Владимир Курочкин - Избранное (сборник) Страница 15

– Не нужно смотреть.

– Простите! Я, право, случайно это сделал, – извинился он.

Некоторое время Владислав внимательно разглядывал сидящего напротив него мужчину, тот спал. Во сне у него отпадала нижняя губа. Он просыпался, подбирал губу, оглядывал всех и опять засыпал: губа отпадала. Владислав еле сдерживался от смеха. С мужчины взгляд его скользнул на соседей и, описав дугу, попал снова в синюю тетрадку.

– Если вас так интересует, – сказала девушка, – это роль. Я учу роль.

– Она, наверное, очень трудная? – спросил Владислав.

– Нет, она маленькая, но интересная.

– Нужно иметь хорошую память, чтобы все это запомнить?

– Нет, это легко. Труднее ее понять.

– Да?

– Например, вот: Ксения говорит…

– Вас зовут Ксения?

– Нет, Ирина. Это по роли я Ксения.

– А!

– Так вот, она должна сказать: «Зачем вы нарвали фиалок? Я не возьму их!»

– Так.

– И вот я пока не знаю еще, как мне их, эти слова, произносить: быстро или с паузой.

– По-моему, быстро.

– Вы думаете?

– Да. Так лучше.

– Попробую на репетиции.

– А в каком это театре?

– Это в кружке при Дорогомиловском заводе.

– Да это мой завод!

– Интересно. Я тоже там работаю, в инструментальном цехе.

Они весело посмотрели друг на друга. Поезд остановился. Это была конечная остановка. Владислав и Ирина вышли из метро на улицу.

– А вы зачем так поздно на завод? – спросила она.

– Мне нужно в редакцию. Я там работаю, – ответил Владислав.

– А!

Они шли по многолюдной улице. Прохожие почти все время разъединяли их. Владислав тревожился, что его спутница исчезнет в этом потоке людей. Он даже хотел взять ее за рукав, но стеснялся. Наконец вышли на более свободное место и пошли быстрее. Владислав увидел женщину в зеленой косынке, из-под которой выбивались волосы. Она стояла на краю тротуара и держала в руках маленькую корзиночку с фиалками. Продавщица цветов сказала Владиславу:

– Не купите ли фиалочек?

– Одну минуточку, – сказал Владислав, дотрагиваясь до локтя Ирины.

Он полез за деньгами и вспомнил, что у него в кармане только рубль – на вечерний чай. Но он отдал его женщине и взял из корзинки пучок цветов. Они пошли дальше, и Владислав протянул фиалки Ирине.

– Прошу вас, – сказал он.

– Зачем вы купили фиалки? Я не возьму их! – ответила она. И похоже было, что это уже не разучивание роли.

– Вот теперь я вижу – это надо говорить с паузой, – пошутил Владислав.

– Видите, как это обманчиво. То быстро, то с паузой. Я теперь уж совсем не знаю, как мне произносить эти слова на сцене.

– С паузой лучше!

– Почему?

– Потому что во время паузы я сумел вложить вам в руку букетик.

– Хитрец! Но я все равно возьму половину букетика.

– Хорошо.

– Спасибо и до свидания. Я уже пришла.

Она махнула ему рукой и быстро вбежала в заводской клуб, а он смотрел ей вслед и нюхал фиалки.

Брови его удивленно приподнимались. Не спросила даже имени и фамилии! Вот так всегда девушки проходили мимо него, не узнав даже имени. Такова судьба! Но Владислав через три дня вечером отправился в клуб.

– Это вы! – сказала Ирина, увидев его. – Что же так поздно? Мы уже кончили.

Владислав улыбнулся и хотел сказать, что он специально и пришел поздно, чтобы проводить ее домой. Но ничего не сказал, и улыбка вышла кислой.

Высокий черноглазый парень с шелковым галстуком, раскрашенным анилиновыми красками, обратился к Ирине:

– Рина, пойдемте скорей! Мы запоздаем на трамвай.

«Какая безвкусица, – подумал Владислав, – галстук раскрашен полосами всех цветов». После этого случая он написал Ирине письмо. Носил его в кармане весь день и вечером пошел в клуб. Вечер был ветреный, и в клубе господствовали сквозняки. Ирину нашел в комнате духового оркестра. Там стоял шкаф для хранения театрального имущества. Ирина прятала парики в этот шкаф.

– Вот вам письмо, – сказал Владислав.

– От кого? – спросила она.

– А вот вы прочтете!

– Ладно.

Ирина протянула руку за письмом и уронила на пол рыжий парик. Тогда она положила письмо на подоконник и нагнулась за париком, но в это время распахнули дверь. Порыв ветра сбросил письмо в открытое окно. Владислав бросился за ним, но ветер уже унес письмо неизвестно куда.

– Вот видите, если бы вы были бы любезны, вы нагнулись бы и подняли бы парик, письмо бы и не улетело, – сказала Ирина, краснея и путаясь в словах.

– Я в этом виноват… один я, – Владислав готов был за все нести ответ.

– А что было в письме? – Ирина уже меняла гнев на милость.

– В письме? – Владислав теперь не сказал бы этого, если бы даже ему угрожала смерть. – А там я излагал свои некоторые взгляды… взгляды на театр.

– Вот как? Это очень интересно. Может быть вы расскажете на словах?

– Охотно.

Этот вечер они провели вместе. Владислав долго и пространно говорил о театре. Ирина слушала его. Потом они расстались. Владислав же готов был говорить с Ириной всю ночь до рассвета и еще день, и вторую ночь.

Они и другие вечера потом проводили вместе. Как-то раз осенью поехали за город собирать красные листья. Собрали листья в маленькие мешочки, вечером пришли на станцию. Поезд только что ушел, и на станции совсем не было народа. Владислав и Ирина сели на скамейку под деревом. Было тихо. Вдалеке светился электрический фонарь. Свет путался в ветвях и листьях дерева. Скамейка стояла в глубокой тени.

– Ночи теперь совсем стали темные, – сказал Владислав.

– Да, – вздохнула Ирина.

– Ты жалеешь?

– А мне-то что?

– Что же ты вздыхаешь?

– О другом.

– О чем же? – Владислав коснулся щекой головы Ирины.

– Мало собрали листьев.

– Вот тебе и раз! Пойдем тогда еще наберем?

– Нет. Ночи теперь стали темные.

Владислав засмеялся и поцеловал Ирину в волосы около уха. Она отдернула голову.

– Это нельзя, – сказала она.

– Почему? – спросил он.

– Ночи теперь темные; и я не вижу, с каким ты сердцем это делаешь.

– Вот привязалась к слову! Хочешь при свете поцелую?

– Нас оштрафуют, и мы не попадем на поезд.

Но он поцеловал ее опять в волосы, и в щеку, и в губы. Потом пришел электропоезд.

– А ты не взял билета! – ахнула Ирина.

– Верно. Забыл, – спохватился Владислав.

– Это ты нарочно.

– Да нет же!

– Удивительно, как быстро люди теряют голову.

Они остались дожидаться следующего поезда. Потом приехали в город. Через несколько дней красные листья засохли. А Владислава начали мучить сомнения. Проходила зима. Владислав и Ирина виделись часто. Но все еще ему казалось, что их знакомство так же легко разрушимо, как и отношения многих ребят и девушек, которых ему приходилось наблюдать в заводском клубе.

И вот снова весна. Опять на улицах все покупали фиалки. Владислав пригласил Ирину к себе.

Она бывала уже у него и всегда рылась в его объемистых папках, рассматривала рисунки, перебирала их и пыталась раскладывать по какому-то своему порядку. Но потом уставала, потому что акварелей было очень много, и оставляла все по-старому. Однажды Владислав отметил годовщину их встречи. Он купил несколько букетиков фиалок и набросал их в синюю фарфоровую чашу с водой. Цветы плавали в воде, и от них шел запах. Несколько фиалок утонуло. В комнате было открыто окно, и шум вечерней столицы долетал до пятого этажа. Они сидели на диване. На улице кто-то закричал. Владислав встал, подошел к окну и высунулся наружу.

– Ты упадешь! – сказала Ирина. – Иди сюда.

– Сейчас, – ответил он.

Потом подошел и сказал:

– В городе иногда возникают нелепые и суматошные крики.

– Они везде бывают. Садись!

Владислав сел. Они поцеловались. Ирина сказала:

– У тебя в комнате очень резкий свет.

– Я занавешу лампочку, – сказал Владислав и взял красную тряпку.

– Красным не надо.

– Тогда синим?

– И синим тоже.

Он потушил свет. Был ясно виден светлый прямоугольник окна. В нем мигало прозрачное ночное небо, освещенное огнями столицы. С дивана упал туфель Ирины. Они оба молчали.

Через некоторое время за стеной пробили часы. Владислав сказал:

– Может быть, закрыть окно? Стало свежо?

– Нет, я хочу слушать шум улицы.

– Ну, я тебя прикрою пледом.

– Как пахнут фиалки!

– Да, но они, наверное, уже все утонули.

– А много ли времени?

– Уже поздно.

– Ты проводи меня тогда.

– Может, останешься?

– Нет, будет ругаться тетка.

– Ну, хорошо!

Владислав проводил ее и возвращался по городу один. Все спали, а он шел счастливый и гордый.

Через некоторое время Ирина уехала отдыхать. А потом и он уехал. Трудно было даже переписываться. И его мучила неуверенность. Так чередовались приливы и отливы счастья. Наступила зима: они могли встречаться в клубе, Ирина несколько раз бывала у Владислава в гостях. А затем цеху, где Ирина работала обмотчицей, дали срочное задание. У Владислава тоже прибавилось дела. Они не виделись. Владиславу счастье тогда казалось мифической жар-птицей, которая бывает только в сказках.