Немцы Меннониты. Шорник (CИ) - Ebermann Katharina Страница 6

Утро в мастерской начиналось как обычно, Вильгельм пришёл раньше и до прихода учителя, готовил подсобный материал. Учитель задерживался и что-то он и за завтраком был не как обычный. Что-то не так, но спрашивать у учителя что случилось, он не мог, если что, то он сам скажет. Дверь в мастерскую открылась неожиданно, учитель быстро прошёл к свободному столу и что-то бережно положил, и не поворачиваясь, сказал, подойди сюда, посмотри. Вильгельм подошёл и увидел рисунки с изображением коней. Он аж вскрикнул, это кони, это Корнелиус нарисовал, учитель молчал. Вильгельм стал перебирать рисунки. А потом подытожил, так это ж Ментор. Ну молодец мой друг, он нарисовал своего любимца, Вильгельм так ликовал, перекладывал рисунки, и вдруг посмотрев на молча стоявшего учителя, перестал смеяться и спросил, что-то не так. Учитель тихо сказал, у твоего друга серьёзные проблемы. Вы что говорите, учитель, что случилось. Я знаю только, что мне рассказали, и он рассказал всё что ему поведали при поездке на луга, спрашивать самого Корнелиуса я не стал, я разрешил ему ехать домой и там на месте принять решение. Какое-то время было тихо, потом Вильгельм заговорил как-то издалека, я вот понимаю, что мы должны слушать своих родителей, и знаю, что так нас учат в церкви, но, когда речь заходит о близких или вот как сейчас мне страшно даже думать. Знаете, учитель, мой отец тоже постоянно говорит про Россию. Какое решение примет Корнелиус, это его решение, но я не буду ждать чтоб со мной так поступали. Вы, наверно, учитель меня сейчас осуждаете, я говорю не то что должен говорить меннонит, но мы же понимаем, что моему другу ломают жизнь. Учитель молчал, а потом сказал, ты не будешь против, если сегодняшнее занятие мы отменим. И не дождавшись ответа вышел. Вильгельм посмотрел ему в след и тихо сказал, Господи, я благодарен тебе, ты посылаешь мне таких людей как учитель, у него можно учится не только шорному делу.

В дом родителей Корнелиус вошёл молча, кивком головы поприветствовал горничную и пошёл в свою комнату. Вскоре в дверь постучали, но он ничего на стук не ответил, дверь приоткрылась, это была его мать. Сынок, можно к тебе войти, хотя сама уже давно вошла и уже шла с протянутыми для объятия руками. Корнелиус пошёл на встречу матери, она обняла сына и только тогда он понял, что мать плачет. Я ничем не могу тебе помочь, мой дорогой сын, ты же знаешь, что я ничего не решаю. Мать плакала и впервые сын слышал от неё такие откровения, он всегда помнил, когда отец что-то говорил, она сидела молча и только по глазам можно было понять о чём она думает. Сын крепче обнял мать, успокойся, мама, не ты ни я ничего не изменим. Я молился, просил Всевышнего помочь. Но не почувствовал его ответа, а просить отца изменить решение, это не имеет смысла. Остаётся либо согласиться, либо получить проклятье отца и изгнания из семьи, а это значит мы не увидимся больше с тобой. Мать заплакала ещё сильней, я понимаю это, но не хочу, чтобы ты приносил в жертву себя. Если это произойдёт, и отец меня выгонит из дома, меня не примут ни в одной братской общине, я буду изгой, должен буду жить не по нашим законам, ни среди братьев менонитов. Мама, я вынужден принять решение отца.

Отца не было дома, но, когда ему сообщили о возвращении сына, он сразу вернулся, встреча была сухой, даже без пожатия рук. Отец чувствовал себя победителем и решил, не откладывая решать скорей основные проблемы. Первое что мы сейчас должны сделать, надо идти к семье Унрау, разговаривать о свадьбе, чтобы в воскресенье на День Святого Михаила вас объявили женихом и невестой, а на Праздник Урожая объявить о помолвки. Отец говорил, рассуждал сам с собой, хотя здесь в комнате были и его жена, и его сын, но это его не смущало. Потом всё подытожив добавил, время на долгие приготовления у нас нет. Я сейчас подготовлю письмо и направлю нарочного к семье Унрау, думаю, что мы могли бы в четверг или в пятницу к ним поехать, как вы на это смотрите, но ответ тоже ждать не стал, пошёл к себе в кабинет писать письмо. Нарочный вернулся быстро, ответ был положительный. Семья Унрау приняла предложение и согласна на встречу и ждёт их в пятницу к обеду. Отец был доволен ответом, и не обращал внимание на молчавшего Корнелиуса. А пока у нас есть время надо заняться вопросами переселения. Вопросов, оказывается и правда очень много. И поэтому как подошла пятница Корнелиус не заметил. Утром весь дом был на ногах, ещё раз проверялись подарки, стояли корзины с угощениями, которые решено было взять с собой, все понимали, что у семьи Унрау было мало времени для подготовки и угощения занесут на кухню после того как все войдут в дом. Отец пригласил сына к себе в кабинет. Как только Корнелиус вошёл, отец очень серьёзно и резко сказал, послушай, дома ты можешь показывать своё не согласие, но, когда приедем туда, чтобы не выглядел капризным мальчиком, будь серьёзным мужчиной, готовым стать мужем их дочери. Запомни, это твой единственный шанс, не получишь в жёны Анну Унрау, получишь молодую вдову с двумя детьми, другого выбора у тебя нет. Они вышли в гостиную. Все, кто едет, были уже готовы, улучшив момент, к Корнелиусу подошла мать, она взяла сына за руки и глядя прямо в глаза, сказала сдерживая слёзы, сынок ты должен принять окончательное решение и если ты едешь, то помни, ту девушку тоже никто не спрашивал, она в таких же условиях что и ты. Если не уверен, что сможешь себя перебороть, не заставляй страдать ещё одного невинного человека. У неё вообще нет выбора, она женщина, а ты же мужчина. С появлением в гостиной отца, господина Квиринга, все затихли в ожидании дальнейших указаний. Господин Квиринг чуть приостановился и спросил, ну что все готовы и пошёл на улицу. Там он пошёл к конным повозкам. Пройдя вокруг подготовленного конного каравана и все осмотрев, он остался доволен и дал команду грузить подарки и усаживаться участникам сватовства. В первый самый представительный экипаж сел сам, туда же села его жена и, конечно Корнелиус. Сестра с мужем заняли следующий, с ними сел уважаемый старший с их церкви. Он должен засвидетельствовать сватовство, чтоб потом объявить о её результате в церкви. Кучер главного экипажа доложил господину Квирингу, что всё готово, и он дал команду трогать.  Корнелиус посмотрел по сторонам, он хотел убедиться это сон или это правда. Лучше ни о чём не думать, и он просто закрыл глаза.  Вскоре кучер сообщил, скора подъедим. Отец ещё раз напомнил, что всяких там ритуалов по случаю сватовства не будет, нет времени. Почему, когда куда-то торопишься, дорога кажется такой длинной, а вот сейчас уже остановились, значит приехали. Не задерживаясь на улице сразу приглашали в дом. Сначала собрались в гостиной, всё выглядело на деловую сделку, все были серьёзные и молчали, Корнелиус посмотрел на всех, да это больше похоже на похороны нежели на сватовство. По знаку что всё готово, встал старший с их церкви, он раскрыл библию и начал читать, а потом ещё что-то говорил, о Боже, я не слушаю проповедь, может поэтому, что я часто делаю ошибки меня наказывает всевышний. В этот момент он услышал своё имя и ещё отец подтолкнул под руку, оказалось. Что старший приглашает его подойти и стать рядом.  Родители Анны вышли из гостиной и через минуту они вернулись и вели с собой их дочь. Девушка не решительно переступила порог, она не подняла головы, не поприветствовала собравшихся и, видно не потому, что не воспитанная, а просто ей в это время было всё равно, что о ней подумают. Лицо её было бледным и припухшим, похоже, что она всё время плакала. Корнелиус не отводил от неё взгляда, нет он её не знает, может и видел раньше, но не помнит. Их поставили рядом, старший громко произнёс их имена, потом собравшиеся спели гимн для этого случая, и хозяин дома пригласил всех в столовую. Новую пару посадили вместе и на почётном месте, все остальные заняли места за столом и начали дружно пробовать угощения. Корнелиус посмотрел на Анну, она сидела молча и ни к чему не притрагивалась, он вспомнил слова матери, не думай, что только ты страдаешь, её тоже никто не спрашивал. По её печальному лицу он понял, мать была права. Корнелиус перевёл глаза на сидящих за столом, да они о них уже и не помнят, наверно думают, как бы не забыть что-то оставить на столе не попробовав. А его и Анну скора объявят в церкви женихом и невестой, потом обвенчают и назовут мужем и женой. А потом пожелают молодой семейной паре всего хорошего и успокоятся, всё они своё дело сделали.