Мирко Благович - «Белила»… Книга третья: Futurum comminutivae, или Сокрушающие грядущее Страница 9

– Ну вот. Развиваю далее, – на ходу продолжал Тёма.–Брат моего дружбана– Грека, ну, ты Грека знаешь, так вот, его брат – Вован, как оказалось, на заводе шампанских вин в начальниках важничает, пузом крутит. Я точно не помню, в какой он там должности, но что-то связанное со сбытом готовой продукции. Сечёшь,как это может нас согреть?

– Не-а,–мотнул я головой,–не секу.

– Давай, врубайся живее. Богатое предприятие, импортные линии по разливу шампанского, оптовое море вина и завязки с нужными людьми. Необходимо только ко всему этому немножечко прикоснуться и…в сумме что получим?

–Что получим? Только то, что у нихна заводе топ-менеджмент – сплошь миллионеры. Так об этом любой дурак в курсе,– закивал я.–И подНовый год к ним в сбыт наверняка не пролезть. Ажиотаж. Кому мы там нужны, а?

–Подтормаживаешь, брат. Примёрз. Под праздники в сбыт – верняк не пробиться!Но это если ты с улицы забрёл, обычный серый человечек. А в сумме то, что с подачи Грека его родной братан, Вовчик, согласен по блату организовать нам соточку-другую ящиков шампанского.Прикидываешь, голова твоя садовая?

За разговором мыподошли к автобуснойостановке. Скоро подъехала и маршрутная «Газелька». Уютноустроившись назадних сиденьях и проколупав в заиндевевших окнах обзорную дырочку, мы продолжили обсуждение заманчивой перспективы.

– Тёмыч, а ты точно уверен, что это наша тема? – засомневался я.– На словах любое дело гладкое. Смотришь: предложение шикарное,план – идеальный, всё вроде бы смазано и оговорено.А потомберёшься за гуж, тужишься-тужишься, а там сплошной облом.

– Николаич, я тебя прошу, не усложняй! Чё за пессимизм? Мы уже присели, не упадёшь. Шепчу главное! Нам это шампанское Вовчик может пробить…безоплаты, под реализацию! И с расчётом подгонять не будут.

Я поражённо разинул варежку. Заводское игристое вино, да ещё и под Новый год, по оптовой цене. В рас-сроч-ку! Полный отпад. На горизонте замаячил самый вкусный и весёлый Новый год за последние сто лет.

– Тёмыч, я в ауте! Точно тебе говорю. Точно! – оживлённо затарабанил я. – Вот теперь вопросов у меня нет! Вот это мы заработаем. То-то Олюшка со Славуней порадуются!

– А я тебе о чём! – рассмеялся Тёмыч. – Между прочим, разница между отпускной ценой завода и ценой нашей предполагаемой реализации – процентов триста пятьдесят – четыреста. Не меньше! А ну-ка, умножь теперь разницу на двести ящиков «шампуньки»!

Выпучив глаза, я радостно икнул, что, видимо, означало: наконец-то я всё понял и этим повержен в нокаут.

Перемешивая колёсами рыхлый снег, маршрутка причалила к нашей остановке. Пора выходить. Уфф, действительно прохладненько! Тропинку до магазина мы преодолели быстрой ходьбой. Вот и магазинчик. Добрались.

Оббив с ботинок снег, заледеневшими колобками мы с Валерьичем вкатились в магазин.

– Уфф, хух! Ыыых! – шмыгая красным озябшим носом, отдувался с мороза Валерьич.

– Ах, эх! Агхм! – потирая замёрзшие руки, вторил ему я.

– Оленька, чайку! Любименькая, спасай! Давай, мамуля… замёрзли… очень просим! – прокричал я со входа жёнушке.

– Оль Алесанна-а-а-а! – запыханно пропел Тёмыч. – Приветики!

– Привет, привет! – встретив нас за прилавком, заулыбалась Олюшка. – Что, замёрзли, пацаняки?

– Ага-хм! Угу-хм! Ох!

Чмокнув жёнушку в тёплую щёчку, мы поспешили в бухгалтерию. Олюшка по-быстрому организовала нам с Валерьичем душистый горячий чаёк, а к нему и хрустящие сухарики с изюмом. За чайным подносом мы и возобновили интересное обсуждение.

– Всё пройдёт как по сливочному маслу, – разгорячённо увещевал Валерьич. – Самое главное – это расторопно обернуться. Не тянуть. Сотня-две ящиков, пусть даже и под реализацию, совсем не шутки. Будем потом валандаться с остатками.

– Ясное дело, – сёрбая чаёк, понимающе раскачивал я кубышкой. – Нам по-любому нужно успеть распродаться до тридцать первого числа. С первого января – праздники чуть ли не на две недели. Куда мы этот «шампунь» потом девать будем?! Разве что народу на опохмел.

– Молодец, Николаич! Соображаешь! – хрустнув стойким пшеничным сухариком, воскликнул Тёма. – Именно это я и хотел донести. До Нового года – две с половиной недели. День-два на доставку и оформление, ещё две недели – на распродажу. До завода доберёмся электричкой. По расписанию в ту сторону они дважды в сутки идут. Я уже разнюхал. Одна – в полдень, вторая – ночью. Нам нужна ночная, чтобы к началу рабочего дня прибыть. Утром – на месте. На вокзале перекусили, перекурили – и на завод. Встреча, знакомство, выписка, оформление. Я на работе отпуск за свой счёт денёчков на пять оформлю. И так уже два года без выходных и проходных. Намантулился как собака! Короче, я уже всё пробил и обмозговал.

– Знаешь, Тёмыч, – призадумался я, – это, конечно, здорово, что нам отгрузят товар под реализацию. Рассрочка, льготный период, связи, бросовая цена – безусловно, клёвое подспорье. Но деньги-то всё равно нужны, а? Наличка на дорожные расходы – еда, тормозки, билеты, чай. Это раз. Затем. Всякие там коробки конфет, шоколадки – ну, чтобы ускорить выписку на складе. В смысле, на презент кладовщикам. Или кто там всю эту бодягу по накладным проводит, не знаю. Это два. Менты, которые из племени Госавтоинспекции. Мы же шампанское на грузовике вывозить будем, правильно? Их куда деть? Никуда. Или как обратно поедем? Тоже электричкой? Или на дрезине?

– Гы-гы, Витаха, ну ты даёшь! – развеселился Тёмыч. – Дрезина… гы-гы-гы. На грузовике, конечно. Я думаю, в небольшую фуру ящиков сто пятьдесят-двести войдёт.

– Запросто войдёт! Так я и говорю – где фура с товаром, там и гайцы с полосатыми палками. Теперь, смотри, – продолжал я допытывать Тёму. – За машину платим? Или тоже на халяву?

– Какая там халява! – погрустнел Тёма. – За машину платим полностью, и заправляем её, думаю, тоже мы. И водиле премиальные, типа, дорожные…

– Ну вот. Если сложить в кучу все дорожные отстёги, думаю, штукарь баксов выйдет, не меньше.

– Ну!

– Что «ну»? У тебя что, лишняя тысчонка за пазухой завалялась? У меня – нет. Чтобы профинансировать доставку шампанского, я так понимаю, деньги надо вытягивать из кассы нашего магазина. Верно?

– Верно, – уныло хмыкнул Тёма, – а откуда же ещё? Мы для этого сюда и приехали. Я нынче на мели. Впрочем (эх!), как и вчера. Хошь зазырить? Вот! – Словно сожалея о таком прискорбном факте, Тёмыч вывернул наружу свои пустые карманы. На пол выпала одинокая жареная семечка.

В наших мыслях страшный зверь под названием «дорожные расходы» уже вовсю оттяпывал зубастой пастью весомую часть будущего заработка.

– Да ладно, Тёмыч, – воспрянув, развеял я наш минорный настрой. – Чего мы с тобой носы повесили? Прибыль тоже ведь не детская. На всех хватит. И на кладовщиков, и на индейцев с жезлами, и на дорогу. Чего киснуть? Триста процентов на бутылке плюс новогодняя распродажа. Вполне реальная и многообещающая командировочка.

– Да я чё? Я ничё, – пошутил Валерьич. – Во всём виновата прожорливая и жаднющая человеческая натура!

– Ага! – поддакнул я. – Всегда почему-то хочется всего, сразу и, желательно, на дурняк.

– Не говори, старина! – захохотал Тёма. – Ох уж это ненасытное создание – человек. Ладно. Давай прикинем нашу прибыль и дорожные расходы. Я не буду тянуть, сразу дружбану и отзвонюсь. Пусть он с брательником по межгороду мосты наводит, детали обмусоливает. А ты подсуетись с наличкой, чтобы торговля ваша не обвалилась.

– Хорошо, – кивнул я. – Триста баксов у меня лежит в начке. Ещё двести займу, есть у кого. Это, получается, пятьсот. Из оборота можно будет вытащить двести – триста долларов, не больше. В общем, обкрутимся. Кстати, с приятелем твоим тоже нужно поделиться. С Греком.

– Обязательно! – мотнул головой Валерьич. – Без Грека нам ничего бы не светило.

– Конечно. Как ни крути, а он наш компаньон получается. А с компаньоном поделиться – святое дело. Звони!

Железнодорожные гуляки

Ночной железнодорожный вокзал встретил нас равнодушно. Зал ожидания заглотил меня и Валерьича в своё оживлённое чрево, попихал для порядку, потолкался, погудел, чего-то там поорал на ухо, смешал с толпой и, выискивая новую жертву, тут же потерял из виду.

Железнодорожные вокзалы – это самое настоящее государство в государстве, со своим распорядком, законами, территорией, иерархией. Суетная жизнь здесь не затихает ни на минуту. Да что там «ни на минуту» – тут не бывает ни единой секундочки тишины и покоя! Куда ни глянь – всюду что-то с кем-то происходит. Важно шипят прибывающие скорые, товарняки, почтово-багажные и грузовые составы. Вокруг них подобострастно снуют пригородные и технические дизельки. Гомонливый перрон толкается громоздкими чемоданами, продаёт напитки, пиво, газеты и сигареты. Визгливые бабульки-пирожочницы суют пассажирам горячие пирожки с горохом, картошкой и капустой. Пронырливая привокзальная шантрапа воровато шныряет глазками по сторонам, шарит в толпе, приискивает зазевавшуюся жертву. Кто-то сегодня обязательно лишится кошелька, мобильного телефона или барсетки. По вокзалу, распугивая жутко подозрительных бездомных собак и котов, тарахтят грузовые тележки с посылками, чемоданами, сумками и рюкзаками. Поезда, поезда, поезда… Тележки, тележки, тележки… Люди, люди, люди… Вся эта масса беспокойно копошится, спешит, кричит, торопится, озирается, матюкается, чего-то ищет, откуда-то появляется и куда-то отбывает, исчезая без следа.