Диана Гэблдон - Девственники Страница 4

— Или «пенис», если уж совсем по-английски, — подпел Иэн.

Несколько мужчин внимательно прислушивались к разговору, готовые присоединиться к любому трепу, лишь бы заглушить эхо последнего крика, все еще висевшего в воздухе, как туман.

— Ха, — сказал Джейми. — «Пенис» вообще не английское слово, грамотей ты недоученный, а латынь. И даже на латыни еще не означает лучшего друга мужчины. А означает «хвост».

Иэн смерил его долгим, медленным взглядом.

— Хвост, вот как? Так ты даже не знаешь разницы между своим хером и задницей, но при этом учишь меня латыни?

Мужчины заревели от хохота. Лицо Джейми вспыхнуло, и Иэн, рассмеявшись, ткнул его кулаком в плечо. Джейми фыркнул, но ответил тычком локтя, а потом тоже рассмеялся, правда, без особой охоты.

— Ну, тогда ладно. — Он выглядел сконфуженным. Обычно он не кичился перед Иэном своим образованием. Но Иэн ничуть не возражал. Он тоже немного спотыкался, это были его первые дни в отряде, а здесь это было в порядке вещей: стараться удержаться на ногах и показать, в чем ты хорош. Но если бы Джейми попытался навязать Матье или Большому Жоржу свои латынь и греческий, он смог бы доказать это и кулаками, причем очень быстро. Сейчас же он не выглядел таким бойцом, что смог бы выйти на смертный бой хотя бы с кроликом и рассчитывать на победу.

Возобновившееся негромкое бормотание беседы сошло на нет, когда из-за деревьев появился Матье. Он был крупным мужчиной, не слишком высоким, но широкоплечим, с физиономией дикого кабана и таким же характером. Но в лицо «кабаньей мордой» его никто не называл.

— Ты, шкурка от сыра, иди закопай это говно, — сказал он Джейми, зло сузив свои красные глазки, — Подальше в лесу. И давай быстрее, пока я не пнул тебя сапогом в зад. Шевелись!

Джейми поднялся — медленно, — вперив в Матье взгляд, который Иэну не понравился. Он быстро подскочил к Джейми и схватил его за руку.

— Я помогу, — сказал он. — Пошли.

— Зачем они хотят его похоронить? — пробормотал Джейми. — Устроить ему христианское погребение? — Он вогнал одну из траншейных лопат, одолженных Арманом, в мягкий дерн с силой, которая дала бы понять Иэну, что его друг кипит от ярости, если бы Иэн уже этого не знал.

— Ты знаешь, что мы здесь ведем не слишком цивилизованную жизнь, charaid, — сказал Иэн. Он и сам чувствовал себя паршиво из-за всего этого, а потому резко добавил: — Не как в Universite.[9]

Кровь прилила к шее Джейми, сделав ее похожей на тлеющий трут, и Иэн поднял ладонь, пытаясь его успокоить. Ему не хотелось драки, а Джейми она была бы не но силам.

— Мы хороним его, потому что д'Эглиз думает, что его друзья могут вернуться на его поиски, и лучше, чтобы они не видели, что с ним сделали, ведь так? Глядя на второго мертвеца, ты понимаешь, что он погиб в бою. Дело — это одно, месть — совсем другое.

Джейми какое-то время поиграл скулами, но постепенно краснота сошла и его хватка на рукоятке лопаты слегка ослабла.

— Да, — пробормотал он и продолжил рыть. Через несколько минут по его шее заструился пот, а дыхание стало тяжелым.

Иэн отодвинул друга в сторону движением локтя и дорыл могилу. Не говоря ни слова, они взяли мертвеца за подмышки и лодыжки и втащили его в неглубокую яму.

— Думаешь, д'Эглиз узнал хоть что-то? — спросил Джейми, когда они присыпали сырую землю прелыми листьями.

— Надеюсь, — ответил Иэн, не отрываясь от работы. — Не хотелось бы думать, что они проделали все это зря.

Он выпрямился, и какое-то время друзья стояли в неловком молчании, не глядя друг на друга. Казалось неправильным бросить могилу, даже если незнакомец был евреем, без молитвы.

Но еще худшим вариантом представлялось произнести христианскую молитву над мертвецом — в данных обстоятельствах скорее оскорбление, чем благословение.

Наконец Джейми поморщился и, нагнувшись, стал рыться в листьях, пока не нашел два небольших камня. Один он протянул Иэну, второй взял себе; они присели и положили камни поверх могилы. Не совсем надгробие, но хоть что-то.

Капитан не привык объясняться — обычно он отдавал своим людям короткие точные приказы. Он вернулся в лагерь к вечеру, с потемневшим лицом и сжатыми губами. Но трое других слышали допрос еврея, и неким метафизическим образом, что обычно случается вокруг костров, уже к следующему утру каждый в отряде знал обо всем.

— Эфраим бар-Сефер, — сказал Иэн Джейми, который вернулся к костру поздно, до того потихоньку ускользнув, чтобы еще раз постирать свою рубашку. — Так его звали. — Иэн немного беспокоился о пареньке. Его раны не заживали как положено, и то, как он отключился… Сейчас у него была явная горячка; Иэн ощущал жар, исходящий от кожи друга, но сам он дрожал, хотя ночь не была холодной.

— И зачем нам это знать? — спросил Джейми тусклым голосом.

— Мы можем молиться за него по имени, — заметил Иэн. — Так лучше, не думаешь?

Джейми нахмурился, но секундой спустя кивнул:

— Да, лучше. Что еще он сказал?

Иэн закатил глаза. Эфраим бар-Сефер признался, что напавшая на них банда состояла из профессиональных воров, в основном евреев, которые…

— Евреев? — прервал его Джейми. — Еврейские бандиты?

Эта мысль показалась ему забавной, но Иэн не рассмеялся.

— Почему бы и нет? — коротко возразил он и продолжал, не дожидаясь ответа. — Итак, эти бандиты заранее добывали информацию о ценных грузах и залегали в ожидании, чтобы выскочить из засады и ограбить перевозивших товары. В основном они грабили других евреев, так что опасности подвергнуться преследованию французскими войсками или местными судьями не было.

— О! И добыть информацию заранее — это, я полагаю, тоже было легче, если они грабили евреев. Евреи всегда селятся поближе друг к другу, группами, — ответил Джейми на удивленный взгляд Иэна. — Они все умеют читать и писать, и постоянно пишут письма; так что между группами идет обмен информацией. Не такой уж труд — узнать, кто из них ростовщик, а кто купец, — и перехватить его переписку. Ну что, разве нет?

— Может, ты и прав, — сказал Иэн, с уважением глядя на Джейми. — Бар-Сефер сказал, что они получили наводку от кого-то — сам он не знал, от кого — кто почти все знает о том, когда и как разные ценности отправляются или прибывают. Сам этот человек, однако, не из их группы — кто-то извне, заинтересованный в проценте от добычи.

Это, однако, была вся информация, которую дал им бар-Сефер. Он не выдал никого из своих сотоварищей — хотя д'Эглиза это не слишком интересовало — и умер, до конца настаивая на том, что ничего не знает о планируемых будущих нападениях.

— Думаешь, это мог быть один из наших? — спросил Джейми, понизив голос.

— Один из… А, ты имеешь в виду наших евреев? — Задумавшись, Иэн нахмурился. В отряде д'Эглиза числились три испанских еврея: Хуанито, Большой Жорж и Рауль — но все трое были достойными ребятами и пользовались уважением товарищей. — Я сомневаюсь. Все трое сражались как дьяволы. Когда я смотрел на них, — добавил он, уточняя.

— А вот я хотел бы знать, как грабители удрали с этим ковром, — сказал Джейми задумчиво. — Он ведь весил, кажется… с десяток стоунов?[10]

— Не меньше, — заверил его Иэн, расправив плечи при этом воспоминании. — Я помогал загружать это чертово барахло. Думаю, у них неподалеку был фургон для награбленного, А что тебя озадачило?

— Ну… взяли бы что-нибудь другое, но ковры? Кто ворует ковры? Пусть даже ценные. И если они знали заранее о нашем конвое, уж, наверное, знали и что мы везем.

— Ты забываешь о золоте и серебре, — напомнил ему Иэн. — Они находились в передней части фургона, под коврами. Чтобы добраться до них, надо было для начала вытащить ковры.

— Мгм… — Не похоже было, что ответ удовлетворил Джейми. И в самом деле, ведь грабители уволокли ковер с собой!

Но эта дискуссия представлялась совершенно бесполезной, и когда Иэн сказал, что собирается спать, он пошел с ним без всяких возражений.

Друзья устроились в зарослях высокой пожелтевшей травы, завернувшись в свои пледы. Но Иэн заснул не сразу. Несмотря на изрядную помятость и усталость, возбуждение прошедшего дня не оставляло его. Он лежал, некоторое время глядя на звезды, вспоминая одни моменты и усиленно стараясь забыть другие — например, как выглядела голова Эфраима бар-Сефера.

Возможно, в словах Джейми таилось зерно истины, и лучше было бы не знать имени покойника.

Он заставил свой мозг изменить направление мыслей и преуспел настолько, что когда Джейми внезапно зашевелился, Иэн выругался про себя, словно это движение причинило ему боль.

— Ты когда-нибудь делал это? — внезапно спросил Иэн.

После небольшой возни Джейми принял более удобное положение.

— Делал что? — спросил он. Его голос звучал хрипло, но не слишком. — Убивал ли я кого-нибудь? Нет.