Дарья Крупкина - Храм белого дракона Страница 9

Из окна ее комнаты открывался вид на королевский сад, сейчас голый и безжизненный, расцвеченный только ягодами бузины. Там лежал и огромный белоснежный дракон, сейчас сиявший в солнечных лучах. Тот, кого называли Харакортом, помогавший Его Величеству захватить Кертинар.

С возрастающим удивлением Лорелея увидела, что рядом с ним лежит второй дракон, чуть поменьше, и его чешуя отсвечивает глубоким синим цветом.

– Они вернулись? – прошептала Лорелея, с восхищением разглядывая драконов.

Акрин рассмеялся:

– Не туда смотришь!

Он указал рукой в небо, и только тогда Лорелея увидела еще одного, красного, дракона, размеренно рассекающего широкими крыльями небо.

Ты слышишь меня? снова раздалось в голове девушки. И тогда она поняла.

– Да, – прошептала леди Бейрак одними губами. – Да.

Когда Акелон услышал звон бубенчиков, он уже знал, кого увидит. Развернувшись, он едва не столкнулся с Шайонарой. Девушка преклонила колено, и на ее лицо упали волосы и тонкие тугие косицы.

– Ваше Величество…

– Да в Сумрак все формальности! Я несколько дней пытаюсь поговорить с тобой!

Шайонара выпрямилась и посмотрела в глаза короля:

– У меня были дела.

– О да.

С раздражением Акелон отвернулся и подошел к маленькому столу. В его покоях вполне хватило бы места и на стол большего размера, но он счел, что подобный ему не нужен. Налив прозрачно ароматного вина, Акелон залпом осушил бокал и снова повернулся к застывшей Шайонаре.

– Последние несколько дней, с самой коронации, я пытаюсь поговорить с тобой. Но ты исчезаешь.

– Дела.

– Какие, во имя богов, дела?

Акелон сжал кулаки, и на миг могло показаться, сейчас он ударит опустившую глаза Шайонару. Но он этого не сделал. Король шумно выдохнул и устало опустился в кресло.

– Мой брат до сих пор не очнулся, – глухо сказал Акелон. – Акрин сейчас с той девочкой, Лорелеей Бейрак. Он поможет ей освоиться со Слиянием. Я пытаюсь понять, сколько еще драконов теперь в землях Седьмого дома. Ты… Акрин видел, что во время возвращения драконов, ты тоже это почувствовала. А потом избегала меня. Что произошло, Шай?

Он снова посмотрел на нее, но теперь во взгляде не было ничего, кроме усталости. Огромной усталости последних дней. Облаком блестящей ткани, Шайонара подошла к королю под звон бубенцов в волосах. Опустившись около кресла, она положила руки ему на колени.

– Прости… мне стоило понять, что я нужна тебе.

Шайонара опустила голову на колени Акелона, и пальцы короля зарылись в ее волосы.

– Я волновался, – тихо сказал он. – Ты исчезла… тоже Слияние? У тебя тоже теперь дракон?

– Нет. Просто… я чувствовала их. Ощущала. Каждого по отдельности и всех сразу.

Шайонара подняла голову и посмотрела в глаза королю:

– Я могу говорить с ними, Акелон. С каждым из них.

На его лице отразилось удивление.

– Но… как?

– Я не знаю. Может, дело в том, что этери сами состоят из магии. Увы, в Кертинаре нет кого-то еще из моего народа, чтобы проверить.

Шайонара снова хотела положить голову, но король потянул ее за руку, и девушка устроилась у него на коленях.

– Не волнуйся о своем брате, – сказала Шайонара, пока король прижимал ее к себе. – Он уже очнулся, теперь спит. И ему не понадобится Акрин, чтобы понять Слияние. Дракон сам научит его.

Она знала, что сейчас Кэртар, укутанный в теплый плащ, спит среди драконьих лап и когтей синего Артанора. Огромные крылья укрывают его надежнее всех возможных завес и преград.

– Тебе стоит волноваться о другом, – Шайонара прикрыла глаза, не желая говорить то, что должна. – Здесь, рядом с замком, есть еще один дракон, о котором ты не знаешь. Тот, что теперь связан с Вэлрисом Лантигером, свергнутым узурпатором.

4

Он снова был маленьким мальчиком, пробирающимся сквозь рыхлый снег. Пыхтя, поправил меховой капюшон на голове, но не остановился ни на секунду. Ему казалось, в родном замке успели обнаружить его побег. Слуги всполошились, отправились на поиски, чтобы найти мальчика до возвращения родителей.

Только он знал, они не вернутся.

Мальчик споткнулся о корягу, упрятанную глубоко под снегом, и упал в сугроб чуть ли не с головой. Его захлестнула ярость, яркая, всепоглощающая. Ему необходимо вперед! И почему он такой маленький!

Снова поднявшись, мальчик тряхнул головой, смахивая налипший снег. И с удивлением увидел впереди будто тропу из талых, оплавленных сугробов. У него не было времени размышлять, его это работа или что-то другое. Мальчик устремился вперед. И бежал, пока ему не открылась картина, которая уже скакала перед его мысленным взором, мелькала, заставив сбежать от нянек и устремиться к лесу, прочь от замка.

Кровь и снег, только кровь и снег. И остекленевший человеческий взгляд, уставившийся в небо.

Акрин в поту подскочил на кровати и сел, тяжело дыша. Одеяла показались громоздкими и мешающими, а ночь – слишком темной и тесной. Отбросив в сторону одеяла, маг поднялся и прошел к окну. Облокотившись на него, он ощущал дуновения воздуха на разгоряченной коже и пытался отдышаться.

Плохие сны? прошелестел в голове голос Харакорта.

– Да, – хрипло ответил Акрин. Дракон слышал его мысли, но сам маг пока не умел их направлять, приходилось произносить вслух. – Воспоминания детства.

Твоя мать?

– С тех пор при снеге я вспоминаю только кровь.

Харакорт ничего не добавил, но Акрин ощущал его сочувствие. Выпрямившись, маг наконец-то перевел дух.

– Давно мне кошмары не снились.

Они всегда с нами. Как она умерла?

– Никто не знает. По принятой версии, напал какой-то зверь, когда она гуляла в лесу близ замка.

А отец?

– Он исчез в тот день. Никто никогда его больше не видел.

Акрин почувствовал удивление дракона и едва не рассмеялся. Харакорт мог ощущать его сны, но мысли человека были скрыты.

– Ничего удивительного, если учесть легенды, которые ходили вокруг моих родителей.

Что за легенды?

Наконец-то почувствовав холод, маг вернулся в постель. Накинув на плечи одеяла, он завернулся в них, вспомнив, что делал так в детстве, когда за стенами замка завывали холодные ветра. Маг знал, что дракон спокойно ждет: у существ, живущих столетиями, достаточный запас терпения.

– Это же север, – начал Акрин. – Там сильна вера в древних богов, а демоны Бездны – не легенда, а понятие, прочно вошедшее в обыденную жизнь. Ими пугают детей в колыбелях и верят, что маги могут заключать с демонами сделки: отдавать души взамен на служение определенной цели.

Моя мать принадлежала к семейству дель Тери Третьего дома. Могущественная чародейка, она вместе с братом в определенный момент покорила чуть ли не всех раздробленных лордов и создала из руин замок одной только силой магии. Тем не менее, она не собиралась становиться главой Третьего дома и даже заключила союз с королем. А потом вместе с дальним родственником разрушила храм Невертара в Лостфоле. При этом погибла Верховная жрица, сестра короля. Так что моя мать удалилась в родовой замок, где вышла замуж за того самого родственника и родила меня.

Говорили, что Кор дель Тери слишком странен, а сила, подобная материной, не может принадлежать человеку.

Говорили, что он демон?

Акрин кивнул:

– Да, демон. Которого вызвала мать, и который на земле, только пока она жива. А после смерти ее душа станет принадлежать ему.

Он замолчал, вспоминая те заснеженные дни детства. Все легенды он услышал много позже, когда подрос. Так люди объясняли и то, что отец Акрина исчез со смертью его матери: конечно, не питаемый магией демон вернулся в Бездну, унося с собой душу человеческой женщины. Люди не любили лорда дель Тери. Они боялись его. Любивший родителей и не задавший вопросов Акрин никогда не мог понять этой ненависти и предпочел уйти из приютившего замка дяди как можно быстрее. Ему, называемому «демоническим отродьем», не было места в землях Третьего дома. Да он и не жаждал там оставаться.

По крайней мере, прошелестел голос Харакорта, твои родители навсегда вместе.

Акрин пожал плечами. Иногда он тоже в это верил.

Закутанная в плащ фигура осторожно пробиралась по влажным коридорам подземелий. Человек не торопился. Он знал, что поспешность в некоторых делах может привести к весьма печальному исходу. А так как в данном случае исходом мог стать конец его собственной жизни, человек был вдвойне осторожен.

Он крался, выбирая темную сторону переходов, замирал в отдалении от раскрытых дверей и мутных факелов. Он не хотел попадаться на глаза. Он не мог попасться на глаза.

Вэлрис Лантигер всегда оставался осторожным человеком. Он допустил ошибку только однажды – да и то, не ошибку, по сути. Он просто не мог предположить, что мальчишка может привести с собой драконов. Неожиданный элемент, который не просто смешал все карты, но развалил упрямый карточный домик узурпатора.