Владимир Андриевич - Краткий очерк истории Забайкалья. От древнейших времен до 1762 г. Страница 12

Последним поводом для принятия подданства послужили победы, одержанные Головиным над монголами. Решившись идти на Нерчинск, он признал нужным обезопасить Селенгинск, Верхнеудинск и Баргузинские остроги от нападения монголов. Лучшим средством для этого он признавал разбитие монголов, а потому, собрав в сентябре месяце всех братских мощных служилых людей вдобавок к своим регулярным войскам, он пошел на монгольские улусы и верстах в 200 от Верхнеудинска, за р. Хилком, встретил табунутских тайшей «Серен Секулая с товарищи» и, напав на них, разбил. «Побил с двести человек монголов и в полон взял множество со всем их рогатым скотом и табунами; остальные же табунутские, один тайша, шесть зайсанов (родовых наследных старшин. – Примеч. ред.), тридцать человек шуленг (князей, стоящих во главе родов. – Примеч. ред.) и тысяча двести юрт» – 1 октября заявили Головину желание принять русское подданство99.

Результатом переговоров, завязавшихся по этому поводу, был договор, состоявшийся 15 января 1689 года100 между полномочным послом Головиным и монгольскими тайшами (племенными вождями. – Примеч. ред.)… «и которые по них над теми мунгальскими улусными людьми владетели будут». Они просят царское величество принять их под свою руку, дозволив кочевать им близ Селенгинска, по обе стороны реки Селенги, и никаких бы им тайшам и улусным их людям «от подданных их царского величества каких либо ни есть народов обид не было». В VI статье этого договора «воспрещается возбуждать вопрос о тех улусных людях, которые, ища милости Великих Государей, пришли под самодержавную их Царского Величества высокую руку в ясашный платеж ныне, такожде о братских людях и о тунгусах, о которых они, тайши, прежде сего многажды в прошении своем упоминали, никогда им тайшам об них у Великих Государей их Царского Величества милостей не просити о том не упоминатися и обид им и налогов вспоминая их будущее подданство в своих улусах не чинити». Далее, в VII статье выражено… «Прежде бывшего им тайшам, Кутухту и Хана своего Очарая и иных мунгальских владельцев и ни которых государств ни в чем не слушать и никаких ссылок без ведома их Царского Величества, которые по их Царского Величества указу будут в Нерчинском и Селенгинском воеводы не чинити и никакого согласия ни к чему либо ни есть споможения не делати… а присылать спрашивать к воеводам селенгинскому или других украинных городов».

Затем упомянуто, «чтоб посланцев мунгальских по весне отправить в Москву», а также установлен размер ясака, а именно: тайши обязались в казну Великих Государей, в Селенгинский город давать: «на весь год с пяти кошсунов пятьдесят добрых лошадей, пятьдесят добрых быков, пятьдесят добрых баранов».

Из этого договора видно, что монголы считали себя до сего времени хозяевами в этом крае, а кочевавших в оном бурят и тунгусов – своими данниками; кроме сего договор этот указывает и на то обстоятельство, что кочевавшие по р. Селенге буряты прибыли с Ангары; они названы «братскими», то есть тем прозвищем, которое установилось за бурятами, проживавшими между реками Ангарой и Удой с отстройки Братского острога.

12 марта того же года Головиным заключен еще один договор такого же характера101, а именно с Табунутскими саитами102, принявшими российское подданство. Во 2-й статье этого договора, между прочим, изложено: «Опричь их Великих Государей, у китайского и монгольских ханов у геген кутухты и у прежних их владельцев под властью быть не желать и для воинских поведений китайских и мунгальских и иных не мирных иноземцев в страну Царского Пресветлого Величества под украинные городы на Селенгу и под Удинск, под Нерчинские остроги и под заимки с ратьми не подзывать… В казну Великих Государей с себя ясак давать поголовный по вся годы добрыми собольми, рысьями и лисицами добрыми ж и никаких отговорок о ясаке не чинить; а по самой нужде давать и скотом рогатым, без недодачи, добрым, в который город Великие Князья Государи укажут». И затем в конце выражено: «и слушали сих статей саиты и шуленги за детей своих и за всех улусных людей дали шерть такову: пищаль целовали в дуло, саблею собак рубили, да тое кровавую саблю лизали, по чашке студеной воды пили и впредь для подтверждения к сим статьям они саиты руками своими закрепили».

То обстоятельство, что с табунутскими сайтами заключен особый договор, заставляет думать, что они не были подвластны монголам и в то же время не считали себя монголами, а как, по заявлению Словцова, в составе селенгинских бурят есть 4 рода табунутских, то надо полагать, что и договор посла Головина заключен с их предками.

Из приведенных выписок явствует, что к этой поре поселения русских придвинулись за Селенгинск «украинные городы по Селенге»; что русские осели в этом краю настолько прочно, что появились заимки, то есть захваты земель отдельными лицами в свою личную пользу, что, в свою очередь, указывает на существование в крае земледелия; далее выясняется, что в Селенгинске были уже воеводы, посылавшиеся из Енисейска, вероятно, так как Енисейск считался областным городом. Затем очевидно, что русская администрация в крае к этой поре еще не установилась, потому что монгольские тайши считали себя вправе брать ясак с братских и тунгусов и неизбежным следствием такого положения дел было недовольство бурят, бежавших с Ангары за Байкал в 1655 году от русских сборщиков ясака; этим неудовольствием и объясняется присоединение бурят к монголам при нападении их на Селенгинский и Верхнеудинский остроги.

Нападение монголов и бурят на упомянутые остроги послужило поводом к тому, что встреча полномочного московского посла Головина с китайскими уполномоченными состоялась не в Селенгинске, как было предположено сначала, а в Нерчинске. По прибытии в Верхнеудинский острог осенью 1687 года Головин послал в Пекин дворянина Коровина известить о своем прибытии и просил о присылке полномочных в тот пункт, куда богдыхану будет желательно103. В июле 1688 года Логинов вернулся с уведомлением, что пунктом встречи назначен Селенгинск; но вслед за этим получено известие об отсрочке поездки, мотивированной беспорядками в Халхе, в Монголии; затем, после прибытия в Пекин другого курьера от Головина, назначен пунктом встречи гор. Нерчинск.

Во время этих переговоров в Нерчинск назначен воеводой вместо Синявина Леонтий Кислянский, который и оставался там с 1689 до 1692 года, когда его сменил князь Иван Гагарин. При Кислянском 9 августа 1689 года добралось до Нерчинска посольство Головина.

Посольство Головина было снаряжено в 1686 году. При назначении уполномоченным послом сын боярский Федор Алексеевич Головин был пожалован в окольничие. Товарищем посла назначили нерчинского воеводу Власова, наименовав его наместником Елатомским; при посольстве состоял дьяк Карпицкий и два подьячих. Для сопровождения посольства назначен стольник Синявин из московских дворян. Кроме сего, для придания большего значения и веса требованиям посла с ним отправлен 500-й стрелецкий полк и приданы штаб и обер-офицеры для укомплектования двух казачьих полков, которые должны были быть набраны в Сибири. По вскрытии вод в 1686 году посольство спустилось по Иртышу в Кеть и потянулось вверх по этой реке на 23 судах; из Енисейска оно уже выступило на 50 досчаниках; из Иркутска же за Байкал оно сплавлялось по частям вследствие недостатка перевозочных средств в течение 1687 и 1688 годов104. Перезимовав две зимы в Верхнеудинске и Селенгинске, построив деревянную крепость около Верхнеудинска, который стал называться с этого времени пригородком, и положив основание прочной власти русских в Селенгинском крае, Головин 24 июня105 из Невинской слободы выступил к Нерчинску, получив уведомление о прибытии туда китайских полномочных в июле.

Для посольских съездов были разбиты наметы в поле, и разбивал их бывший гетман запорожский Демьян Многогрешный106, о котором упомянуто выше в указе 1673 года. Переговоры затянулись вследствие неуступчивости с обеих сторон и грозили принять неблагоприятный для нас оборот, так как на стороне китайцев был значительный численный перевес в войсках, да кроме того они успели возбудить против русской власти окрестных бурят, угрожающие толпы которых окружили город, заняв близлежащие высоты; сами послы китайские выехали из города.

Сознавая несоразмерность своих сил с теми, которые могли развернуть китайцы, и боясь отложения тунгусов и бурят, и убедясь к тому же из расспросов знающих людей, что местности по р. Амуру вверх от Албазина до Горбицы ни к чему не пригодны – ни для хлебопашества, ни для торговли, Головин уступил107 и послы договорились о государственных границах следующим образом: на левом берегу Амура границей назначена р. Горбица, а на правом р. Аргунь; Амур остается во владении китайцев; границей вдоль оного указан хребет в направлении от верховьев реки Горбицы к верховьям реки Уд, впадающей в Охотское море.