Владимир Буров - 8, 9 – аут. Потустороннее Страница 9

– А если придут?

– Мы запремся на замок.

– Да, это надо сделать обязательно. А то я люблю кричать во время секса.

– А мне тоже можно? – спросила Оля.

– Что, можно? – не понял адвокат.

– Кричать.

– Пусть кричит кто-нибудь один.

– Хорошо, тогда я буду рычать, – ответила Оля.

Они прошли в банкетный зал.

– Заколебали эти блатные, – сказала Света. – Трахаются в банкетном зале за бесплатно.

– Тихо, – сказал Валера. – Он нам дал пачку Мальборо. Настоящие! Даже курить жалко.

– Дай, я закурю.

– Бери.

– А ты?

– Ты мне оставишь. Хватит одной на двоих. – Валера протянул Свете сигарету.

Она прикурила, и сказала:

– Дай мне пачку.

– Зачем?

– Прочитаю, что там написано.

И она прочитала, что это не настоящие американские сигареты, а сделаны по лицензии в Финляндии.

– Подделка, – сказала она, выдохнув четыре кольца дыма. – Финские. Но ничего курить можно.

– Может быть, еще скажешь, что их штампуют в Мелехове?

– Вполне возможно, – ответила Света. – Финны сами ездят к нам в Питер за сигаретами. Откуда у них свои Мальборо?

– Ты думаешь, кто-то не знал, что у финнов нет своих сигарет, и сдуру написал на пачке, что это маде ин финланд?

– Думаю, именно так и было, – сказала Света, и посмотрела на сигарету сбоку.

– Давай сюда, – сказал Валера.

– Еще одну затяжку.

– Отдай мне ее. Ты выкурила больше половины.

– Хорошо. Я не буду затягиваться в себя. Иди сюда. Еще ближе. Я выдохну этот лишний дым тебе в рот.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Тут вошла Галя и рявкнула:

– Быстро отошли друг от друга. Кажется, я предупреждала. Или вам на лбу написать, что вы находитесь на работе? – И добавила без передышки: – Быстро три жареных картошки и три фаршированных свинины. И если сейчас я увижу, что нет нарезанной картошки, я – сл. на букву б – точно самих вас поджарю.

Картошка была, и Галя успокоилась. Но, тем не менее, сказала:

– Выбирайте: ли вы сегодня работаете бесплатно, или я сейчас напишу вам на лбу:

– Я на работе?

– Напишите лучше на лбу, мэм, – сказал Валера. – Ибо сегодня хороший день. Много народу. Зарплата за сегодня должна быть большая.

Галя на самом деле взяла из аптечки толстый фломастер, и спросила:

– Каким цветом, выбирайте?

– Мне красным, – сказала Света.

– Мне синим, – сказал Валера. – Я люблю синий.

– А я красный, – сказала Света. – Нет, – поправилась она, – я тоже люблю синий. Напишите мне, пожалуйста, синим:

– Я на работе.

Галя написала, и они начали работать. Света вынула из воды картошку, обсушила ее, и выложила на толстую сковороду. Валера жарил фаршированные яблоками и луком отбивные.

Галя вышла. Они посмотрели на лоб друг другу и рассмеялись.

– Надо было ей сказать, чтобы зашла в банкетный, и написала на лбу адвокату:

– Здесь не бесплатный бордель.

– Как же, ему напишешь. Ты не в курсе, что у нее неделю назад был суд?

– Нет, – ответила Света, – откуда я знаю. Она же меня уволила, и я здесь долго не была.

– Ее поймал проверяющий мент и музыкант. За музыку, что она крутит на дисках теперь, оказывается, платить надо. Этот музыкант приходил еще раньше, просил деньги для потенциальных авторов.

– А она? – спросила Света.

– А она послала его подальше. Сказала, чтобы сначала нашел авторов, а потом просил деньги. Не наоборот. Музыкант, бывший политработник, уволенный из армии, пошел в ментовку, и притащил проверяющего. Ничего особенного не нашли, но акт составили.

– И все? – спросила Света.

– Нет, не все. Предложили отдать музыкальный центр. До решения суда. А то, говорит, этот проверяющий, заберем и вино.

Она отдала, а потом рассказала все Семену Семеновичу. Тот говорит, – Валера кивнул на стену, за которой находился банкетный зальчик, – надо было сразу позвонить.

– И чего дальше? – спросила Света.

– Пришли к мировому судье, а судья дал этому менту по рогам. Потом приходил, просил подписать бумагу, что Галя не имеет к нему претензий. А этот – сл. на х – музыкант, совсем пропал.

– А судья? – спросила Света.

– Судья? – переспросил Валера. – Тоже приходил с двумя телками. Заказывали вот таких же фаршированных поросят. – Валера кивнул на жарящийся с яблоками и луком карбонад. Я думаю, это небольшая расплата за то, что отмазал ее от ментов. Правда, и адвокат потом приходил с двумя телками. И тоже не расплатился. Но Галя говорит, что он не взял с нее ни копейки за суд и все дела.

– Это нормально, – сказала Света. – Сейчас адвокаты дерут много.

– Конечно, хорошо. После этого на лбу ему не напишешь:

– Здесь трахаться нельзя!

А Итальянец один раз помог ей против каких-то дешевых блатных, так потом постоянно половину не доплачивал. Или даже вообще не платил. И чуть что – тащит трахаться.

– И все бесплатно? – спросила Света.

– Конечно! – ответил Валера.

– А вот теперь его грохнули, – сказала Света. – Кто бы мог это сделать?

– Ты меня спрашиваешь? Я не знаю.

Но приключения этого дня еще не закончились. Пришла Даша с коньяком, но Алексей и София так и не появились. Более того, их не было три дня.

Даша заплакала. Потом сказала:

– Я так и знала.

Глава четвертая

Они жили счастливо. Почти каждый день охотились и купались в море. Но четыре часа в день, с девяти до часу, София писала роман. Прежде чем она его начала, Алексей спросил:

– Что я буду делать в то время, когда ты будешь писать роман?

– Ты будешь его героем, – ответила девушка.

Они поймали русалку и хотели ее съесть.

– Что обычно делают с русалками? – спросила София.

– Думаю… нет, не знаю, – сказал Моцарт. – Скорее всего, их пускают в бассейн, и смотрят с балкона второго этажа, как она плавает там.

– И больше ничего?

– Что ты имеешь в виду? Нет, думаю, на них просто смотрят.

– У нас нет бассейна. Надо заключить с ней договор.

– О чем? Чтобы добывала для нас рыбу. Я хочу треску.

– Ты любишь треску? А в кафе Охотник ее никто не берет. Говорят:

– Треску мы и дома поедим.

– Я предлагаю вам две хороших трески на неделю, – сказала Русалка. – Кстати, – добавила она, – зовите меня Кити.

– Ну, ты нас не обманешь? – спросила София.

– Нет, – ответила Кити – Ведь две двухкилограммовых трески в неделю, это для меня совсем немного. Кстати, что мне будет за это?

– Мы тебя отпустим, – сказал Алексей. – Это хорошая плата.

– Нет, это само собой, – сказала Кити. – Я хочу еще какой-нибудь подарок. Ну, например, в уикенд мы будем вместе играть в водное поло. Окей? И еще:

– Говорят, у вас есть мясо. Мне можно будет попробовать мясо?

– Ты хочешь кабана? – спросила София.

– Нет. Спасибо. Я хочу флорентийский стейк, – сказала русалка.

– Мы не едим флорентийские стейки, – сказала София. – И знаешь почему?

– Нет.

– Из одного буйвола получается всего два стейка по два с половиной килограмма.

– Ну и что?

– А куда девать остальное мясо? У нас здесь нет, к сожалению, холодильника Бош.

– Почему?

– Не завезли, знаешь ли. Я сама иногда удивляюсь, что здесь нет ни кондиционера, ни фирменного холодильника. Хотя понимаю:

– Зачем холодильник, если всегда можно взять столько мяса и рыбы, сколько можно съесть, пока она не испортиться. А вместо кондиционера, можно договориться с ветром с моря.

– Вы умеете разговаривать с ветром? – спросила русалка.

– Пока нет, – ответил Моцарт, – но надеемся научиться.

– Я могу быть вашим представителем на море. Я договорюсь с морским ветром, – сказала Кити.

– Отлично. А то уже начинается июльская жара. И да: мы сами хотим полностью отказаться от мяса. И знаешь почему?

– Нет.

– Они становятся домашними животными, – сказал Алексей. – Начинают, как полноправные члены семьи ходить по дому, по саду, ходить на водопой к морю.

– Дело дошло до того, что один косолапый мишка взял с полки книгу, и начал изучать Защиту Лужина. Говорит:

– Никак не пойму некоторые места.

– А что именно ему непонятно? – спросила русалка.

– Не понятно говорит, зачем путать секс и удовольствие, – сказал Алексей.

– Понимаете? Шахматы доставляют ему большее удовольствие, чем секс. Вот оно лесное воспитание, – сказала София.

– Ясно, что никогда раньше они не читали Набокова, – сказал Алексей. – У него эти вещи равноценны.

– И много у вас уже зверей? – спросила Кити.

– Много. Иногда в саду не протолкнуться.

– Правда, они невидимы, – добавил Алексей.

– Невидимы? – удивилась русалка. – Но почему?

– Они отдают нам свою видимую часть, мясо, – сказала София. – И после этого они уже не могут идти назад в лес. Остаются у нас в качестве домашних животных. Нам мясо – им пространство в нашем доме.