Эфрен Абуэг - Современная филиппинская новелла (60-70 годы) Страница 3

В этот период происходил активный процесс смены поколений в филиппинской литературе вообще и в новелле в частности, особенно в литературе на тагальском языке, бурному росту которой немало способствовала языковая и общекультурная националистическая политика государства. Не удивительно поэтому, что в тагальской части нашего сборника из писателей старшего поколения оказался один Педро С. Дандан, а среднее поколение представлено двумя именами — Андресом К. Крусом и Ливайвай А. Арсео-Баутиста. Зато тут немало молодых, родившихся в самом конце войны или в послевоенные годы и вступивших в литературу уже в 70-е годы, — Л. А. Асарес, У. Па. Виртусио, Ф. А. Гарсия, Д. А. Консумидо. Характерно также для этого времени некоторое замедление развития англоязычной литературы, выражающееся в особенности в значительно меньшем по сравнению с тагальской литературой числом новых имен. И это тоже нашло отражение в нашей книге: англоязычная новелла в ней представлена писателями старшего поколения — Л. Викторио-Фруто, Б. Сантос, Н. В. М. Гонсалес, Фр. Арсельяна, Н. Хоакин и среднего — Хосе А. Кирино, У. Д. Нольедо и Адриан Э. Кристобаль, нынешний председатель Союза писателей Филиппин. Что же касается современного положения англоязычной литературы этой страны, то еще несколько лет тому назад сам Ник Хоакин жаловался на то, что «если в предвоенные годы становления англоязычной новеллы, бывало, нередко ее даже перехваливали, то нынче преуменьшают заслуги англоязычных новеллистов».

Не берясь пересказывать и оценивать собранные в этой книге новеллы, предваряя собственное восприятие читателя, укажем лишь на то, что в большинстве из них действительно отражены самые жгучие и злободневные проблемы, по сей день волнующие филиппинскую общественность: проблемы классовые, национальные, расовые, нравственные, внешнеполитические. Естественно, условия чрезвычайного положения не могли не отразиться на развитии литературы 70-х годов — сказались строгая цензура и ограниченные возможности публикации. Кроме того, некоторые из журналистов и литераторов были подвергнуты репрессиям или же оказались в эмиграции. Поэтому даже такой оперативный жанр малой прозы, как новеллистика, не мог в эти годы в полной мере откликаться на все современные процессы в государстве и обществе, и многие аспекты происходивших в этот почти десятилетний период событий в Республике Филиппины нашли свое художественное отображение значительно позже, в основном уже в начале 80-х годов. Тем не менее читатель встретит здесь правдивые рассказы тагальских писателей об острых классовых схватках, стачках 60-х годов: «Сухое дерево — зеленый баньян» Либрадо А. Асареса, «Кровь штрейкбрехера» и «Ярость» Рохелио Л. Ордоньеса, рассказы о рабочих, которые не желают больше «за гроши быть рабами», «рабами в своей собственной стране», как говорит о себе и своих товарищах Тангол, герой Асареса. Восстает против домашнего рабства служанка Эдья из горного племени аэта, еще недавно именовавшегося «диким» («Освобождение Эдьи» Д. А. Консумидо). И это обретение малыми народностями национального самосознания, их приобщение к современности идет весьма быстро, если не сказать — стремительно. По дороге из Манилы в Багио мне довелось увидеть за рулем междугородных автобусов илонготов — тех илонготов, что еще в конце 50-х годов охотились в горах Лусона за черепами и снимали скальпы со своих жертв. В те годы у Эдьи к «освобождению» был бы только один путь — головой в воду.

Обращает на себя внимание, что, пожалуй, в большей части рассказов речь идет об острых социальных контрастах. И это тоже не удивительно. Достаточно раскрыть сегодняшнюю манильскую газету, чтобы столкнуться с тем или иным случаем, напоминающим сюжеты некоторых новелл нашего сборника. Особенно остро и искренне детское восприятие несправедливости в рассказе Б. Л. Николаса «Спроси свою мечту», в лучших новеллах 1962 г. — «Рис» Андреса К. Круса и «Черный Импен» Рохелио Р. Сиката. Вот почему эти рассказы пришлись по душе филиппинцам, неоднократно переиздавались, включались в различные антологии и хрестоматии.

С этими произведениями как бы перекликается и рассказ о первых десятилетиях американского владычества на Филиппинском архипелаге «Герой праздника» Виктора X. Пеньяранды, в котором рабочий манильской табачной фабрики убивает продажного политикана, пресмыкавшегося перед американцами и помыкавшего соотечественниками. А события, еще памятные нам всем, описаны в рассказе Вирхилио Крисостомо «Вьетнам не за морями», когда филиппинцы отправлялись во Вьетнам «служить делу свободы» Политически прозревший студент Дэнни погибает не в джунглях Вьетнама, где искалечили его отца, солдата инженерно-строительного батальона, а в Маниле во время демонстрации, сраженный полицейской пулей, став «жертвой любви к родной стране».

Животрепещущей теме эмиграции филиппинцев посвящены рассказы «В когтях орла» Доминадора Б. Мирасоля о безуспешных попытках филиппинца устроиться в послевоенной Америке, англоязычные рассказы «Письмо эмигранту» Адриана Кристобаля, «Тупада» Л. Викторио-Фруто. Рассказы последней — преимущественно минорные или даже трагические, как «День одинокой женщины», «Молодой человек в сумерках», с ностальгической грустью о предвоенных временах. Но действительность сегодняшних Филиппин делает их снова актуальными.

Немало рассказов о тяжелом труде и трудной доле филиппинских крестьян 70-х годов поместил журнал «Сагисаг». Один из них — «Дурная примета в Пантабангане» Фанни А. Гарсия. Долги, неурожай, стихийные бедствия, сгон с насиженных мест, засилье богачей были знакомы им испокон веков. И несчастье им предвещают не вороны и не воющие по ночам собаки, а их более состоятельные соотечественники, обладающие властью и желающие стать еще богаче. Конечно, Дэниэль упал в реку и утонул, но обречен он был уже тогда, когда у него отобрали землю, когда от него отвернулась жена…

В основе другого рассказа, «История Сапанг-Бато», — о сносе деревни бульдозерами — лежит реальный факт, представленный на суд общественности видным филиппинским обозревателем Теодоро Валенсией. Этот рассказ примечателен еще и с той точки зрения, что его героиня удивительно точно определяет темы творчества крупнейших современных новеллистов страны: К. Булосана — злоключения филиппинских рабочих в Америке, Уилфридо Па. Виртусио — заключенные в тюрьмах, Д. Б. Мирасоля — труд на лесоразработках, Р. Сиката — современная деревня, Андреса К. Круса — жизнь и быт в трущобном районе столицы, Тондо. Важен и другой приводимый в нем факт: на всю страну есть только два дома для престарелых — оскорбленных и униженных бесприютных стариков.

Франсиско Арсельяна, один из ведущих англоязычных прозаиков старшего поколения, известный своими хрестоматийными рассказами «Желтая шаль» и «Пополам», в новелле «Писатель на войне» показал отношение филиппинской творческой интеллигенции к борьбе с иноземными захватчиками. Эти же взгляды отражены и в большом рассказе Адриана Э. Кристобаля «Я, Сулиман», посвященном очень важному периоду филиппинской истории — первым выступлениям против испанских колонизаторов. Через монолог-размышление раджи Сулимана автор отстаивает мнение о богатстве и самобытности филиппинской доколониальной культуры, которой филиппинцы могут по праву гордиться.

Лучшими своими рассказами представлены в сборнике классики филиппинской англоязычной литературы Бьенвенидо Н. Сантос, Нестор В. М. Гонсалес и Ник Хоакин. В некоторых из них, особенно у Хоакина, местами ощущается неизбывная тоска по прошлому, противопоставление его суетному настоящему, но в целом это один из способов представить неразрывную связь времен в филиппинской истории и культуре, ярко обозначив наиболее типичные периоды разного времени, разных эпох.

Особо нужно сказать о Карлосе Булосане, несомненно, крупнейшем филиппинском англоязычном писателе, авторе многих юмористических и сатирических рассказов, составивших в свое время интересную книгу «Смех моего отца». В 1978 г. в США, где он жил с 30-х годов, появился сборник его не публиковавшихся прежде рассказов «Филиппины в сердце»[2], словно продолжающий первую книгу новелл. Тематика их весьма актуальна и поныне, а не смог он их издать в свое время по понятной причине: в годы разгула маккартизма в США не нашлось издателя для филиппинского писателя-самоучки, связанного с левым профсоюзным движением и отстаивавшего интересы своих униженных и оскорбленных соотечественников. Неизлечимая болезнь свела его в могилу на чужбине в возрасте 43 лет. В последние годы в некоторых американских архивах отыскались и другие его малоизвестные или же не публиковавшиеся произведения, в том числе роман «Народная сила» — из истории мощного крестьянского восстания на Филиппинах 1948–1953 гг.