизньюЗа эту связь, за наслажденье, красоту,За обладанье сказочною высью,За право воплотить свою мечту…

Вот отчего так Сидоров печален,Даже под нежной девой слезы льет,Профессор чуял воплощение в реалеИ сам на атомы делился как народ…

Сидоров был к древу девою привязан

Сидоров был к древу девою привязан,Юная блудница измучила его,Всю ночь несчастный прокричал в экстазе,Потом забылся и не помнит ничего…

Очнулся Сидоров в какой-то древней лодке,Туман повис над спящею Окой,В руках его дрожит бутылка водки,А вкруг древа дева обвилась змеей…

Выходит, что и вправду было чудоИ это он всю ночь ревел будто медведь,От страсти Сидоров опустошил посудуИ чует древо начало твердеть…

И дева изогнулась коромыслом,Их губы встретились как ветерок с рекой,И необъяснимо вечным смысломЗаполнился таинственный покой…

И плакал Сидоров, жалея это счастье,Как будто чувствуя, как унесут годаЛоно девы обладающее властьюИ всех впустившее существовать сюда…

Дверь для Сидорова в Вечность

Сидоров в волнах опять хмельнойДеву юную рукою нежно гладит,Блестит слезой, пронзив ее стрелой,Луна дрожит на водной глади…

Душой проникнув в лоно всех невест,Сидоров рыдает в наважденье,В нем словно ангел пробудился бесИ дева смотрится безумным привиденьем,И телом сладостным весь разум его ест…

Полны слезами радости глаза,Ока волнуется от безграничной схватки.И дева шепчет: Ну, еще дерзай,С тобою мне и трепетно, и сладко…

И Сидоров уже рычит как зверь,Он ничего уже не понимает,Он ощущает, как раскрылась в Вечность дверьИ озаряет его сердце светом рая…

Безумные рассужденья Амулетова

Цикенбаум умер в наслажденьях,Сидоров от страсти просто сгинул, —Вот с таким безумным рассужденьемАмулетов в речку удочки закинул…

Я на углях занимался с шашлычком,Глядя, как друзья мои пируют,Девы – ошалевшим косячкомЗа кустами с ними кувыркались в буре…

Цикенбаум себя чуял властелином,Сидоров – небесным существом,Амулетов за крючком бросался в тину,А я угли шевелил под шашлыком…

И думал, – вот, грешочек первородный,Из рая смылся даже сам Адам,Чтоб девой насладиться благородно,Раскрыв в лоне сладостный Сезам…

Амулетов вдруг заматерился,Крики дев всю рыбу распугали,В ловле рыб он видел больше смысла,От любви боялся быть в печали…

Так как нам жить, как тратить жадный разум,В чем или с кем ловить свою надежду?! —Цикенбаум в девах скрылся сразу,Сидоров свалился к ним поспешно…

Амулетов матерится, рыбу ловит,Ярко солнце на волнах блестит,Крик летит, вмиг созданный любовью,Я и Амулетов чуем стыд…

Так зачем же нам грешочек первородный,Зачем из рая убежал Адам,Чтоб создать такое множество народаИ мощью страсти всех разбросить по кустам?!…

Так думал я, стряхнув шашлык в тарелку,Амулетов нежно обхватил рыбешку,У Цикенбаума немало будет детокИ Сидоров в ЗАГС побежит с матрешкой…

В бурлящих водах Осетра

В бурлящих водах ОсетраНежит дев безумный Цикенбаум,И Сидоров теряет с девой разум,Мы ж с Амулетовым тоскуем у костра,Мы с девами не плавали ни разуВ бурлящих водах Осетра…

Шум волн от страсти бьющихся о камниПерекрывает крики сладких дев,Любого смертного тоска любви изранит,Когда он видит, как другие озверев,Исторгают свое яростное пламяВ волнах Оки и Осетра, под тенью древ…

Кто б подсказал, как нам любви добиться,Мы с Амулетовым не можем без нее,Нас не утешит крепкая водица,Нам бы деву превратить в свое жильеИ ее безумьем насладиться,Посылая в Вечность бытие…

О, наши переменчивые лицаМы у себя безжалостно крадем,Когда ласкает нас счастливая девица,Из лона образуя дивный дом…

В бурлящих водах ОсетраЦикенбаум с девами как демон, —Соблазняет всех его игра,Напоминая оснащенный тягой невод…И Сидоров с девчонками в волнахСнова ловит сердцем наслажденье,Осетр бурлит, и волны на камняхТут же разбиваются в мгновенье…

Вот и мне б разбиться о девчонкуИль девчонке долго биться об меня,А потом в животике ребенку, —Все рождается из яркого огня…И вдруг она, – прелестница из раяСхватив губами, в реку понесла,Мы исчезаем в волнах, мы сгораем,Мы превращаем в воздух нежные тела…

Один лишь Амулетов тихо бредит,Вороша золу уснувшего костра,Девчонка нежится на моей чудной твердиВ бурлящих водах Осетра…

Ноу-хау профессора Цикенбаума

А если жизнь только сон?! —Подумал вдруг ЦикенбаумИ на деву взглянул,С которой ласкался в Оке…

И дева шепчет, что он,Возможно, открыл ноу-хауИ шелест листвы, странный гул,Ночных сновидений букет…

И даже лоно ееСтавшее вмиг сокровенным,Давшее счастье емуОстанется сном внутри сна…

Профессор глядит в бытие,О, как оно драгоценно,Но снами уходит во тьму,Где ни крышки ему и ни дна…

Дева рвется в ОкуИ тащит его за собою,И ноги раздвинула вновьВ подтверждении чувств…

– Странно, что я все могу,В тебе быть и рядом с тобою,Неужто мне снится Любовь,Чтобы приснилась и грусть?!…

Ты странный, – дева сказалаИ лоном втянула его,И дыханием страстнымОпять к волшебству подвела,

И сон нарастающим валомСоздал безумный рывокИ он растворяется в счастье,Река связала тела…

– Кто ответит за нашу иллюзию,Если мы зарываемся в прах?!– Профессор вашу диффузиюЖдет очень безумный размах!

Дева заполнена семенем,Смеется как чудо в ночи,Очищая разум от бремени,В волнах рыбешкою мчит…

И профессор за неюТут же дал стрекача,Зачем нести ахинею,Подруга вместо врача…

И не важно, что снятсяЛюди другим и себе,Мы будем снова терятьсяС любовью в загадочном сне…

Смешные слезы Цикенбаума

Цикенбаум хохотал до слез,Он деву вытащил из тьмы библиотекИ в чаще у Оки любил всерьез,А после обсуждал с ней прошлый век…

Аспирантка в лабиринте чужих судебИзвлекала для себя опять урок,Разговор научный был так труден,Что профессор сразу занемог…

К черту страстность жалких революций,С рабством слабого и глупого царя,У меня уже огонь поллюцийРазгорелся как безумная заря…

Человек, он, что ни скажет,Обязательно добудет в жизни ложь,И все грехи его в шумах ажиотажаВряд ли запросто осмыслишь и поймешь…

Лучше есть друг друга светлой ночьюПод песенку разнеженных сверчков,Священный жар нам явится воочьюКак свет зовущих вдаль зрачков…

Мы были, есть, а после нас не будет,Но эта яркая безумная лунаСоберет лучами горстки судебИ будет снова наша страсть отражена…

Другие также будут ковырятьсяВ архивах пыльных, извлекая чужую жизнь,Точнее пыль ее, возьми любые святцы,Везде за мыслью ускользает мысль…

Вот так и мы друг в друга проникаемИ создаем свой чудный нежный путь,Чтоб уже цивилизация другаяПроникла в наши чувства как-нибудь…

Полет Сидорова