Андре Дотель - Современная французская новелла Страница 38

Рафаил замер перед инструментом, и, глядя на него, мгновенно умолк только что хохотавший цирк. И когда воцарилась мертвая тишина, клоун начал играть. Самозабвенно, страстно, нежно играл он хорал Иоганна Себастьяна Баха «Да пребудет радость со мною», тот самый хорал, который взлелеял его студенческие годы. Жалкое старенькое пианино, расстроенное и разбитое, беспрекословно слушалось его, и божественная мелодия уплывала под темные своды шапито, к смутным контурам трапеций и веревочных лестниц. После адского хохота толпа причастилась таинству, к ней пришла радость, святая, всепрощающая, возвышенная.

Долго еще звучала последняя нота в охватившей цирк напряженной тишине, казалось, что хорал устремился в иные миры. И тут сквозь муаровую дымку клоун увидел своими близорукими глазами, как приподнимается крышка пианино. Но оно не взорвалось. И не выплюнуло из себя колбасы. Оно медленно раскрылось, как большой темный цветок, и из него вылетел прекрасный архангел со светящимися крыльями, архангел Рафаил, который никогда не покидал музыканта и не давал ему окончательно превратиться в Фрикаделя.

Амандина, или Два сада

Сказка-инициация

Перевод М. Архангельской

Оливии Клерг

Воскресенье. У меня голубые глаза, алые губы, пухлые румяные щеки, светлые локоны. Меня зовут Амандиной. Я гляжу на себя в зеркало, и мне кажется, что я похожа на десятилетнюю девочку. Ничего удивительного. Я в самом деле девочка, и мне десять лет.

У меня есть папа, мама, кукла, которую зовут Аманда, и кошка. Я думаю, моя кошка — именно кошка, а не кот. Правда, зовут ее Клод, и для кота это имя тоже вполне подходит, так что сомнения все-таки остаются. Недели две Клод ходила с большущим животом, и однажды утром я нашла у нее в корзине четырех котят, похожих на мышей, — они барахтались, шевеля лапками, и сосали мать.

Кстати, живот у Клод снова стал совсем плоским, просто не верится, что еще совсем недавно там прятались целых четыре котенка. Видно, и впрямь Клод не кот, а кошка.

Малышей зовут Бернар, Филипп, Эрнест и Камико. Таким образом, я точно знаю, что трое из них коты. Что же касается Камико, то тут у меня полной уверенности нет.

Мама сказала, что мы не можем оставить у себя пять кошек. Но совсем хорошо понимаю, почему. Пришлось спросить моих школьных подружек, не хотят ли они взять себе котенка.

Среда. К нам пришли Анни, Сильвия и Лидия. Клод, мурлыча, стала тереться об их ноги. Они забрали котят, которые уже открыли глаза и делают первые шаги. Анни выбрала Бернара, Сильвия — Филиппа, а Лидия — Эрнеста. Никто из них не захотел кошечку, и поэтому Камико осталась у нас. Теперь, когда у меня отняли остальных котят, я люблю ее еще сильнее.

Воскресенье. Камико рыжая, как лиса, на левом глазу у нее белое пятнышко, словно глаз ей кто-то… нет, не подбил! Словно кто-то чмокнул ее в глаз…

Среда. Я очень люблю мамин дом и папин сад. Зимой у нас дома никогда не бывает холодно, а летом жарко. В любое время года газоны в саду зеленые, ровно подстриженные. Можно подумать, мама с папой соревнуются в чистоте и аккуратности: мама вылизывает дом, папа — сад. Как только входишь в дом, мама сейчас же заставляет снять туфли и надеть тапочки, чтобы не попортить паркет. В саду папа установил урны для окурков. В общем-то, они правы. Так спокойнее. Правда, иногда все это немножко раздражает.

Воскресенье. Я с радостью наблюдаю, как растет мой котенок, как мать, играя, преподает ему полезные уроки.

Сегодня утром я зашла к ним в сарайчик. Но их корзинка была пуста. Ни той, ни другой. Раньше, когда Клод уходила гулять, она оставляла котят одних. А сегодня, как видно, взяла Камико с собой. Наверно, унесла ее в зубах, ведь малышка только-только начинает ходить, Самой ей далеко не уйти. Но где же они?

Среда. Клод, которая исчезла в воскресенье, появилась только сегодня. Я ела в саду клубнику, и вдруг что-то мохнатое ткнулось мне в ноги. Даже не глядя, я поняла, что это Клод. И скорее побежала к сарайчику посмотреть, не вернулась ли и малышка. Но корзина по-прежнему пустовала. Следом за мной появилась Клод. Она тоже заглянула в корзину, а потом подняла ко мне мордочку и зажмурила свои золотистые глаза. Я спросила ее: «Куда ты подевала Камико?» Она молча отвернулась.

Воскресенье. Клод очень изменилась. Раньше она все время проводила с нами. Теперь же то и дело куда-то надолго исчезает. Куда, хотелось бы мне знать? Я пробовала было проследить за ней. Бесполезно. Пока я гляжу на нее, она не шелохнется и всем своим видом выражает удивление, словно хочет сказать: «Ну что ты на меня уставилась? Я дома и никуда не собираюсь уходить».

Но стоит мне на минуту отвернуться — фьють! — ее и след простыл. Ищи не ищи — как сквозь землю провалилась. А назавтра сидит себе возле камина как ни в чем не бывало, будто все это мне померещилось.

Среда. Сегодня приключилась очень странная история. За обедом мне совсем не хотелось есть, и, пока на меня никто не смотрел, я бросила Клод кусок мяса со своей тарелки. Собаки, когда им бросают мясо или сахар, ловят кусок на лету и сразу глотают. Кошки более недоверчивы. Они подождут, пока кусочек упадет на пол. Обнюхают его со всех сторон. Именно так поступила Клод. Но вместо того, чтобы съесть мясо, она осторожно взяла его в зубы и унесла в сад, не побоявшись попасться на глаза моим родителям и навлечь на меня их гнев.

Потом она спряталась в кустах — конечно, для того, чтобы все о ней забыли. Но я не спускала с нее глаз. И вдруг она метнулась к стене сада и помчалась по ней вверх, как по земле — словно стена не стояла вертикально, как ей полагается, а лежала плашмя; в три прыжка Клод очутилась наверху с мясом в зубах. Оглянулась на дом — видно, хотела убедиться, что за ней никто не следит, — и спрыгнула по другую сторону стены.

Надо сказать, я уже давно кое о чем догадывалась. Конечно, Клод страшно возмутилась, когда у нее отняли троих котят, вот она и решила спрятать Камико в надежном месте. Она спрятала ее по другую сторону стены и сама живет там вместе с ней.

Воскресенье. Я оказалась права. Камико, исчезнувшая три месяца назад, наконец появилась. Но как же она выросла! Сегодня утром я встала раньше обычного и увидела в окошко, как по дорожке сада с мышонком в зубах неторопливо идет Клод. Но при этом она так странно, так призывно мурлыкала — точно наседка, сзывающая своих цыплят. Ну а ее цыпленок не заставил себя долго ждать — большой четырехлапый детеныш, рыжий и мохнатый. Я тут же узнала Камико по белому пятнышку на левом глазу. Но какая же сильная она стала! Она пустилась в пляс вокруг Клод и все старалась достать лапой до мышонка, а Клод задирала голову повыше, чтобы Камико не могла дотянуться. В конце концов Клод отдала ей мышонка, но Камико не стала есть его на дорожке — схватила и кинулась в кусты. Боюсь, Камико превратилась в настоящую дикую кошку. Но что поделаешь, ведь она росла по другую сторону стены и все это время, кроме собственной матери, ни с кем не общалась.

Среда. Теперь каждый день я встаю на час раньше родителей. Просыпаюсь легко — погода стоит чудесная. Зато этот час принадлежит мне. Пока папа с мамой спят, я одна на целом свете.

Страшновато, но в то же время очень-очень радостно. Странное дело: едва я заслышу движение в спальне у родителей, мне сразу же становится грустно, словно праздник кончился. А за то время, пока они спят, я успеваю увидеть в саду множество совершенно новых для меня вещей. Папин сад так ухожен и причесан, просто не верится, что тут вообще может случиться что-то интересное.

А между тем чего только не происходит, пока папа спит! На рассвете в саду начинается возня. Ночные звери укладываются спать, дневные просыпаются. В эти минуты, на границе ночи и дня, сад принадлежит им. Тут-то и происходят самые неожиданные встречи и свидания.

Сова спешит вернуться к себе до восхода солнца и задевает дрозда, который вылетает из куста сирени. Ежик свертывается клубочком в зарослях вереска, а белочка выглядывает из дупла старого дуба, чтобы узнать, какая сегодня погода.

Воскресенье. Сомнений больше нет: Камико настоящая дикарка. Сегодня утром я увидела ее вместе с Клод на лужайке и подошла к ним. Клод радостно бросилась ко мне. Мурлыча, стала тереться о мои ноги. А Камико тут же спряталась в зарослях смородины. Вот странно: она же видит, что ее мать не боится меня. И все-таки удирает. Почему Клод не остановит ее? Могла бы объяснить, что я ей друг. Как бы не так. Завидя меня, Клод как будто сразу забыла о Камико. У нее и в самом деле две разные жизни: одна — по другую сторону стены, а другая — с нами, в папином саду и мамином доме.