Юрий Рытхэу - Лунный Пес Страница 14

— Да, — ответила старая женщина. — Она — дочь Солнца и поэтому носит имя Тиркынэу.

— Разве так может быть? — усомнился Лунник.

— На свете все может быть, — ответила старая женщина. — Разве ты сомневался, когда стремился вкусить Луну, чтобы получить дар превращений и способность понимать язык всех живых существ Земли?

Лунник снова вспомнил необъяснимое ощущение внешнего влияния на собственную судьбу, словно какая-то неодолимая высшая сила направляла его жизнь.

— Значит, мы не способны сами управлять собственной жизнью?

— Это не совсем так, — ответила старуха. — Просто есть Высшая сила, обладающая Высшим Разумом. И эта Высшая Сила и Высший Разум в наибольшей степени выражаются в существе, которое называется Человеком — Сущим Прямоходящим, Видимым издали. Потому что только человеку дана радость познания того чувства, которая называется Любовь. Это неодолимое притяжение двух существ, желание слияния, которое не слабеет даже на большом расстоянии.

Лунник вспомнил, как его тянуло к молоденьким сучкам, когда он еще был в собачьей своре, потом к юной нерпочке, к важенкам в оленьем стаде, к стройной комарихе, которую прихлопнул на своей шее человек из оленьего стойбища.

— Когда наступает пора истинной любви. Время Великой Любви, тогда любое существо, которое охватило это чувство, превращается в Человека.

— Значит, только человек способен к Великой Любви?

— Только человек, — отозвалась старуха.

— Выходит, и Солнце превращалось в Человека?

— Да, это было. В природе так случается, иначе и человека не было бы на Земле. Он ведь рождается только от Великой Любви мужчины к женщине.

— Значит, раньше на Земле жили только женщины?

— Про себя я знаю, что была я голубой незабудкой на длинной галечной косе, которая выдавалась далеко в море. Я просыпалась раз в год, когда солнечные лучи касались меня. И однажды, когда Солнце перестало уходить в морскую пучину и лишь коснулось краем воды, вдруг оттуда вышел юноша и по дорожке, проложенной лучами, добрался до берега. Он шел прямо на меня. Склонившись, он нежно взял двумя пальцами цветок, и я превратилась в женщину. Потому что великая любовь может быть только между людьми. Мы любили друг друга на берегах тундровых озер, где мох был зелен и мягок, даже на жесткой гальке и мокром песке. Великая Любовь овладела нами, и мы приходили в себя только тогда, когда Солнцу надо было подниматься над горизонтом. А я снова превращалась в голубой цветок, но, пока Солнце светило, я чувствовала его лучи на себе, его улыбку и ласку горячими лучами. С нетерпением я ожидала наступления вечера и прихода моего любимого… Так продолжалось все лето. Солнце все глубже уходило в морскую пучину и дольше задерживалось там, а мои соседки-цветочки начали увядать. Только я оставалась такой же яркой и свежей, как весной. Я знала, что это Великая Любовь Солнца делала меня такой. Сладким соком наливались тундровые ягоды, и в один прекрасный вечер я вдруг почувствовала, что уже не могу снова превратиться в цветок.

— И осталась человеком?

— Осталась человеком. Потом я почувствовала, что внутри меня растет новое существо. Когда родилась девочка, не было никакого сомнения в том, что она — Дочь Солнца, потому что только люди рождаются от Великой Любви.

Лунник вспомнил свой ночной полет с молодой Комарихой, когда они решили полакомиться теплой человеческой кровью. Она говорила, что между животными может быть только секс. От секса рожаются только животные. Чтобы родился человек, нужна Великая Любовь.

— И девочка была названа Тиркынэу, — продолжала свой рассказ старая женщина. — Когда она начала ходить, отец подарил ей Луну и два больших мешка из моржовой кожи, которые она откроет, когда встретит своего суженого. Сначала Тиркынэу играла Луной на Земле, потом стала прыгать высоко, взлетать на небо и освещать Землю. Но почему-то Луну невзлюбили собаки. Сначала они ловили ее на Земле, гонялись за нею. Но Тиркынэу так высоко прыгала, что даже самые ловкие псы не могли ее достать. И долго Луна всегда была целой и круглой, пока собаки не сообразили добираться до нее на острие невероятного звука, которое они издавали несметным количеством воющих глоток. Кому-то удавалось допрыгнуть до Луны и отхватить кусок.

— И настало время, когда псы окончательно съели всю Луну и ночи стали такими темными, что никто из живых существ ничего не видел. Жизнь замирала до самого утра.

Тиркынэу заплакала от горя. Солнце спустилось на Землю, превратилось в мужчину.

— Почему ты плачешь, Тиркынэу? — спросил Отец-Солнце.

— Потому что собаки съели мою игрушку.

— Не плачь, дочка, я тебе сделаю ее заново. Иди за ярангу и там, в низинке, увидишь озерцо, наполненное светлым. И каждый раз, когда лунные собаки будут съедать Луну, ты будешь ее заново делать из этого светлого озерного вещества.

— Так и поступила Тиркынэу. И с тех пор, когда собаки окончательно доедают Луну, Тикынэу сооружает ее заново из того озерца, который она тебе показывала.

Лунник слушал старую женщину и узнавал много нового.

— Когда Вороны создали Землю, сначала она была пустынна и ничего живого на ней не было, — продолжала старуха. — Скучно было. Тогда возникли животные, а человека все не было. Первыми существами в облике людей были женщины. Они возникали из ветра и облаков, носились в воздухе, бегали по тундре, многие росли как цветы. Старинные предания повествуют о том, что первые люди рождались от Великой Любви. Так возник род морских охотников от Любви между Китом и Нау, род тундровых кочевников от Великого Рогатого и Важенки…. Наверное, и другие животные роднились с Женщинами, однако люди рождались только от Великой Любви.

— А как ее узнать ее, эту Великую Любовь? — спросил Лунник.

— Это нельзя выразить словами, — не сразу ответила старуха. — Когда Солнце снизошло ко мне в облике красивого юноши, у меня было такое чувство, что я вся засветилась изнутри и стала сосудом, наполненным теплом и нежностью. Я чувствовала, что эти тепло и нежность идут от Солнца-Юноши.

Слушая старую женщину, Лунник вспоминал свое прошлое, начиная от времени, когда он был маленьким щенком, потом превратился в молодого кобелька. После своего подвига, когда ему удалось откусить кусок Луны и обрести чудные и волшебные качества превращений, он искал в своих взаимоотношениях с Нерпой, Молодой Вороной, Комарихой и оленьими важенками эти чувства, о которых с таким нежным чувством повествовала старая женщина. Их не было. Было ощутимое сильное влечение, желание совершить соединение, но вот никакого света и тепла Лунник не ощущал. Значит, это чувство и впрямь свойственно только человеку.

Лунник помогал Тиркынэу обновлять Луну, бегал вместе с ней по тундре, наращивая скорость, чтобы вознестись в небо. Но взмывала ввысь только девушка, а Лунник, высунув длинный красный язык, тяжело дыша, оставался на земле. Тиркынэу смеялась над ним с высоты и кричала ему:

— Убери свой длинный язык!

Раньше он этого не замечал. Некоторые его привычки и поступки восходили к тому времени, когда Лунник был собакой. Иногда среди ночи он вдруг лаял, тявкал и ловил себя на каком-нибудь странном желании. Иногда стоило большого труда сдержать себя, не завыть, глядя на Луну. Он любил грызть своими острыми зубами всякое дерево, даже мерзлые кусты стланика, выкопанные для костра из сугроба. Порой ему казалось, что по кухлянке шныряют блохи, и он принимался тискать зубами складки меховой одежды. Но это случалось, когда он забывался. Во всем остальном Лунник обнаруживал в себе все больше и больше человеческих черт и чувств.

И одним из этих чувств было странное томление по Тиркынэу.

Ему хотелось прижать ее к себе, ощутить тепло ее тела так, чтобы оно перетекло к нему вовнутрь, залило его изнутри. Возвращаясь со своего небесного путешествия, Тиркынэу ложилась рядом с гостем и ласкалась к нему, возбуждая мучительное желание. А если это и есть Великая Любовь? А если нет? Если это просто секс, как говорила погибшая Комариха? И тогда, если у них будут дети, они не будут людьми, будут животными. Скорее всего, они будут собаками, потому как Лунник изначально был собакой.

Тиркынэу возвращалась с неба слегка усталая, но всегда веселая и радостная. Она объяснила это тем, что там, на вершине неба, она видит своего отца — Солнце — и разговаривает с ним.

Эти слова ввергали Лунника в робость, и ему порой казалось, что Тиркынэу смотрит на него свысока. Но свет и тепло нарождающегося чувства отметали все, и молодые люди все то время, пока носительница Луны находилась в яранге, старались быть вместе. Каждое нечаянное касание зажигало внутри Лунника всполох теплого чувства, и он думал: может быть, так возникает Великая Любовь?

Старая женщина было настоящим кладезем сказаний и древних преданий. От нее Лунник узнавал об истории людского рода на Земле, о той решающей роли, которая играла Великая Любовь в рождении людей.