Александр Мищенко - Саваоф. Книга 2 Страница 9

Обнимаю.

БУДЬТЕ ДОБРЫ!

Будьте добры!Повезло нам, земляне, с планетой —нам бы сберечь этот дардрагоценный судьбы!В шорохе листьев, и в звоне капеливстречайте рассветы —и в добрый вам путь!..

Пусть новые песнижурчаньем свиреливесна вам исполнит…Пожалуйста, будьте добры!Люди планеты, будьте добры!Мир создан для дружбы —будем добры!И пусть безмятежно, все детисмеются на нашей планете…Будьте добры!И пусть безмятежно все детисмеются в сиянье Вселенной!Пожалуйста, будьте добры!Будьте добры!

Согревайте душою планету!Горе пускай не пройдет через ваши дворы,юных влюбленных лишь пылкое сердцепосмеет тревожить в закатной тишиа мудрая старость даст радостьпокоя и праздник свершений…Пожалуйста, будьте добры!

Люди планеты, будьте добры!Мир создан для дружбы – будем добры!И пусть безмятежно, все детисмеются на нашей планете…Будьте добры!И пусть безмятежно все детисмеются в сиянье Вселенной!Пожалуйста, будьте добры!

Как передает ИТАР-ТАСС, четырехлетняя Хайди Хэнкинс из Уинчестера знает арифметику, пишет законченными предложениями и рисует геометрические фигуры, уже в два года читала книги, рассчитанные на 7-летних детей.

По словам исполнительного директора британского офиса «Менсы» Джона Стивениджа, родители Хайди верно определили, что у девочки огромный потенциал. «Мы желаем им удачи и рады, что они решили присоединиться к „Менсы“, которая патронирует вундеркиндов», – отметил он. Интересно, что по показателю IQ Хайди всего на один балл отстала от выдающегося физика-теоретика современности Стивена Хокинга, известного своими работами в области космологии и квантовой гравитации.

Чудесно, что в это русло пошла энергия Хайди Хэнкинс. А то ж бывает совсем по-иному. Сообщили вот по «Вестям», что в Америке где-то разбушевалась прямо-таки в учебном заведении одна шестилетка, разгром учинила, сильно досталось какой-то учительнице. Пришлось взрослым полицию даже вызвать, и стражи порядка, прибыв срочно в школу, надели наручники девочке-негритоске…

Есть о состоянии гениальности у Евг. Замятина. Прояснил мне он лишний раз сознание химическим знанием, что же есть такое насыщенный раствор: «В стакане разлита как будто бесцветная, ежедневная, простая вода, но стоит туда бросить только еще одну крупинку соли, и раствор оживает – ромбы, иглы, тетраэдры – и через несколько секунд вместо воды уже хрустальные грани – Какие восхитительные торсионы, что влекут и к подобному состоянию материи, когда из преджизни рождается жизнь! Должно быть, иногда бываешь в состоянии, когда зрительного впечатления, обрывка вагонной фразы, двухстрочной заметки в газете довольно, чтобы кристаллизовать несколько печатных листов». И если бы я лично, Мищенко А. П. делился с молодыми секретами писательского творчества, то же бы сказал, что Евг Замятин. Добавил бы, что по реалиям нашего времени, нового уже, электронного века, о каком можно сказать, что он, сейчас, слава богу, оцифрован, с лету ловлю все с экрана телевизора. Ну, просто опасно мне теперь садиться к «ящику». Хоть карандаш стараюсь прихватить, чтобы заметить себе что-то. Либо после важной какой-то мысли срываюсь с дивана в гостиной-телевизорной и стремлав за компьютер. Заячья такая прыть появилась… И нет в том ничего удивительного: тоталитарные режимы биниальны с догматизмом, парламентским присущ релятивизм, расширение границ свободы. А такое именно время переживает Россия. И очень понятны мне живущие в моем кровотоке Деррида, Сартр, Умберто Эко и Эмиль Чоран…

И тут как автор романа этого не могу я не преткнуться о пень, о камень, как можно бы выразиться, или о такую социальную претыку, которая щемяще отзывается в моем сердце, резонансно зазвучиваясь с болевыми претыками нашего времени. В огромном рукописном наследстве, оставленном Семеном Ремезовым (в том числе «Описание о сибирских народах и грани их земель» и «Краткая сибирская история»), писаны единственный раз слова о себе, но какие ж емкие, захватывающие большие пространства жизни, политического климата давней эпохи: «Будучи у того каменного строения, работал усердно, по вся дни беспокойно… обнищал и обезножил». В три этих кричащих глагола – работал, обнищал и обезножил – укладывается вся жизнь таланта, самородка, беззаветного труженика. На закате своих дней, как установила по архивам кропотливая искательница истин в истории, наша современница Людмила Барабанова (работал я с нею вместе в газете-«молодежке»), вынужден был просить, как милостыню, прибавку к жалованью. Только и скажешь тут: «Се, несправедлив век!» Но веки созвучиваются, как гениальные рифмы. Редко ли так венчается труд созидателей в нашем Отечестве и ныне? О геологах-фанатиках, что жизнь ложили на алтарь Отечества, писано сегодня в «Тюменской правде» крупно и жирным шрифтом: «Большинство тех, кто действительно трудился, прозябают, если не в нищете, то еле-еле сводя концы с концами». И скажешь в сердцах, что каленым железом бы изжечь в нашей жизни подобное, чтоб не слышать, как язвят иные: трудись, трудись – горбатым сдохнешь. Что ж касается Семена Ульяновича Ремезова, то утешить нас может лишь то только, что заслужил он ВЕЧНУЮ ПАМЯТЬ потомков.

Как стих, жили во мне прочувствованные слова Ремезова о родной земле: «Страна многими тысящами людей населена, преисполнена изобильно во здравии воздуха и ужиточных вод богата. Воздух над нами весел и в мирности здрав и человеческому житию потребен. Ни добре горяч, ни студен. Земля хлебородна, овощна и скотна. Опричь меду и винограду ни в чем не скудно. Паче всех частей исполнена пространством и драгими зверями бесценными. И торги и привозы-отвозы привольны. И просточадцы работают, философии всяких наук употребляя. Правда во всех хранима…». Как просто, гордо и глубоко речено. И что Элизе Реклю с убогим его определением: «Сибирь – страна, лежащая за пределами истории»! В гитлеровском учебнике по географии говорилось: «Сибирь – холодный и пустой край, где живут полудикие существа различных смешанных рас». И это уже за пределами разума… А как бы оценил этот ученый мэтр то, что нашли на Ямале археологи чашу с изображением полета Александра Македонского на грифоне, которую губернатор Ямала Юрий Неелов передал в дар Государственному Эрмитажу. И очень ли разнится заключение Реклю от того, что привел Анатолий Омельчук в своем «библосе» о Сибири разысканное нашим земляком-ученым Леонидом Киселевым ленинское: «Сибирь – холодный и пустынный край, где живут полудикие существа (курсив А. М.) смешанных рас». Это – цитата из немецкого (фашистского периода) учебника истории, как акцентно подчеркнул Омельчук. Не стыдно ли нам воспринимать Сибирь с евразийской нашею сущностью по Реклю и по такому Ленину! Или уподобляться нашим эпигонам «породистых» западников. Продолжали б лучше, господа плюнь-кисляи, изучать с тщанием, как древесного клопа, классиков марксизма-ленинизма… Сибирь была просто заповедным еще, мало тронутым человеком ядром истории. Мы прожили геологически первые пока зарницы светоносной сути Сибири для России и всего мира. У нее еще все впереди.

Федотов знал ремезовский отзыв о крае нашем и сказал мне, что тут, кажется, не все приведено. Я в момент дополнил по памяти:

– «Рек великих и средних, заток и озер неизчетно, рыб изобильно, множественно и ловитвенно. Руд, злата и серебра, меди, олова и свинцу, булату, стали, красного железа и укладу, и простова, и всяких красок на шелки, и камней цветных много. И от иноземцев скрыто, а сибирякам неведомо».

Старым слогом добавил я о нынешнем дне:

Вареньем Киев щеголяет,Оружьем Тула процветает,В Тюмени нефть красна.

Федотов тяжело вздохнул, и взгляд у него ущуренный-ущуренный стал.

– И от Зарубежья теперь не скрыты наши богатства. Наоборот, много знают о них, и земля наша алчность там разжигает у некоторых. Знаем и мы, что Сибирь для России – кладовая с драгоценностями. Все на виду ведь теперь.

Василий Петрович повернулся к окну и заговорил, глядя в темень:

– Раньше от незнания полного материка нашего лишь могли прогнозировать, как Губкин или Ломоносов. Угадывали будто б в ночи гении рассвет мощный. Сейчас все знаем. Выкатится утром солнце и в небо пойдет. Ясно все и понятно: вот он жар наш и свет.