Наталья Парыгина - Вдова Страница 13
- Категория: Проза / Советская классическая проза
- Автор: Наталья Парыгина
- Год выпуска: -
- ISBN: нет данных
- Издательство: -
- Страниц: 92
- Добавлено: 2018-12-04 10:45:31
Наталья Парыгина - Вдова краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Наталья Парыгина - Вдова» бесплатно полную версию:В романе, принадлежащем перу тульской писательницы Н.Парыгиной, прослеживается жизненный путь Дарьи Костроминой, которая пришла из деревни на строительство одного из первых в стране заводов тяжелой индустрии. В грозные годы войны она вместе с другими женщинами по заданию Комитета обороны принимает участие в эвакуации оборудования в Сибирь, где в ту пору ковалось грозное оружие победы.Судьба Дарьи, труженицы матери, — судьба советских женщин, принявших на свои плечи по праву и долгу гражданства всю тяжесть труда военного тыла, а вместе с тем и заботы об осиротевших детях. Страницы романа — яркое повествование о суровом и славном поколении победителей. Роман «Вдова» удостоен поощрительной премии на Всесоюзном конкурсе ВЦСПС и Союза писателей СССР 1972—1974 гг. на лучшее произведение о современном советском рабочем классе. © Профиздат 1975
Наталья Парыгина - Вдова читать онлайн бесплатно
— Я сказала, что ты поможешь.
— Ладно. Пойду завтра к Дубравину, выпрошу на вашу бригаду три ватника — ватников на складе много. Продадите на базаре, купите, что надо. Может, удастся пару простыней выписать.
— Постарайся, — сказала Дора.
Наум кивнул и вдруг остановился прямо перед Дашей.
— Ну, а ты как живешь, Даша? В комсомол вступать не думаешь?
— Не знаю. Не думала.
— А ты подумай. Ладно?
Слукавила Даша, сказав, что не думала о комсомоле. Думала. Хотелось ей носить на груди комсомольский значок. Заманчивым казалось звание комсомолки. И Василий рад будет, коли она комсомолкой приедет в Леоновку.
— Еще у меня к вам есть одно дело, девушки. Сам собирался завтра в барак идти, да, может, сейчас и решим, — сказал Наум.
— С протоколом надо решать? — спросила Марфа.
— Без протокола.
— Без протокола, так можно скоро.
— Дубравин мне поручил цветовода подобрать. Оранжерею достраивают. Цветами будем украшать завод и город. Без любви цветы растить — будут хилые. Надо, чтоб с охотой кто-то взялся.
— Ох, глупые люди, — сказала Марфа. — И Дубравин глупый, и ты тоже. Людям жить негде, бараков и тех не вдосталь построено, а вы — цветы.
И тут Ольга в первый раз вмешалась в разговор, резко вскинув маленькую голову с торчащими из-под мальчишеской шапчонки короткими волосами.
— Не то говоришь ты, Марфа. Без цветов весна нерадостна. Без цветов душа у человека сохнет. У нас, бывало, в деревне одуванчики да ромашки по всей улице растут. А под окошками мальвы распустятся. Глядеть дивно.
— Вот ты и взялась бы, — посоветовала Даша. — Цветы любишь. И силой не больно крепкая, тяжело тебе на стройке.
— Нет, — покачала головой Ольга. — Не возьмусь. Цветам надо всю жизнь отдавать. А я ее на другое обрекла. Мне на инженера учиться.
— Ты поговори в бараке с девчатами, Дора. Кто согласится — пускай ко мне зайдет.
— На что долгие разговоры? — со своей чуть жестковатой усмешкой проговорила Марфа. — Я возьмусь.
Наум удивленно вскинул густые брови.
— Да ведь ты только что говорила — глупые люди о цветах заботятся.
— Вот и под стать мне, — кивнула Марфа. — За мной большого ума сроду не находили.
Наум с сомнением поглядел в широкое лицо Марфы, испещренное оспинами. И вдруг увидел в этом некрасивом лице с глубокими карими глазами странное сочетание озорства и грусти.
— Ну, что ж, — сказал он, — берись. Поедешь на месяц на курсы цветоводов.
— Ох, будешь ты мне завидовать, Ольга, — сказала Марфа. — На инженера-то учиться — полжизни убьешь. А я, гляди, через месяц ворочусь итеэровкой.
От Наума девчата вернулись без Ольги — осталась Ольга обсудить с комсомольским секретарем неизвестные дела, которые только их двоих касались. Поздно вернулась Ольга в барак. И еще долго не спала — поскрипывал под ней топчан: должно быть, клопы заждались своего ужина да накинулись на гулену.
Утром по пути на завод Дора оказалась рядом с Ольгой.
— Ну, что, и тебе телогрейки на приданое продавать?
Ольга потаенно, радостно засмеялась.
— Мы — без приданого...
— А учебе не помешает?
— Наоборот! — серьезно проговорила Ольга. — Сперва Наум будет работать, а я техникум кончу. Потом я — на завод, а он в Москву, в институт поедет. А когда он вернется инженером...
Но тут Настя, не выдержав, перебила.
— Ты как замуж-то выйдешь, — посоветовала она, — над кроватью бумажку повесь: «Я — замужем за Наумом Нечаевым». А то, над задачками маракуя, позабудешь, что мужняя жена.
Прожорлива была стройка. Везли и везли ей поезда железо, кирпич, гравий, песок, цемент, глотала она целые горы материалов, и все было мало, все мало... Подошел трудный час, случился перебой с кирпичом, не стало работы у каменщиков. Замерла жизнь на недостроенных стенах заводских корпусов.
Беспокойный ходил Дубравин в своем кожаном пальто, слал телеграммы, звонил в Москву. Вся стройка знала про телеграммы и звонки, но не успевали заводы с кирпичом. Тогда местные власти дали разрешение разобрать на кирпич две церкви.
После работы бегали девчата глядеть, как ломают церкви. Без толку долбили ломами каменщики толстые стены. Сыпалась кирпичная крошка, бурая пыль клубилась и таяла. Пробовали каменщики бить кувалдой по стальным клиньям, нарочно для этого откованным в механическом цехе. Застарелые швы были крепче кирпича, откалывались от стен зубчатые глыбы, и, чтобы добыть из этой глыбы один кирпич, полдесятка приходилось раскрошить на непригодные обломки. Умели строить в давние годы. Умели — на века.
Целый день толпились вокруг церкви зеваки. Рабочие со стройки, мальчишки серебровские, старухи и старики.
— Покарает вас бог! — грозили старухи.
На рассвете в безлюдную пору подрывники попытались взять кирпич динамитом, отвалили от древних стен монолитные глыбы. Каждую глыбу, будто петухи клювами, долбили ломами каменщики. Не отдавала церковь кирпич, и в обломках не отдавала, ничтожно малы были кучки годного кирпича.
— Вот! Вот как прежде-то строили! — не таясь, говорил в толпе зевак рослый прямой старик с седой, заботливо расчесанной бородой. — Три века стояла церковь — ни един камешек не выпал. Динамитом порушили, на куски развалили, а она и в кусках крепче железа.
— Строили, — хриплым голосом подхватил не старый, а какой-то сморщенный мужичонка с красным носом. — А теперь что? Разве этот завод долгий срок выстоит?
— Не выстоит, — веско проговорил старик. — Зимой кладут. Кирпич в трещинах. Глина не та. Не выстоит. Кулаком стукнуть — рассыплются стены. Голыми руками всю по кирпичику можно разобрать.
— Слышишь? — Даша схватила за руку Любу Астахову. — Слышишь, чего они говорят? Неужто правда? Неужто задарма столько силы тратим? А что, как правда — ненадежны стены?
— Знают, поди, инженеры, как строить.
— Знают... Не все они знают, инженеры. Котлован выкопали, где электростанцию ставить, а оказалось — нельзя там ставить. Промахнулись. Вдруг и тут промашка?
Весь день помнила Даша случайно подслушанный разговор. Казалось ей: что-то надо сделать, сказать кому-то, тревогу поднять. И не знала, как подступиться. Сроду не вмешивалась в такие важные дела. Тарелки мыла, землю копала, кирпич, лес сгружала с платформы... А управлять стройкой другие были поставлены, им и заботиться, чтоб напрочно строились цеха.
Но непривычное чувство хозяйки строящегося завода, пробудившись, упрямо тревожило Дарью. Она размеренно, уже попривыкнув к работе, сжимала в ладонях с задубевшими, переболевшими мозолями черенок лопаты, выкидывала из траншеи землю, а сама то и дело поднимала глаза на освещенную прожектором стену печного цеха, где, стоя на лесах, каменщики выкладывали второй этаж.
В полночь, закончив смену, Даша незаметно отстала от своих. Тихо и темно стало на стройке. Прожекторы погасли. Рабочие разошлись. Даша одна, с опаской переставляя ноги по лесенке-времянке, поднималась на леса пятого цеха, где уже давно не работали каменщики, и кладка должна была как следует схватиться.
Выбравшись на деревянную площадку, она постояла, глядя на утонувший во мраке город. Редко-редко где мерцали одинокие огоньки. На стройке тоже кое-где горели лампочки, сторож с винтовкой за плечами ходил возле заводоуправления. Даша схватилась рукой за ближний кирпич и рванула его из кладки. Кирпич не поддавался. Даша отошла на несколько шагов, двумя руками вцепилась в стену, принялась ее раскачивать. И на этот раз выдержала испытание стена. От угла до угла прошла самозванная контролерша, пытаясь вырвать из кладки хоть единый кирпич.
Не вырвала. Брехали старики. Крепкие стены выкладывают каменщики. Может, и не такие крепкие, как у церкви, — там, сказывала бабка Аксинья, яйца и творог в глину-то добавляли, а нынешние строители их не только в глину класть — в глаза не видят, — но свой срок выдержат.
Даша, успокоившись, тихо выбралась со стройки.
7
Стаяли снега. Отшумели ливни весенние. Отцвели в Серебровске буйные сады.
Лето. Между бараками на круглых вздувшихся клумбах распустились цветы. Легкая у Марфы оказалась рука. Особенно наряден ковер возле площадки для танцев. Анютины глазки глядят из ковра, левкои стоят гнездами, будто в корзинах, садовые ромашки весело показывают желтые зрачки из белых ресниц. Весной Марфа не давала девчатам покою:
— Нечего в бараке киснуть — айда клумбы копать.
Копали клумбы. Высаживали рассаду. Поливали... Теперь комсомольцам приспела новая работа: в свободное время строить клуб.
Даша уж два месяца комсомолка. Комсомольский значок на груди. Комсомольский билет в кармане платья. Василий телеграмму прислал: «Поздравляю Дашенька большим событием жизни...» То была первая в Дашиной жизни телеграмма. Она бережно спрятала листок с наклеенными строчками на дно сундучка.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.