Простые истины - Александр Гордеев Страница 8

– Нет, – говорит гость.

– У тебя в кармане пистолет? – спрашивает человек.

– Нет, – отвечает гость.

Хозяин открывает дверь и оказывается зарезанным ножом, о котором не догадался спросить.

Если бы спросил, то тогда честный убийца сознался бы. Но можно ли всегда предвидеть всё?

Честные отношения предполагают, что близкий должен сам предупреждать обо всём опасном,

что носит в себе.

Перекосы эволюции

Как меня ограбили? В девять вечера постучали в дверь.

– Кто там? – спросил я из-за двери, на которой не было глазка.

– Саша, это я, – ответила женщина.

Я услышал женский голос и открыл дверь. Там оказались люди в масках, с пистолетом и

ножом…

Унесли всё. Спасибо, что не убили. После я многих женщин просил сказать: «Саша, это я» и

понимал, что открыл бы на любой голос. Выяснилось, что я не улавливаю опасности в голосе

женщин. Видимо, в меня, как в мужчину, эволюция заложила механизм опаски лишь к мужским

голосам. А врагом сейчас бывает и женщина.

Следователь сказал потом, что этот прием у грабителей – классика, на него клюют почти все.

Так что будьте бдительны, мужики. Не отставайте от эволюции, а то вымрем.

Удар в спину

Почему Мужчина так быстро отходит на второй план? Потому что эволюционно он создан для

преодоления и противостояния многим напастям, но не для противоестественной борьбы за

первенство с женщиной. Именно поэтому всякий удар женщины – это для него удар в спину.

Пятнадцать лет со Скарлетт

Скажи мне, кто твой литературный герой, и я скажу кто ты.

Один мужчина ушёл от жены, прожив с ней пятнадцать лет, после того, как посмотрел по

телевизору фильм «Унесённые ветром». В течение многих лет он никак не мог понять, что именно

раздражало его в своей ласковой, обходительной жене. В фильме, видя, как Скарлетт, главная

героиня фильма, умело использует окружающих, даже не подозревающих об этом, он, наконец,

нашёл ответ. То же самое делала с ним (и не только с ним) его жена. Лишь теперь он вспомнил её

постоянное восхищение этим произведением. К сожалению, сам он ни разу не потрудился вникнуть

в эту мелодраму, в то время как жена была просто воспитана и на всю жизнь вдохновлена, как

оказалось, ненавистным для него образом.

Мужик

– Ой, дева, если правду сказать, так мужик-то у меня слабенький, да маленький был. Бывало,

поедем сено метать, а он не может навильник на зарод забросить. Разозлится. Кричит мне: «Ну, чё

уставилась, давай-ка побросай, а я вершить буду!». Ладно, я спускаюсь вниз, бросаю сено, а он

зарод вершит. Ходит наверху, да покрикивает, куда и как бросать надо. А если не так бросишь, как

просит, так возьмёт и столкнет сено вниз. Знал же, как надо-то…

А бывало, кто едет мимо нас, так он быстренько шнырь с зарода, а меня наверх. Но сено-то за -

бросить всё равно не может, зарод уже высокий. Я сижу там наверху, отдыхаю, а он ходит с

граблями вокруг зарода, правит, где надо, и матюгается на чём свет стоит – вот доверь, говорит, ей

вершить: весь зарод в сторону утянула. Только люди мимо проедут, он тут же: – а ну-ка слазь!

Давай скорей докончим, пока нет никого.

Хорошо мы с ним жили. Не ссорились никогда. Да и как с ним ссориться? Характер-то у него

был ого-го – такой, что и спорить не захочешь. Эх, дева, мужик-то он и есть мужик…

Поперечина

– Да он такой вредный, что если что-то одно в дом занесёшь, так он второе занесёт, да ещё и

дугой согнёт. А если два занесёшь, так он второе выпрямит и во двор вынесет.

Зараза

В день памяти, подойдя на кладбище к могиле бабушки Лукерьи Илларионовны, мы не

обнаружили на памятнике медной таблички с её именем, датами рождения и кончины. Тётка

Валентина пояснила, что кладбище нынче обчистили бомжи, и вся медь ушла в Китай.

Бомжа без флага и родины, прошедшего по кладбищу, представить не трудно. Но каков

коммерсант, купивший такой цветмет? Наверное, выглядит он неплохо: костюм приличный,

золотишко на шее, улыбается и даже разговаривает на «вы». Он взвесил таблички и отправил их в

обмен на лапшу и пуховики. Возможно, из любопытства он даже прочитал несколько надписей. В

этот момент он, конечно же, презирал бомжей, зная, что уж он-то сам не стал бы шарить по

святому месту. Однако таблички он всё же оприходовал, и выходит, бомжатские понятия принял.

Точнее, он как бы временно, лицензионно воспользовался понятиями бомжа, оставив собственные

принципы в целомудренной чистоте. Конечно, эти принципы взорвались бы в нём, как бомба,

найди он в куче лома табличку с могилы своей бабушки, матери или отца. И тогда, вероятно, бомж

получил бы оплату по зубам. Вот эту свою табличку коммерсант не положил бы на весы. Но

ситуации такой не случилось.

Наши пограничники, славные ребята, проверили, конечно, этот «товар», согласно своим

обязанностям и накладным. Однако табличек набралось уже так много (и с других кладбищ тоже),

что таможенники, не читая каждую, просто побоялись представить, что там могут быть таблички с

могил близких. Эти государственные люди нашлёпали в бумаги разрешительных печатей, заразясь

той же заразой бомжества без флага и родины, даже находясь на границе этой родины.

А у китайских таможенников иммунитет: они не разобрали ни имен, ни фамилий, но по цифрам

догадались, что это таблички с могил и на них начертаны главные жизненные даты умерших во

славу России. Теперь эта русская память шла на китайскую переплавку, а китайцам это только на

руку. Если бы китайцы обнаружили, что медь такого свойства идёт не к ним, а от них, то им,

наверняка, стало бы совестно за честь великого Китая, и тогда их китайским мародерам отрубили

бы руки по самые уши. Но везут-то им… Вот и выходит, что эту заразу уничтожить некому.

Каковы же наши нравственные понятия? Почему они так легко перебиваются бомжами и

ворами? Почему не защищают от всяческой заразы? Почему мы с такой лёгкостью пачкаемся обо

всё?

Как улучшить

жизнь в России?

Митуп Шагдаров – певец, обладающий восхитительно красивым голосом, исполнитель

сложнейших музыкальных произведений на русском, бурятском и итальянском языках – садится в

такси и тут же просит водителя выключить радио, откуда слышится что-то эстрадное.

Водитель, узнавший знаменитого читинского певца (который теперь уже, правда, переехал в

Москву), спрашивает, почему