Владимир Попов - Разорванный круг Страница 10

Тут можно читать бесплатно Владимир Попов - Разорванный круг. Жанр: Проза / Советская классическая проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Владимир Попов - Разорванный круг

Владимир Попов - Разорванный круг краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Владимир Попов - Разорванный круг» бесплатно полную версию:
Основная линия романа связана с решением технической проблемы: коллектив шинного завода борется за новую, прогрессивную технологию. Но производственная сторона конфликта — лишь основа развертывающихся событий. Повествование постепенно захватывает читателя острой и драматической борьбой убеждений, характеров, человеческих страстей, неожиданными ходами и поворотами.

Владимир Попов - Разорванный круг читать онлайн бесплатно

Владимир Попов - Разорванный круг - читать книгу онлайн бесплатно, автор Владимир Попов

А ночью она долго не могла заснуть. Лежала и смотрела открытыми глазами в потолок, по которому все реже и реже скользили блики фар пробегающих мимо машин.

Трудно было найти в институте человека, который с большим рвением принялся бы за диссертацию, чем Чалышева. Ввиду важности темы ей разрешили начать исследования немедленно, параллельно с подготовкой к сдаче кандидатского минимума, дали в помощь лаборантов. Она была очень занята. Днем готовила смеси резин с различными антистарителями, испытывала их в озоновой камере, проверяла механические свойства, вечером зубрила немецкий язык, спецдисциплины, изучала трудно дававшуюся философию. Откуда только силы взялись в этом хрупком теле!

Ни одной цифры в отчете, предоставленном ей профессором, она не приняла на веру. Если ее данные расходились с данными отчета, повторяла исследования и достоверными считала свои. Лаборантов своих она замучила — не прощала малейшей неточности, требовала, чтобы они работали с такой же тщательностью, как она сама.

До сих пор Чалышеву просто не любили, а теперь возненавидели. Она чувствовала это, но не обращала никакого внимания — ненавидят того, кого боятся, а ей было важно, чтобы ее боялись: страх она считала лучшим стимулятором хорошей работы.

Многие диссертации после защиты легли на полки архива, никому не нужные. Работу же Чалышевой ожидала другая участь. Ее выводов ждали, и как только она их получила, институт выдал заключение Внешторгу о том, что лучшим антистарителем является «Суперлюкс», производимый одной иностранной фирмой. Так значилось в отчете института. Внешторг заключил договор с фирмой на поставку этого антистарителя. Его быстро освоил ряд заводов, и договор возобновлялся из года в год.

Защита диссертации прошла прекрасно. Спорить было не о чем — результаты исследований уже были внедрены в производство. Так и стала Чалышева единственным специалистом по антистарителям, а раз единственным, то и крупнейшим. Ее приглашали на совещания, к ней обращались за консультациями, ей присылали на экспертизу заявки на изобретение антистарителей.

Внешне она ничем не изменилась. Такая же отчужденная, замкнутая, немногословная. Но высказывалась она теперь категорически, твердо, с полным сознанием своего превосходства. И так как до защиты диссертации ее голоса почти никто не слышал, эта перемена отмечена не была.

И в душе у нее воцарился мир: она перестала чувствовать себя обойденной жизнью, и если кому и завидовала, то только счастливым парам. Но и эта зависть постепенно уходила глубоко внутрь и становилась все менее мучительной. 

Глава восьмая 

— Вам не кажется, Алексей Алексеевич, что директор, распоряжения которого не выполняют на заводе, может легко перестать быть директором? — спросил Самойлов, едва Брянцев переступил порог его кабинета.

Такая встреча смутила Брянцева. Он ответил не сразу — когда внутренне вспыхивал, придерживался мудрого правила: сосчитать до десяти. На десятой секунде ответил, но так, чтобы выгадать время:

— Нет, не кажется.

— А почему? — живо спросил Самойлов, удивленный спокойствием Брянцева.

— Видите ли, в Программе партии точно сказано о развитии общественных форм работы. Мы открыли одну из таких форм — институт рабочих-исследователей. Оказывается, это могучая сила. Приходится не только управлять ею, но и считаться с ней, а иногда и подчиняться ей. Это совершенно ново, и это нужно уметь понять.

Ответ озадачил Самойлова. Он любил поразмышлять, обобщить факты, сделать выводы. И в других уважал эту способность.

Самойлов взглянул на часы. Два. Коллегия начнется в три. Материалы у него подготовлены. Есть время поговорить, тем более что надо как-то определить свое отношение к происшедшему.

— Садитесь, подумаем вместе, — неожиданно миролюбиво предложил он.

Все больше нравился Брянцеву этот человек. Он шел сюда, как на бой, вернее, на избиение, — случай-то из ряда вон выходящий, даже конфузный случай, — а его не только не уничтожают, но даже не пытаются сломать.

— Не совсем себе представляю, как вы вернетесь на завод, — сказал Самойлов.

— После того, как люди не выполнили моего распоряжения?

— Вот именно. Или вы привыкли к этому?

Брянцев снова сосчитал до десяти.

— Нет, такое у меня впервые. Может быть, потому, что впервые отдал такое нелепое распоряжение. И, честно говоря, мне было бы тяжелее возвращаться, если бы люди выполнили его.

— Почему?

— Это означало бы, что коллектив плохо воспитан и выполняет любое распоряжение, даже то, во вредности которого убежден. Представьте себе положение машиниста тяжеловесного состава. Он вывел состав на крутой подъем, а теперь, на спуске, вагоны мчат уже сами и даже толкают паровоз. Разве может машинист сразу дать задний ход? Или хотя бы круто затормозить? Вот точно так и у нас. Три года я подогревал людей, поощрял их, прививал вкус к исследовательской работе. Они уже сами идут и зачастую подталкивают меня. Я говорю это не смущаясь, с гордостью. Подталкивают и моих помощников, и даже секретаря парткома. И вдруг на полном ходу — стоп, братцы, поворачивай назад! Началась цепная реакция творческих поисков, реакция неудержимая, пока плохо управляемая. Она не укладывается в привычные понятия, в бюрократические рамки, ломает их. И этому не препятствовать — радоваться надо. Вот я и радуюсь. И вы радуйтесь.

— Но вы сами этого не ожидали? — спросил Самойлов.

— Признаюсь, не ожидал. Привык, что мне подчиняются, недооценил возросшую сознательность.

— Еще вопрос. Вы лично тоже убеждены в неправильности вашего, то есть, простите, моего распоряжения?

— Убежден.

— Так какого же черта вы мне не сказали об этом! — вскипел Самойлов. — Почему сразу сдались?

— Я ведь тоже человек, а не кибернетическая машина. Когда на голову обрушивают такое, как эти изъеденные образцы, поневоле голова закружится.

— А у меня какое мнение создалось? — сердито проговорил Самойлов. — Один убежден в своей правоте, а другой поплыл, как… — Он удержался от сравнения.

— Поплывешь, когда тебе преподносят подобный сюрприз. Я был предупрежден и то…

— Кем? — неожиданно жестко спросил Самойлов.

— Это не важно.

— Очень важно. Меня интересует, кто нарушил мое требование — никому ни одного слова.

— Я не могу вам этого сказать. — Брянцев поднялся. — Можно идти?

— Сядьте.

Усевшись, Брянцев закурил папиросу. Какое-то безразличие овладело им. Будь что будет. Снимут — тем лучше. Уедут они с Еленкой куда-нибудь на край света и будут жить потихоньку. Была бы шея — работа везде найдется. Вот и случай представится разорвать тот круг, из которого не вырвешься.

Затянулся раз, второй. Вспомнил о заводском институте, об искателях, которые так нуждаются в его поддержке, чтобы стать прочно на ноги, и стыдно стало. Ну разве можно оставить их на полпути! Нет, не раньше, чем он расхлебает эту историю с антистарителем. Только долго придется ее расхлебывать. Сегодня прилетит Целин, привезет покрышки. Послезавтра машина с их покрышками уйдет в путь и будет колесить месяца три. А молодцы все-таки ребята на заводе — заартачились. И Бушуев проявил неожиданную прыть…

Самойлову и нравился Брянцев, и вызывал у него раздражение. Раздражала не строптивость директора, а его непоследовательность. Он все же основательно подвел, и как сейчас выходить из положения — не придумаешь. Неудобно перед Хлебниковым. Сначала стал на его сторону и возмутился: случай беспрецедентный — директор самовольно изменил ГОСТ и выпускает бракованную продукцию. Это совсем не просто в таком производстве, где каждая шина грозит аварией, человеческими жертвами. А шин уже более двадцати тысяч. Потом принял, Самойлов был в этом убежден, самое правильное решение — вернуться к старой технологии до выяснения вопроса. А теперь, выходит, склоняется на сторону Брянцева. В каком свете он, Самойлов, выглядит? Что подумают о нем Хлебников и тот же Брянцев? И как ему дальше вести себя с ними? По сути дела, нужно было бы настоять на своем решении. Но это не так просто — надо сломать волю коллектива, да и Брянцева второй раз не сломаешь. Очевидно, Хлебников хорошо знает этого упрямца, если настаивал на тактике неожиданности. Личным самолюбием можно было бы и поступиться, но авторитет комитета, тем более только что созданного, подрывать нельзя.

— Как вы мотивировали свое распоряжение на заводе? — осведомился Самойлов.

Брянцев понял ход его мыслей.

— На комитет я не ссылался. Сообщил о позиции института.

Самойлов удовлетворенно кивнул головой, но тотчас спросил:

— Значит, рабочие на вашем заводе воспитаны в неверии к науке?

— Ну зачем так? — укоризненно произнес Брянцев. — Им известно, что резина — детище науки; сложнейшие конструкции шин, которые они производят, разработаны научными институтами, составы, которыми пропитывают корд, — тоже. Куда же им без науки? Но они трезво допускают возможность ошибок и технических заблуждений, вот как в этом случае. Они ведь прекрасно понимают резину даже на ощупь, чувствуют ее, предугадывают ее свойства. У них высокая степень мастерства. Кроме того, они испытывали шины с антистарителем и в лаборатории, и на стенде, и, главное, на дороге, видели шины, выставленные на крыше, подвергшиеся действию озона воздуха и солнечных лучей. Незащищенные — трескались и гибли, а сдобренные нашим, как говорит Хлебников, «снадобьем» лежат как новенькие. Третий год лежат. Рабочие верят тому, что видят, и никакими данными, полученными в лабораторных условиях, весьма далеких от естественных их не переубедишь.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.