Егор Ковалевский - Собрание сочинений. Том 1. Странствователь по суше и морям Страница 4

– Берите, господа, покуда есть, – говорил он с веселой искренностью: после и захотите – не будет.

Затем импровизировался какой-нибудь необыкновенный завтрак, пикник; ложи и подарки родным, племянникам, игрушки внукам, – словом, «покуда было», нельзя было успокоиться. Говорят, то же самое проявлялось и в игре: покуда еще было, он не останавливался…

Умер Ковалевский, 21 сентября 1868 года, почти внезапно – от нервного удара, не оставив по себе, как и следовало ожидать, ничего, кроме чистого, честного имени, многим известного и дорогого тем, кто имел случай узнать ближе человека, его носившего; ничего, кроме таких услуг отечеству на разных поприщах, какие не всякий гражданин может предъявить на суд общества, да кроме заметной пустоты там, где не стало этого благородного деятеля, умевшего все наполнять собой, и кроме литературных трудов, полных таланта и наблюдательности.

П.М.

Предисловие

(к изданию 2014 г. «Странствователя…»)

По просьбе бухарского эмира прислать горного инженера для разведки и исследования месторождений полезных ископаемых Ковалевский был командирован в Бухару (17 марта 1839 г. – 22 августа 1840 г.).

10 апреля 1839 г. Егор Петрович выехал из Петербурга, а в мае 1839 года прибыл в Оренбург. Отправка экспедиции задерживалась: оренбургский генерал-губернатор В.А.Перовский, на которого были возложены обязанности по ее снаряжению и отправлению, в то время был усиленно занят подготовкой к зимнему походу в Хиву для защиты русских интересов в Средней Азии [1]. Чтобы не терять время, Ковалевский учит татарский, знание которого впоследствии ему сильно пригодилось, выезжает в степь, посещает Сергиевские минеральные источники (г. Сергиевск, Самарской обл.).

Экспедиция, присоединившись к торговому каравану, выехала из Оренбурга только 30 октября 1839 года. В торговом караване присутствовал бухарский посланник Балтакули Чагатайбек Рахметбеков [1]. Ковалевского сопровождали горный инженер А.Р. Гернгросс, переводчик Григорьев и мастера горного дела. Однако достигнуть Бухары русским путешественникам не удалось. 17 ноября 1839 года у Больших Барсуков Ковалевский и его спутники фактически оказались в плену у хивинцев. В ночь с 21 на 22 ноября под покровом буранной ночи они бежали, 24 ноября, проехав 300 верст, достигли Акбулакского укрепления, где находился русский гарнизон. Через три дня укрепление осаждают хивинцы, и Ковалевский как старший в чине принимает на себя руководство обороной укрепления, заставляет хивинцев снять осаду и отступить. Позже Ковалевский и его спутники присоединились к отряду Перовского, получившего приказ об отступлении в Оренбург, куда они и прибыли в марте 1840 г.

По материалам экспедиции Ковалевским были опубликованы: в 1840 году в «Горном журнале» – статья «Описание западной части Киргиз-Казачьей, или Киргиз-Кайсацкой степи» (совместно с А.Р. Гернгроссом) [4], и в 1843 году – очерк «Экспедиция на пути в Бухару и военная экспедиция, действовавшая против Хивы (1839–1840 года)» в составе первой части «Странствователя по суше и морям» [5].

Во время экспедиции Е.П. Ковалевский и А.Р. Гернгросс ведут геологогеографические, метеорологические наблюдения, которые записывают в путевой журнал (с 30-го октября 1839 г. по 11 марта 1840 г.). На этот журнал есть ссылки в статье «Описание западной части…» как на приложение к ней, но, возможно, в ходе подготовки к печати он был неожиданно снят цензурой. Впервые журнал был опубликован в 1980 г. [1]. Для настоящего издания копия путевого журнала была любезно предоставлена Архивом внешней политики Российской империи.

30 марта 1840 года Перовскому было вновь предписано отправить в Бухару Ковалевского. На этот раз с торговым караваном в Бухару он добирается через Ташкент. Свои впечатления Егор Петрович опишет в очерках, которые также войдут в первую часть «Странствователя…».

23 августа 1840 г. Ковалевский возвращается в Петербург.

Во второй части «Странствователя…», выпущенной вместе с первой отдельной книгой в 1843 году, Егор Петрович описывает Афганистан, Кашмир и Пенджаб, время посещения которых, по указанию Вальской Б.А. [2], точно установить не удалось. Очерки «являются одним из первых описаний русскими путешественниками этих стран и имеют важное значение для изучения Индии и Афганистана конца 30-х – начала 40-х годов XIX в…» [2, С. 79], а очерк «Рассказ сипая» «.представляет собою неизвестный русский исторический источник об англо-афганской войне 18381842 гг…» [2, С. 80].

Осенью 1843 г. на предложение Петербургского товарищества на «прииск и разработку золотоносных россыпей и других металлов» в Валахии и на восточном склоне Карпатских гор…» [2, С. 81] Ковалевский согласился отправиться на Карпаты и Балканы и произвести там разведку золота, что он и выполнил в 1843–1844 гг. Путешествие на Карпаты Ковалевский описал в третьей книге «Сранствователя…», вышедшей в 1845 году [6]. Путешествие на Балканы и Нижний Дунай Егор Петрович описал в IV книге «Странствователя…», отрывки из которой публиковались в «Библиотеке для чтения» в 1844 и 1847 г., а полностью книга вышла в свет в 1849 г. [7].

Библиография:

1. Вальская Б.А. Путешествия Е.П.Ковалевского по Западному Казахстану в 1839–1940 гг. (по неопубликованному путевому журналу») // Страны и народы Востока. Вып. 22. Книга 2. М.:Наука, 1980. С. 46–65.

2. Вальская Б.А. Путешествия Егора Петровича Ковалевского. М.:ГЕОГРАФГИЗ, 1956. 200 с.

3. Ковалевский Е.П. Воспоминания о берегах Нижнего Дуная // Библиотека для чтения, 1844. Том 65. С. 1–46.

4. Ковалевский Е.П., Гернгросс А.Р. Описание западной части Киргиз-Казачьей, или Киргиз-Кайсацкой степи // Горный журнал, 1840. ч.4.

5. Странствователь по суше и морям. Кн. 1 и 2. СПб.: Типография И.И. Бочарова, 1843.

6. Странствователь по суше и морям. Карпаты. СПб.: Типография М.Ольхина, 1845.

7. Странствователь по суше и морям. Часть IV // Библиотека для чтения, 1849. Том 94. С. 19–96.

Часть первая

Предисловие

(к изданию 1843 г)

Издаю свои путевые записки выпусками для того, чтобы иметь возможность прекратить их во всякое время, и если первая книжка вам не понравится, то вы не увидите второй, хотя она уже в станках типографии. Описываю только то, что видел сам, или слышал от очевидцев. Судьба кидала меня большей частью в страны малоизвестные и почти недоступные для европейцев; на долю мою всегда доставались труд и лишения; тем не менее, участники в моих странствованиях, в моих тяжких экспедициях, с сердечным трепетом вспомнят былое, читая эти страницы: былое всегда так отрадно в воспоминании!

Зюльма, или женщина на востоке

(Ташкент)

Я жил в Ташкенте и уже начинал свыкаться со своим грустным житьем… но надобно вам объяснить, что такое Ташкент?

В Средней Азии, составляющей обширную впадину всей Азии, раскинуто на безграничном пространстве несколько жилых мест, несколько городов, составляющих оазисы пустыни. Они образуют отдельные ханства, которые меняют так же часто свой вид, как и зыбучие пески, окружающие их. Это делается очень просто: город цветет торговлей и красуется азиатской роскошью; он возбуждает зависть и алчность соседа, и вот неприятельский набег; случай или сила благоприятствует чуждому оружию: город разорен, богатства расхищены, жители уведены в плен, иссякшие каналы не поддерживают более плодородия и вскоре сугробы песка заносят развалины бывшего города, и только изредка, закинутый сюда прихотью судьбы, путник-европеец, остановится над этими развалинами и горько задумается над тщетою человеческой.

Ташкент ни лучше, ни хуже других среднеазиатских городов, составляющих резиденции ханств. Десять тысяч низеньких, с плоскими крышами, домов, разбросанных в самом прихотливом беспорядке, обнесенных большей частью стенами, и таким образом, составляющих как бы отдельные укрепления; все это пересекается кривыми, узкими улицами и переулками, на которых никогда не увидишь и двухколесной повозки, не то, чтобы другого какого экипажа; посредине довольно обширная площадь, где кипит народ во всякое время дня, если нет молитвы в мечети, куда, волею или неволею, идет он на зов муэдзина; вокруг стена, в четыре сажени вышиною, местами разрушенная, местами, увенчанная бойницами, – и вот вам Ташкент.

Ташкент и Кокан, как следует двум добрым соседям, ведут между собой беспрестанную войну; то подчиняются вместе со своими городками и селами один другому, то составляют два отдельных ханства. В бытность мою в Ташкенте, хан его, Юнус-Хаджи, разбил наголову коканское войско, схватил самого хана, зарезал его, посадил в Кокане правителем своего человека и таким образом стал в голове довольно многочисленного и сильного народа.

Странно! В судьбе этих двух народов очень часто играет главную роль женщина: говорят, так уж им определено свыше! Еще недавно Кокан, слитый воедино с Ташкентом, выдерживал трехлетнюю войну против Бухары и, наконец, в прошлом году, покорен ею, – и причиной этому всему была женщина. Вот как было дело: – но я отступаю от своего предмета; что делать, старость болтлива! – Мегемед-Али, хан коканский, после смерти своего отца, женился на старшей его жене. Бухарский хан, облекший сам себя званием эмира, как блюститель магометанского закона, потребовал расторжения этого брака; мало, выдачи преступной жены и муллы, совершившего такой брак, для поступления с ними по законам. Само собой разумеется, что Мегемед-Али хотел быть сам властителем своих поступков; муллу бы то он, может быть, и выдал, а уж жены никому не хотел уступить без боя, и вот загорелась война, продолжавшаяся три года; война, которой последствия мы уже описали; прибавим к этому, что и хан, и незаконная жена его, и преступный мулла попались в плен; мулла уже казнен, с ханом поступят, вероятно, как поступают ханы друг с другом, а жена, – но поступки эмира не подлежат нашему суду[2].