Сборник по ЧЖ:NGE - Михаил Григорьевич Бобров Страница 7

— Нет, — говорит Аска.

— Что «нет»?

— Мы не любовники.

Мисато открывает и закрывает рот. Она не знает, что сказать!!! Вот такой я ее еще не видел!!! Полцарства за фотоаппарат! Два полцарства!!

— Ну, раз нам придется… — Аска хмуро глядит в стол, — служить вместе… Лучше я расскажу сейчас, все равно ведь будете переживать…

Мать моя, да что за день такой? Ленгли заботится о чувствах товарищей по команде? Может, она еще и приказы в бою будет выполнять с первого раза?

— Только… Кадзи?

— Да?

— Погуляйте с Синдзи по палубе. Вам наверняка надо обсудить нас. А нам — вас.

Похоже, Кадзи обалдел не меньше моего. Мы выходим без единого слова.

* * *

— Слова? Я честно, не помню, что там ему наговорила. До сих пор было так: вот выловлю его в коридоре Базы, или там на полигоне. Ну, схо-оди-им куда нибудь, ну пожа-алуйста… А он когда кивнет головой, а когда просто: занят, мол. В созвездии Беты Волопаса еще не все сверхновые погашены, еще не все негры во Франции накормлены… Что? Негры в Африке? Да и пес с ними! Ну и не утерпела, как шли вокруг озера… Выдала все слова, которые знала, наверное. Потом долго отец при виде числа «сорок два» отчего-то начинал смеяться… Мисато, вы же ко мне раньше относились… Нормально. А что это ваш… Ну, парень… Я же не знала!!! Ну и что теперь? Прострелите мне голову из USP? Да, я теперь знаю, как эта железяка называется. Пришлось выучить! Да я же и рассказываю, как!

Через два дня после той прогулки пришел Кадзи прямо в зал — хмурый, как ночь не спал, пожеванный… Говорит, это не тренировка. Надо вырабатываться до упора… Отойди-ка, Ларри, ты ее жалеешь. Взял палку и как излупил меня! Стоять не могла — на плечо и потащил к какой-то тетке-банщице. Ага, вот и я так зашипела, как она начала меня разминать — по свежим синякам, ой!

На выходе опять Кадзи. Ты, говорит, за мной бегаешь, проходу не даешь. Хорошо, говорит. Через три недели будешь бегать от меня. Что? Какое домой? Солнце еще не село. Как раз удачно стоит для стрелковой работы в условиях сложной освещенности. Ах, тебе говорили, что ты лучшая? В тире да в наушниках по расписанию — очень может быть, а в дыму против низкого солнышка, да после такой вот рукопашной с синяками — сейчас и поглядим.

Ну а через полтора месяца я и правда начала бегать. По потолку от счастья. Потому что он все время рядом был. Я только на корабле, когда тренировки закончились… Начала понимать, как они постепенно усложнялись. Пригнал каких-то седых стариков чуть не из охраны рейхсфюрера, стали учить стрельбе по способу ягдкоманд. Промах — скакалкой по… Неправильная изготовка — тростью! Ошибка перезарядки — тростью! Мушка дрожит — скакалкой! Срыв спуска — тростью! А мне все равно. Полоса препятствий? С огнем и потрохами? Плевать, я же лучшая! Еще круг? Да я три намотаю, засекайте время! На полигоне уработаюсь, выйду от этой банщицы — у проходной Кадзи. Шлепнусь ему на руки — неси в машину… И все! Небо в алмазах!

Сначала даже не задумывалась, зачем выучить таблицу или сделать упражнение. Он просит — все что угодно! Зато вечером вместе в кафе пойдем или на озеро гулять. Раньше это получалось только, когда я его выловлю и прижму к стене, а тут почти каждый день… Ну, когда я после тренировок смогла вставать. А потом — где-то через месяц — как-то само собой вдруг оказалось, что я привыкла терпеть боль, учитывать мнение и состояние соседа по группе, и даже подчинение приказу как-то проходит… Без усилия. Тетя доктор на ежедневном осмотре перестала фыркать. Ко мне инструкторы стали относиться иначе. Прежней Аске никто не позвонил бы, что Кадзи потащили за меня выговор делать.

Именно Кадзи? Вот я раз поехала в пески… Далеко… Смотрела на красивенное небо и думала: весь телефон забит номерами… А цветом облаков не с кем поделиться. Он ехал мимо, остановился: с вашим харлеем все хорошо? Помощь не нужна? Поговорил про облака — так, мимоходом — и телефон просить не стал, и даже как-то думал не о том. Я и взвилась: не заметил меня? Аску Сорью Цеппелин Ленгли? Мотоцикл заметил, а про меня даже не спросил?

Ну да, Мисато, это было… Закончилось? Точно не скажу, недели полторы или две перед отплытием. Я иду к нему — не убегает. А навстречу не идет. И я только сегодня начала соображать — почему.

* * *

— Почему я так обидно всех провоцировал?

Кадзи опирается на ограждение мостика, и свежий ветер подхватывает его форменный галстук, полощет вымпелом. Бог на небесах — с миром все в порядке. Ну, разве что вверх дном перевернулся. Непонятная тоска в глазах Кадзи. Почему-то не стервозная Аска.

Или правду говорят: мужчина надеется, что женщина не изменится. А она изменится! За три месяца. Что такое три месяца? Лето? «Лето — это маленькая жизнь», вот не помню ни певца, ни музыки. Ни даже — японец, или из прошлой жизни. Может оказаться и так, что песня — наподобие «миллион алых роз» — существует в обоих вариантах.

— Знаешь, Синдзи, в какой-то момент я подумал: жаль, если Мисато теряет время. Очень уж тонкая эта красная линия, и никто в самом деле не знает, сколько нам осталось.

Холодок по спине. Ветер? Или Редзи тоже не отсюда?

— Генерал — ее отец Карл Май Ленгли — сумел-таки меня всерьез растревожить.

Вот так, да? А мы вот так:

— Так почему бы вам не помириться с Мисато?

— И оставить Аску тебе? Ты тоже хитер, как я погляжу… Кстати, как тебе показалась моя подопечная?

Пробегаю взглядом по кораблям конвоя, слегка морщусь от брызг. Мостик высоко, но и ветер неслабый, и скорость приличная, и корабли тяжелые — в бурун легко окунется небольшой эсминец. А что, во второй Мировой так тушили пожары — загоняя миноносец в кильватерную струю линкора.

— Я ожидал встретить совершенно другую девушку.

Кадзи ухмыляется:

— Вижу, что удивлен. Не совпадает с тем, что ранее о ней знал? Скажи-ка, Синдзи, ты смотрел ее личное дело? И про характер читал? Так ведь, Икари-тян, и твое личное дело скоро за пятый том перевалит. Мы, специалисты по работе с информацией, в основном изучаем людей по текстам, письмам, отчетам. Чужая жизнь