Пол Боулз - Знаки во времени. Марокканские истории Страница 4

Те, кто недолюбливал шейха, говорили, что, вероятно, Эль-Аруси некогда отверг ухаживания старика. Другие же полагали, что завистливый шейх не мог простить юноше множества достоинств, которыми наделил его Аллах, - особенно тех, из-за которых девушки и женщины часами ждали за решетками, пока он не пройдет мимо. Народ обожал Эль-Аруси, а шейха - нет.

Эль-Аруси ничего не знал о сожженном корабле, и шейху это было хорошо известно. Однако он назвал юношу в числе налетчиков. Эль-Аруси заковали в цепи и бросили в фесскую темницу.

В Рифе неправедный суд был хлебом насущным. Все в городе знали о том, что произошло, и шептались. Эль-Аруси стал героем. Люди не сомневались, что он сбежит.

Время доказало их правоту. Не прошло и года, как разнесся слух, что он в Танжере. Но, наверное, эта весть не достигла ушей Абделджбара. В своих башнях высоко над городом шейх общался лишь с такими же важными персонами, как сам.

Шейх был тщеславен. Он рассчитывал выдать дочь Рахману за пашу Сла.

Среди его владений был замок в Гарбе, недалеко от Сла - туда-то он и решил пригласить семью паши.

Эль-Аруси действительно сбежал из фесского заточения. Он вернулся в родной город, где люди на улице радушно его встречали и вместе с ним сокрушались над несправедливостью, которой он подвергся.

Юноша слушал в нетерпении, думая о своем. Он озлобился и стал молчаливым. Эль-Аруси обязан был отомстить шейху. Ничего другого не оставалось. Но шейх уехал в Гарб.

Однажды вечером Эль-Аруси сидел в отцовском доме и размышлял, как вдруг его осенило. Он знал, что необходимо поехать и остаться - возможно, на многие месяцы - в окрестностях замка под Сла, но не понимал, как прожить все это время без денег. И вот теперь он, похоже, нашел выход.

На следующее утро он разыскал своих друзей и спросил, согласны ли они отправиться с ним и жить разбойниками в Маморском лесу, готовясь к нападению на шейха Абделджбара?

В конце концов, он собрал больше двух дюжин молодых людей, жаждавших восстановить его доброе имя.

За пару месяцев, пока шейх Абделджбар наведывался в Сла, договариваясь о предстоящей свадьбе, Эль Аруси и его друзья превратились в самую свирепую разбойничью шайку во всей округе. Понятно, какой ужас посеяли они в Гарбе: для надежности бандиты сначала убивали жертв, а уж потом грабили.

Сотни лет Маморский лес славился разбоями. Отщепенцы совершали налеты на караваны, когда те неблагоразумно проезжали в опасной близости от леса. Если бы шейх Абделджбар поговорил с крестьянами трудившимися на его земле, возможно, он опознал бы нового главаря по описаниям. Но шейх был слишком занят обсуждением калыма с пашой и деталей свадебного пиршества - со своим будущим зятем Сиди Али.

Ну а Рахмана возлежала на подушках, глотая катышки из миндального теста с кунжутом и медом, пока служанки умащивали ей кожу притираниями.

Гости начали прибывать в замок за пару дней до пира. Накануне торжества вся процессия, возглавляемая женихом и невестой, при свете факелов выехала верхом в Сла. Празднество должно было продолжиться во дворце паши, куда они доберутся на следующий день.

Дорога вела меж валунами и высокими кактусами. Ярко светил месяц, а с востока дул холодный пронизывающий ветер. Пели песни под аккомпанемент сотни копыт.

Когда въехали в извилистое ущелье, откуда-то из-за скал послышался громкий голос.

Ха хува! Эль-Аруси!

На секунду воцарилась тишина, а потом тридцать ружей открыли сверху огонь по процессии.

Все, кто уцелел, в панике разбежались по трупам лошадей и людей, и один лишь жених заметил всадника, который появился из-за валуна и поскакал прямо к молодоженам. В последний миг разбойник вырвал Рахману из седла и галопом унесся с ней во тьму.

Шейх Абделджбар не пострадал. Вместе с зятем он отправился в Сла посовещаться с пашой.

Пару дней спустя султан выслал солдат на помощь опозоренным отцу и сыну. Шейх Абделджбар и Сиди Али торжественно поклялись найти Рахману во что бы то ни стало.

Проезжая вместе с солдатами, они не раз видели мельком бандитов, но те мгновенно скрывались в чаще. Случались перестрелки, в которых потери несли обе стороны, однако главаря разбойников никогда не видели.

Солдатам понадобилось больше года, чтобы окружить самую непроходимую чащобу. Оставшиеся приспешники Эль-Аруси вовремя заметили опасность и убежали.

Неделя за неделей солдаты султана все плотнее сжимали кольцо вокруг того места, где, по их расчетам, находился Эль-Аруси.

Обнаружили его собаки Сиди Али - в пещере на берегу ручья: тело, изнуренное голодом, лицо осунулось и все в шрамах.

Солдаты связали его, принесли в лагерь и свалили на землю в палатке.

Тогда Сиди Али присел на корточки, достал кинжал и медленно отрезал пленному все десять пальцев на ногах, швыряя их один за другим в лицо Эль-Аруси.

Покончив с этим, он перешел в другую палатку, чтобы посоветоваться с шейхом Абделджбаром, какой казни подвергнуть пленника на следующее утро.

Они засиделись до полуночи, забавляясь все более нелепыми фантазиями.

Когда шейх уже собирался уйти в свою палатку, он склонялся к тому, чтобы разрезать кожу вдоль талии, затем содрать ее, натянуть на голову и, наконец, обмотав вокруг шеи, задушить Эль-Аруси.

Но Сиди Али это не удовлетворило, и он предложил отрезать уши и нос и заставить проглотить их, а потом вспороть желудок, вытащить их и заставить снова проглотить - ну и так далее, пока Эль-Аруси не умрет.

Старик минуту подумал, затем пожелал зятю покойной ночи и сказал, что, коли будет на то воля Аллаха, они продолжат беседу утром.

Договорить им не довелось. В глухую предрассветную пору шейх проснулся и застыл от крика: Ха хува! Эль-Аруси!

Шейх вскочил и выбежал наружу. Палатка пленника была пуста. Он помчался к палатке Сиди Али. Молодой человек был мертв. Из глазницы у него торчало копье.

Пока шейх стоял и смотрел, не веря своим глазам, снаружи послышался топот копыт. Постепенно затихнув, он смолк. Эль-Аруси запрыгнул на жеребца самого шейха и ускакал.

Наутро, омыв и похоронив Сиди Али (добираться до Сла было далеко), шейх Абделджбар вместе с солдатами вновь пустился в погоню.

Еще до полудня они встретили коня, который медленно шел им навстречу: седло и бока были испачканы кровью. Шейх спешился, побежал и вскочил на жеребца, а затем развернул и погнал обратно. Продираться сквозь чащу было трудно, но конь хорошо знал дорогу.

Вскоре они добрались до полянки, где стояла грубая хижина. Дверь была отворена.

Шейх Абделджбар остановился в дверях, вглядываясь в темноту. Эль-Аруси лежал на полу. Ясно было, что он мертв.

Потом шейх увидел девушку, которая сидела рядом и перецеловывала обрубки пальцев Эль-Аруси. Шейх окликнул ее по имени, уже побаиваясь, что она не отзовется.

Казалось, она не услышала окрик отца. Когда он поднял ее и попытался обнять, девушка вытаращилась на него и отшатнулась. Солдатам пришлось связать ее, чтобы выволочь из хижины и забросить на лошадь к отцу.

Шейх Абделджбар привез Рахману обратно в Маморский замок. Он надеялся, что со временем она перестанет непрерывно призывать Эль-Аруси.

Однажды она была в саду и, заметив, что ворота не заперты, быстро в них шагнула. Что произошло с ней потом, остается загадкой, ведь больше ее не видели. Местные жители утверждали, что она вернулась в лес, дабы искать Эль-Аруси. Они пели песню:

Дни призрачней ночей, крадущихся меж нимиРахмана бродит по лесу, ветви цепляются за волосы

VIII

По ночам в рифских дворах деды мастерят гранаты. За каждым камнем в овраге прячется человек. Гарнизонный испанец вскакивает во сне, но ему уже перерезали глотку.

По ночам легионеры в оазисе, пьяные от горячего пива и жалости к себе, горланят патриотические песни о далекой родине. Под ветвями тамарисков песок холодный - там лежат верблюды, укрываясь от лунного света.

Ай-ай-ай-ай! Ничего путного из этого не выйдет.Здесь были американцы.Люди богатели,Особенно женщины.Даже старухи срывали покрывалаИ набивали рот жвачкой.Мужья напрасно ждали жен.Их похищали смазливые мордашкиИ зеленые глаза.А девушки причесывались на проборИ носили французские юбки.Им хотелось к американцам.И повсюду слышалось: «Хокей, хокей».

Солдаты нам давали сигареты,Шоколадки и доллары.И даже старые ведьмы носили шелковые косынки,Когда здесь были американцы,И всё: «Хокей, хокей! Бай-бай!»

Сегодня - леденцы, а завтра - жвачка.Девицы мазали лицаНутовой пудройИ ели конфеты.И даже старухи пили ромС американцами.И слышалось: «Хокей, хокей! Кам он! Бай-бай!»

Деньги для всех.Их возвращали девицы.Они носили сумочки.Им хотелось к американцам.И слышалось сплошь: «Хокей, хокей!Гив ми доллар. Кам он! Бай бай!»

По ночам французская полиция спокойно блокирует входы в меллах, якобы опасаясь трений между мусульманами и евреями. А по ночам она спокойно снимает защиту, позволяя мусульманам входить в квартал и мародерствовать.