Дружба начинается не со знакомства - Таня Белозерцева Страница 41

кто-то тишком, озираясь, поспешает по тропке. Гарри прищурился, пытаясь рассмотреть очередного бегуна в лес, нет, не разглядеть отсюда, слишком далеко и высоко. Да и по мантии трудно разобрать, девчонка там или мальчишка, единственное, что понятно по платиновому блеску волос, это или Драко, или… Как ту девочку зовут? Полумна? Хотя… это может быть и Ханна Эббот с Пуффендуя, такая же платиновая блондиночка, кстати. А собственно говоря, чего он тут гадает, надо просто пойти туда и узнать, каким мёдом там намазано, что энное поколение девочек-мальчиков удирают в Запретный во всех смыслах лес.

Приняв такое решение, Гарри заторопился по коридору, спеша и досадуя на огромные расстояния в этом громоздком, тяжелом замке. Бесконечно длинные широкие коридоры, высоченные, в четыре-пять метров, потолки и из-за этого длиннющие лестницы, и, главное, никаких тебе лифтов! Так что к тому времени, когда Гарри спустился с пятого этажа и добрался до выхода, он брюзжал, как древний старик, держась за правый бок и шумно отдуваясь. Птенчик, явно сочувствуя, нежно потерся клювиком о грудь, Гарри благодарно прижал его рукой — ладно, Регул, ладно… хороший ты, птичка.

Вот и тропка заветная, оленья, папой проторенная, ага. Ну, а с чего бы диким оленям к Хогвартсу соваться? Свежий осенний запах палой листвы и хвои, сосны-великаны вперемешку с осинами-тополями, ели да лиственницы вокруг… кустиков не видно почему-то. Прижимая птенца к груди, Гарри неспешно шагал, попинывая сосновые шишки и глазея по сторонам. Примерно с полмили пути обнаружились и кустики, а дальше начался жуткий бурелом, да и деревья… у них был такой вид, словно они когда-то очень давно в одночасье вдруг решили повылазить из земли, да не смогли, заснули-задремали зачарованным сном, застыв навечно с вывороченными наружу корнями. Эти корни, толстые, кривые, Гарри осторожно обходил-перешагивал, стараясь не споткнуться и пригибая голову от нависающих сверху моховых бород. Комариные песни раздражающе-занудно звенели в воздухе, нежными буравчиками вонзаясь в уши, и из-за них Гарри не сразу услышал голос. Но наконец и он пробился сквозь комариный звон и стали различимы слова:

— Ну тише ты… не дергайся… крыло застряло, подожди…

Гарри, озадаченный сверх меры, прошел последние метры, наклонил голову и заглянул под ветви, там, в небольшой лощинке, в огромной куче хвороста-бурелома копалась Полумна. Взмокшая, красная от натуги, девочка явно кого-то выковыривала из хаотичного переплетения ветвей, кого, не было видно. Любопытный Гарри пролез в лощину и обратился к согнутой спине:

— Привет. А что ты делаешь?

Девочка вздрогнула, выдралась из завала и посмотрела на Гарри, тот честно посмотрел в ответ. Она вздохнула и грустно сообщила:

— Там малыш фестрала застрял, я пытаюсь его вытащить.

— Не получается? — сочувственно спросил Гарри, ища глазами место, куда можно пристроить феникса. Нашел вроде подходящий пенёк, вытащил птенца из-за пазухи и засунул его в ложбинку между корней. После чего занялся спасением фестрала. С помощью Полумны он нащупал его и так же на ощупь принялся искать ноги-крылья и высвобождать их из ветвей. И странное дело, чем дальше он старался, тем больше начинал «видеть». Сначала это был сгусток серого тумана, потом этот туман замерцал неясными очертаниями чего-то похожего на черного жеребёнка. Начиная кое-что понимать, Гарри стал его подбадривать:

— Давай, малыш! Покажись целиком, мне же легче будет тебе помочь…

И фестралёнок показался! Симпатичный голенастый жеребёнок-стригунок, черненький, тоненький, крылатый. И видимого его оказалось и правда легче освободить, теперь было видно, чем и за что он зацепился-запутался. И Гарри с Полумной его вытащили, вызволили из плена коварного буреломника-валежника. Вытащили, поставили на травку, сели на пень и стали разглядывать спасенного фестралёнка, он же — гиппоронёнок, судя по энциклопедии мифологии. Во всяком случае, Гарри видел его как пегасика, вороного крылатого конька. А там и маменька его объявилась, просто вдруг ни с того ни с сего соткалась из воздуха на поляне громадная фигура угольно-черной крылатой лошади. Малыш фестралёнок радостно взвизгнул и поскакал к мамке, распахнув короткие крылышки и нелепо выбрасывая длинные ноги. Мама-фестралиха внимательно осмотрела-обнюхала бедового детку, убедилась в его целости и здравии, благодарно посмотрела на притихших на пенечке ребят, кивнула им — сочтемся, мол! — после чего оба растворились-растаяли в воздухе. Гарри и Полумна осторожно переглянулись и несмело улыбнулись друг другу. Потом они оба синхронно опустили головы и посмотрели вниз, в подножие пня, а оттуда на них, смешно задрав головку, внимательно таращился птенец феникса.

— Какой… хорошенький, — неуверенно произнесла девочка, задумчиво посмотрев на Гарри. — Он твой?

— Э-э-э… нет, — на всякий случай Гарри сказал правду. — Я его из кабинета директора украл.

Серебристо-синие глаза Полумны удивленно округлились, и Гарри внутренне напрягся, ожидая упрёков с её стороны, но девочка не стала его ругать, вместо этого она серьезно спросила:

— А зачем? Просто так ведь не крадут, для этого должна быть очень важная причина.

Гарри подумал и согласился:

— Верно. Я вообще-то не собирался его брать, но он попросил…

И Гарри рассказал Полумне всё, как нашёл феникса, как тот загорелся, словно по паролю, когда он назвал его по имени, и как он попросился на руки. И закончил:

— И теперь я не знаю, как мне быть и что мне с ним делать. К себе опасно относить, кто-нибудь обязательно доложит Дамблдору. К тому же… зачем-то он сгорел, понимаешь, он так радостно вскрикнул перед тем, как воспламениться. Это ведь что-то значит, да?

Полумна недоуменно пожала плечами и посмотрела на птенца, который сейчас лежал у неё на коленях, Гарри, помолчав, нерешительно спросил:

— Слушай, а ты Джинни хорошо знаешь?

— Соседка. С розового детства играли в песочнице, как папа говорит. А что?

— У неё зверь какой-нибудь есть? По кличке Том.

— Зверя у неё нет, а Томом она называет дневник.

— Кого???

— Дневник, Гарри, дневник. И нечего так удивленно смотреть, я тоже веду дневник, как и все девочки, между прочим, и ничего в этом смешного нет, это вам, мальчишкам, почему-то странно и забавно.

— Я не смеюсь, ты чего?! А ты своего как-то называешь?

— Рип.

— Рип? А… а что это такое?

— РиП. Радости и Печали.

— Прости… — Гарри виновато пихнул локтем Полумну в бок, девочка пихнула в ответ. Какое-то время они мило пихались сперва на пеньке, потом повалили друг дружку на землю и стали дурачится вовсю, забрасывая друг друга палой листвой. Набесившись и утомившись, они снова уселись на пенёк и продолжили разговор, по очереди поглаживая феникса.

— Интересно, а все дневники отображаются на карте?

— На какой карте?

— Ой, сейчас покажу… — с этими словами Гарри полез в карман и достал