Дружба начинается не со знакомства - Таня Белозерцева Страница 46

перед собой, потом лениво двинул челюстью и сплюнул к ногам Гарри прожженный насквозь дневник. Он весь пропитался чернилами — интересно, откуда? — и казался совершенно бесполезным, ни на что не пригодным, даже на то, чтобы из его листочков сложить самолётик. Гарри, вздохнув, подобрал ненужный теперь дневник и горестно задумался — что же профессору Снейпу-то объяснять? Змей вопросительно прошипел:

— Ч-шш-што ещщщё с-ссс-сделать, хозз-зяин?

Гарри растерянно посмотрел на него, потом показал рукой на отверстие в полу и робко попросил:

— Вернись обратно, а?

К его вящему изумлению, змей послушался, он развернулся к раковинам и, проползая мимо Джинни, попутно прихватил петуха, проглотил его одним движением и скрылся в черном зеве трубы. И словно автоматически закрылся проход — раковина встала на место.

Двадцать шестая глава. Дневник и феникс

Так ничего и не поняв, Гарри уселся на пол возле Джинни и тупо уставился на то место, где секунду назад скрылся хвост гигантской гадины. В руке он по-прежнему сжимал разбухший от чернил дневник со здоровенной дырой посередине. Запоздалый страх заструился по венам, Гарри крепко зажмурился, представляя себе — а что было бы, если…

— Мяу?

Мальчик вздрогнул и открыл глаза — в туалет заглянула Миссис Норрис, её любопытная мордочка подозрительно обозревала пространство, носик внимательно втягивал затхлый воздух давно не работающего помещения и явно чуял, считывал недавнюю информацию: запах петушиной крови в шлеме, исчезающий запах рептилии… Круглые желтые кошачьи глаза остановились на Гарри, потом переместились на лежащую в отключке Джинни. Гарри опомнился, с трудом, еле-еле поднялся на ноги — он и так-то всегда трудно вставал, а тут ноги ещё и дрожали и подгибались — от пережитого страха, не иначе. Хватаясь за раковины и стены, Гарри доковылял до двери, выполз в коридор. Постоял в дверях, собираясь с силами, и поплелся дальше — надо было кому-нибудь сообщить, что в туалете лежит без сознания первоклашка…

— Это кто такой потный-мокрый? — раздался над головой скабрезный голосок. Гарри, вяло приподняв голову, равнодушно глянул на Пивза, вредного мелкого духа, тот кувыркнулся в воздухе и, повиснув вниз головой, посмотрел на Гарри между своих ног, словно с такого ракурса объект был гораздо интересней. И оскалился, готовясь сказать ещё какую-нибудь гадость, но Гарри опередил его. Подняв палец в предупреждающем жесте, он серьезно произнес:

— Пивз, ты полтергейст?

От удивления тот перевернулся обратно и настороженно ответил:

— Да.

— Тогда почему ты ведешь себя не как полтергейст? — строго спросил Гарри. Пивз окончательно растерялся и потрясенно брякнул, совершенно сбитый с толку:

— А как надо себя вести?

Гарри зачем-то встал в позу Наполеона, выпрямил спину, засунул пальцы правой руки в проем мантии и начал говорить чопорным голосом:

— Настоящего полтергейста, дорогой Пивз, отличает хорошее воспитание. Его не видно и не слышно. Никаких голосов и звуков, никакой визуализации! Видно только, как летает мебель и посуда, как сами собой зажигаются свечи и факелы. А самое пугающее знаешь что?.. — здесь голос Гарри снизился до таинственного шепота, и заинтригованный Пивз приблизился ближе и, затаив дыхание, приготовился услышать самое страшное злодеяние из сферы полтергейстов. — Ожившие тени!

Пивз задумался — ожившие тени? И что это такое? Гарри, видя его замешательство, пояснил:

— Ну представь себе: идет человек, ни о чем не подозревает, торопится себе, скажем, в столовую, а тут его тень на стене или перед ним вдруг ка-а-ак раскинет руки, да ка-а-ак прыгнет на него… или другое какое «бу» сделает. Представил?

О да! Пивз представил, ещё как представил! И он с благодарностью посмотрел на Гарри, отсалютовал ему и полетел прочь, напрочь забыв о том, что собирался над ним поиздеваться. Гарри, проводив взглядом склочного духа, облегченно вздохнул, всё-таки его шутки довольно не безобидны, порой он может здорово навредить — с лестницы столкнуть, на голову что-нибудь тяжелое уронить или чем-то грязным и вонючим облить, например навозной бомбой, жидкой грязевой субстанцией, воняющей понятно чем.

Так, ладно, время он выиграл, пора наконец позвать кого-нибудь. И Гарри снова припустил вперед по коридору, радуясь, что удалось так быстро и безболезненно избавиться от проказливого духа. Его неуклюжий бег был недолог, примерно через минуту он наткнулся на Филча, который, кряхтя, поднимался по лестнице навстречу Гарри. Остановились, держась за бока, отдуваясь и подозрительно оглядывая друг друга, наконец Филч собрался с мыслями:

— Гарри, ты Миссис Норрис не видел? Что-то она беспокоится… Не знаешь, где она?

— Знаю… она в туалете Плаксы Миртл. Там Джинни лежит… без сознания. Дядя Аргус, можно попросить?

— О чём? — хитро прищурился старик. Гарри досадливо хмыкнул:

— Не говорите никому, что это я её нашел.

Филч демонстративно почесал в ухе своим подагрически распухшим в суставах пальцем:

— О чём ты, Гарри? Девочку в туалете Миссис Норрис нашла. Вон, слышу, как она меня зовет.

И старик шустренько почесал дальше по коридору. Гарри с дурацкой улыбкой на лице прислонился к стене, провожая взглядом мудрого, всё понимающего завхоза. И спохватился — дневник! Дневник забыл отдать! Хотел было догнать Филча, чтобы передать дневник для профессора Снейпа, но вовремя притормозил. Что толку сейчас догонять старика? Ну догонит, ну передаст, да только вокруг уже народу полно… лишь зря засветится. И Гарри, чувствуя за пазухой плотную обложку тетради, а на душе чувство легкой досады, поплелся в зал, надеясь поспеть хотя бы к десерту. Поспел, но аппетиту не было, по-видимому, он остался там, в туалете, а вернее, уполз вниз по трубе. Что там Хагрид пел? «Хогвартс — самое безопасное место во всем мире». Угу… настолько безопасное, что маленькие девочки, одержимые духами, открывают фальшивые рукомойники в неработающем туалете и вызывают древних монстров, перед глазами Гарри до сих пор стояла огромная треугольная змеиная башка с красной костяной короной на затылке. До сих пор помнилось, как неумолимо-неотвратимо наливаются золотым сиянием два огромных глаза, как ме-е-едленно опускается внутреннее веко. И как внутри растет ужас, жуткое понимание того, что тебя сейчас не станет. Один молниеносный бросок и… И кстати, а почему змейка сперва слушалась Джинни, а потом, услышав, как шипит Гарри, она набросилась на… И еще… орал-то кто? Чей предсмертный вопль он слышал, после того как дневник был прокушен? Что-то знакомое… вот что-то вертится в голове, а что — никак не вспоминается… Гарри не глядя ковырял вилкой пирог с патокой и так глубоко погрузился в свои мысли, что не сразу среагировал, когда Гермиона начала его тормошить, толкать и звать:

— Гарри! Да Гарри же, очнись!

— А? Что? — заполошно вскинулся Гарри, осоловело вырываясь