Анатолий Тоболяк - Письма туда и обратно Страница 19

Тут можно читать бесплатно Анатолий Тоболяк - Письма туда и обратно. Жанр: Проза / Советская классическая проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Анатолий Тоболяк - Письма туда и обратно

Анатолий Тоболяк - Письма туда и обратно краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Анатолий Тоболяк - Письма туда и обратно» бесплатно полную версию:
Произведения сахалинского прозаика Анатолия Тоболяка посвящены становлению характеров, поискам места в жизни современной молодежи.

Анатолий Тоболяк - Письма туда и обратно читать онлайн бесплатно

Анатолий Тоболяк - Письма туда и обратно - читать книгу онлайн бесплатно, автор Анатолий Тоболяк

Напоследок Камышан спросила о Тереховой — с усмешкой, но без злобы, как о чем-то очень далеком, почти забытом: «Как она? Оклемалась?» Я ответил, что Терехова в больнице.

— Неужели? Тоже попалась?

— Нет. Лежит в неврологии.

— Смотри-ка, какая чувствительная — с прежней усмешкой, но равнодушно ответила Камышан.

А в самолете, пока мы летели в Т., и потом мерзли на озере, я опасался, что может произойти что угодно. Она же летела вместе с нами, Терехова, уволившись из интерната и не желая ни одного лишнего дня оставаться в Кербо — я не мог приказать ей дожидаться другого рейса.

«А ты-то куда, дорогуша? Тоже удираешь?» — со смешком спросила Терехова свою бывшую «подругу — не подругу».

Камышан сдержала обещание, не вступила в разговор, да и Терехова больше не сказала ни слова. Ей было дурно всю дорогу, и прямо из аэропорта ее увезли на «скорой» в окружную больницу.

Представь, Наташа, она до сих пор не знает о прямой причастности Камышан к смерти Чернышева, разве только в больнице до нее дошли слухи, что медичка взята под арест.

Суд будет скоро.

До свидания. Пиши. Дмитрий.

Какой ужас! Дима, любимый, какая грязь! Какие низменные чувства! Какой дикий край! И ты, умный, незаурядный человек, причастен ко всему этому, в центре этих событий, в темноте и грязи бытовой свары, лицом к лицу с мерзкой изнанкой жизни! Где ты находишь светлые и чистые слова для меня? Откуда берешь добрые чувства, черпаешь способность рассуждать и размышлять и даже изредка улыбаться? Не понимаю, нет! На твоем месте впору взвыть и бежать без оглядки сюда, где не рай, не пасторальный уголок, но все-таки есть друзья, родные, есть я, наконец!

Как хочешь думай, но нет во мне женской солидарности ни с твоей допотопной Камышан — допотопной в смысле чувств, ни с твоей ущербной Слинкиной, ни уж тем более с Галочкой. Вот они — я вижу их из окна — идут по улице Фурманова, то стайкой, то поодиночке, то ученицы, то студентки, то продавщицы, то программистки, — каждая или почти каждая готовая Галочка Терехова, и кажется мне, что разница между ними лишь в возрасте и внешности, а общность… общность потрясающая! Им ничего не надо, кроме Чернышева. Для них нет ни космоса, ни стихов, ни духовных прозрений, их Вселенная — Чернышев! Так за что же их жалеть? За то, что они духовные калеки?

А вообще зря я воплю и взываю: переделать тебя невозможно. Ты устоялся, определился, и не мне давать тебе советы. Я просто живу: ем, сплю, хожу, разговариваю, читаю, пишу. Спрашиваю Юлю, мудрую потребительницу земных благ: ты счастлива? Отвечает горячо: страшно счастлива, Наташка! Спрашиваю Льва, хранителя семейного очага: как настроение, Лев? Отвечает улыбаясь: лучше не бывает, Натали! Спрашиваю родителей: вы довольны своей жизнью? Отвечают: бери с нас пример! Спрашиваю Стаса: что ты ищешь, Стас? Бурчит через бороду: двадцать рублей до зарплаты. Спрашиваю Того, Кого нет: зачем ты все это выдумал? для чего живем? Слышу размноженный эхом голос (на языке радийщиков — реверберация): для того, чтобы вы задавали себе эти вопросы! Спрашиваю тебя: что делать, Дима? Кричишь через пространство: приезжай!

Бывают деятельные дни. Ну вот эта поездка в Караганду, например. Было нас четверо, съемочная группа: патриарх режиссер, считающий себя Мэтром; оператор-поддавалыцик (в смысле горячительных напитков) с претензиями непревзойденного Мастера; осветитель дядя Петя и я в качестве редактора. Снимали большой сюжет (только не смейся!) о самодеятельности в Доме культуры. Я вела репортаж, брала интервью, ссорилась с выдрыгой Мэтром, моталась туда-сюда, звонила по телефонам — и все время с одной мыслью: господи, какая чепуха! чем я занимаюсь? какая бессмыслица! — пока не убедила себя воспринимать все в юмористическом свете, как забаву, как развлечение — и тогда стало полегче. Нет, я все-таки балда, что пошла на журналистику! Лучше бы я была ветеринаром и лечила животных — это куда полезней.

Изложила Баратынским и Стасу финал твоего дела в устной форме. Стас заявил: «Следственная ошибка! Твой гуманитарий (то есть ты) не учитывает космические силы». Юля ахала и кричала: «Я же говорила, что надо искать женщину!» Лев посмеивался и философствовал, что женская конституция предрасполагает к агрессии. А я думала: «Совсем другая жизнь! Совсем не похожа на твою» — и жалела тебя, как заблудшего ребенка.

В Караганде купила тебе чешский вельветовый костюм. В связи с этим скажу: перестань посылать мне столько денег! Я же понимаю, что ты оставляешь себе на прожиточный минимум — и не больше. Лучше клади на книжку, если есть лишние, а то я их все равно проматываю на всякие дурацкие мелочи, без которых вполне можно обойтись.

Нет, прав Стас: сосуд я скудельный! Обязательно скатываюсь с высоких материй на бытовщину.

Целую. Твоя Наталья.

Не все написала. Требуется постскриптум. О твоем забавном диспуте с Никитой.

Так вот, Дима. Мысль о внезапном прилете к тебе на несколько дней посещала меня, и неоднократно. Но твой Никита прав: сейчас никак не могу. «Делов» слишком много, не вырваться.

Между прочим, ты безжалостно относишься к своему домовому. Он же старенький, сам говоришь. Ему необходимо солнце, свежие овощи и фрукты. Все это есть в Алма-Ате. Скажи ему: Наташа приглашает на постоянное жительство в столицу Казахстана и гарантирует прописку на мягкой подстилке около батареи. Обязательно скажи!

Н.

Здравствуй!

Твое письмо меня огорчило — и сильно. В нем много надрыва, Наташа. Что с тобой? Откуда эти панические крики: «Какой ужас! Какой дикий край!» — точно ты вчера вышла из закрытого пансиона для благородных девиц, где обучают лишь правилам хорошего тона, но не дают никакой информации о жизни повседневной?

Верно, я рассказываю невеселые вещи. Но ты сознательно идешь на такие передержки. Даже Никита, прослушав твое письмо, крайне удивился:

«Страсть какая пужливая! А чего боится? Жизни, что ли?»

В Алма-Ату ехать отказался наотрез. Там, по его словам, «суетня да толкотня», а «тута» и воздух «ядреный», и жить интересней. При этом добавил, что, когда приедешь, будет оберегать тебя «пуще самого себя»: слово такое заветное знает, что никакая «лихоманка не возьмет». Под лихоманкой он понимает не только простудные болезни, но и всякие нервные срывы…

Вчера я заглянул в редакцию местной газеты и обговорил возможности твоей работы. Это не протекция, Наташа, — храни нас, боже, от всяких протекций! Просто уточнил, есть ли вакансия и на что ты можешь рассчитывать. Тебе предлагают должность заведующей отделом культуры и быта. Сразу заведующая — представляешь? Это дает тебе право командовать даже в доме. Обещаю подчиняться и писать изредка, как нештатный корреспондент, заметки под рубрикой «Уголовщина». Дай о себе знать своевременно — получишь вызов. Оплатят дорогу, выдадут подъемные. Сразу разбогатеем, и ты сможешь купить персонального верхового оленя, по-местному учага. Будешь ездить на нем в редакцию как амазонка.

Чем не перспектива, скажи, пожалуйста? Какие «ужасы» ты видишь в этом?

Вчера же навещал в больнице Галину Терехову. Беседовал с врачом. Сильный нервный срыв. Изменилась и внешне: похудела и подурнела. Пишу об этом не для реабилитации ее в твоих глазах (это, кажется, невозможно), а чтобы задать безответный вопрос: как она будет жить дальше, когда придет в себя? Так или иначе ей придется выступать свидетелем на суде (также, как и Любе Слинкиной) и вновь пройти через тяжелые воспоминания. Кстати, Слинкиной разрешили уехать в отпуск, но она отказалась. Я думаю, причина одна: некуда и не к кому ехать. Что рядом с этим одиночеством и бесприютностью наши мелкие проблемы, Наташа!

Я жду тебя. Мы с Никитой ждем тебя. Мы считаем дни, «нагайкой их погоняя». Мы любим тебя: он со стариковским брюзжанием, а я, всепрощая и понимая, как никого другого на свете.

Целую. Дмитрий.

Дима! Писала на днях, поэтому не буду повторяться. Да и какие у меня новости: работа в поликлинике, в больнице, магазины, телевизор, книги. Вот вся жизнь. А у тебя своя, не имеющая соприкосновения с моей.

Заходила вчера Наташа. Она редко балует меня визитами. На этот раз сидела долго. Мы о многом переговорили. И вот что я поняла: ей до смерти не хочется ехать в твою Тмутаракань. У нее прекрасные перспективы здесь. Она боится высказать это тебе прямо и просит меня быть переводчицей.

Мое одиночество тебя не волнует, я знаю. Пусть так. Но судьба молодой, умной, красивой жены тебе, надеюсь, не безразлична? У нее хватило здравого смысла понять, что жить в таежной глуши — значит поставить крест на будущем. Подумай об этом серьезно, подумай. Я уж не говорю о том, что оставлять молодую женщину одну на такой долгий срок по меньшей мере неразумно. Подумай и об этом. На романтических порывах жизнь не построишь.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.