Север Гансовский - Надежда Страница 19

— Долго работал?

— А тебе какое дело? — Хьюзу казалось, что мужчина смеется над ним, но в действительности тот был серьезен. — Ты что, адвокат?

— У нас есть адвокат, ей-богу! — раздался мальчишеский голос.

Из толпы вышел Архи. Увидев его, Хьюз сжал кулаки. Он с наслаждением ударил бы мальчишку по его веснушчатой физиономии так, чтобы тот замолчал навсегда. Но он сдержался.

Архи не смутился под взглядом хозяина фермы.

— У нас же есть адвокат, — повторил он и, повернувшись к толпе, позвал: — Фрэнк, иди сюда.

Из толпы выбрался маленького роста мужчина в засаленной белой рубашке, с черной бородой и быстрыми движениями. Он остановился перед Хьюзом, глядя на него снизу вверх.

— Я адвокат. В чем дело? — Тонкими пальцами он быстро потер небритую щеку. — В чем вы обвиняете этого человека? — он кивнул в сторону мексиканца, которого теперь и не видно было за людьми.

Хьюз пожал плечами и выругался. Злость переполняла его. Он резко повернулся к Майку.

— Спускай собаку!

Майк за поводок приподнял присмиревшего пса, отцепил ремень и, бросив собаку на землю, крикнул:

— Ищи!

Собака с рычанием бросилась к толпе. Высокий старик вдруг шагнул вперед, выставил ногу, с необыкновенной быстротой и точностью встретил собаку ударом толстого сапога. Она с воем отползла к Майку. Старик отступил.

Снова все замолчали. И вдруг Хьюзу стало страшно. Люди теперь располагались полукругом, и он находился в центре толпы. Это были те самые люди, каких он нанимал, обманывал и выгонял, и в то же время они были какие-то незнакомые, из другого мира. Хьюз понял, что от них он не может ждать ни покорности, ни страха. Руки у него опустились. На лбу выступил холодный пот.

— Эй, хозяин! — раздался голос.

Хьюз оглянулся. Это был Майк. Сидя верхом, он кивнул хозяину в сторону фермы. Хьюз понял: надо уходить.

— Ну ладно, — сказал он потерянным голосом. Ладно… Этот мексиканец еще придет ко мне на ферму. — Но Хьюз произнес это без всякой уверенности. Он знал, что мексиканец с семьей уже не в его власти.

Хьюз повернулся и пошел к лошади. Ему казалось, что сзади вот-вот произойдет что-то страшное.

Под молчаливым взглядом толпы он забрался в седло. Втроем они повернули коней и медленно поехали по дороге. В воздухе вдруг просвистел камень — и Данни схватился за голову. Он хотел остановить коня, но передумал и, ударив его каблуками, погнал вперед. Хьюз понял, что камень бросил Архи, но ему было всё равно.

Молча они проехали около километра. Хьюз мрачно смотрел на каменистую, покрытую редкой травой землю, убегающую из-под копыт коня.

— Я здорово испугался, — сказал, наконец, Майк, — никогда я еще не был в такой переделке.

Хьюз не ответил. Он думал о том, что сегодня он встретился с чем-то таким, что было гораздо сильнее его. Никогда ему уже не придется так уверенно чувствовать себя с этими сезонными рабочими. Никогда.

Они догнали вербовщика. На лысой голове у него вздулась синяя шишка. Держа в руках шляпу и грязный носовой платок, Данни сказал жалобно:

— Пропали мои 60 долларов. — Потом хихикнул. — И твои двести.

Хьюз промолчал, — он думал о своем. Теперь, когда они больше не гнали лошадей, те брели медленно, дергая головами, отбиваясь от наседающих утром комаров, Майк сказал:

— Теперь они все уйдут — те, кто остался за долги. Соберутся разом и уйдут.

И опять Хьюз ничего не ответил.

Когда трое всадников отъехали, высокий мужчина в комбинезоне повернулся к толпе.

— Ну, всё в порядке, — сказал он. — Больше они сюда носа не сунут.

— Сволочи, — сказал тот, который называл себя адвокатом и действительно был юристом по образованию. — Сволочи. Если бы здесь в самом деле соблюдались законы, мы могли бы привлечь их к суду за преследование с собакой.

Полукруг людей распался. Все теперь повернулись к мексиканцу. Тот стоял опустив руки. У него было странное, счастливое и смущенное, лицо. Пожалуй, такого выражения никогда не видели ни его жена, ни дети. Он сказал несколько слов девушке, которая, нагнувшись, отряхивала грязный подол рубашки у одного из мальчишек. Та подняла голову, осмотрелась и позвала:

— Архи!

Мальчик вынырнул откуда-то из-за спин людей и, сунув руки в карманы, с независимым видом подошел к ней. Он покровительственно улыбнулся маленькому мальчишке, которого девушка держала за руку, и сказал:

— Давно я хотел этому вербовщику разукрасить рожу. Жаль только, что камень маленький попался.

Мексиканец подошел к Архи.

— Дядя хочет пожать тебе руку, — объяснила девушка.

Мальчик покраснел. Краска медленно заливала его веснушки. Он осторожно вытащил руку из кармана, с сомнением посмотрел на нее и тщательно вытер о грязные штаны.

Мексиканец снял шляпу. В своей заплатанной рубахе, с желтыми усами, он, несмотря на маленький рост, выглядел очень величественно. Он протянул руку, мальчик подал ему свою. Люди кругом улыбались. Мексиканец сказал несколько слов.

— Дядя предлагает тебе, — сказала девушка, — стать членом нашей семьи.

Архи покраснел еще больше. Он растерянно взъерошил рыжие волосы на макушке.

— Ты будешь нам, как брат. Где бы ты ни был и что бы ты ни делал, ты всегда будешь знать, что у тебя есть родные.

— Спасибо, — сказал Архи.

Один из «членов семьи», пятилетний мальчишка мексиканца, смотрел на Архи с уважением. Архи подошел к нему и вытер грязный нос мальчика. Мексиканец оглянулся на жену. Какая-то женщина, с растрепанными после сна волосами, подошла к ней и обняла ее.

Мексиканец прижал руку к сердцу. Он посмотрел на людей, стоявших перед ним, маленькой жесткой загорелой рукой показал на удалявшихся всадников и заговорил. Говорил он минуты три. Это была целая речь. Потом ударил себя в грудь, изящным сдержанным жестом обвел толпу и умолк.

Все выслушали его внимательно, хотя и не поняли ни одного слова, так как, за исключением его семьи, никто не знал здесь испанского. Речь всем понравилась.

— Хорошая речь, — сказал высокий старик. — Умеет человек говорить. Я однажды слушал одного парня в Нью-Йорке. Он был с высшим образованием. Тоже хорошо говорил. Тысячи три народу там было… И этот тоже умеет.

Он подошел к маленькому мексиканцу и похлопал его по плечу.

— Правильная речь. Как раз то, что нужно.

Бродяга

Служитель заправочной станции сидел в тени возле буфета и дремал. Когда вдали послышался шум машины, он поднял голову. Скрипнули тормоза. Из кабины приземистого «Шевроле», груженного бочками, выпрыгнул светловолосый тощий шофер в просторном для него зеленом комбинезоне. Направляясь к буфету, он сказал служителю:

— Заправишь. Там совсем немного осталось.

В прохладной полутемной комнате буфета он бросил на прилавок монету.

— Стакан томатного.

Девушка за прилавком взяла чистый стакан.

— Не пообедаешь?

— Что мне обедать? Я через час дома буду.

Шофер допил сок и посмотрел в окно. Служитель кончил заправку и вытирал теперь кузов.

— Как там ребята на текстильном? — спросила девушка.

— Держатся, — ответил шофер угрюмо.

Он уже хотел выйти из буфета, когда оборванный и усталый на вид мужчина поднялся из-за столика. Ему было лет тридцать. Он был широкоплеч и высок.

— Эй, не подвезешь, приятель?

— Тебе куда? — спросил шофер.

— До города.

— У тебя что там — родные?

— Да, — неопределенно ответил мужчина. — У меня там есть кое-кто. Родные, то есть.

— Ладно, — неохотно сказал шофер. — Садись. — Он кивнул девушке.

Они сели в машину. Мужчина снял потрепанную брезентовую куртку и положил ее себе на колени. У него были медно-красные загорелые плечи, как у человека, который почти весь день проводит под палящим солнцем.

Шофер, не глядя на него, нажал сцепление и включил скорость.

Они ехали около получаса молча. Когда несколько поворотов осталось позади и перед ними протянулась прямая, как натянутая серебряная струна, дорога до самого города, шофер прибавил газу и взглянул на пассажира.

— У тебя тут в самом деле кто-нибудь есть, в городе? Или ты это так сказал?

Мужчина помедлил с ответом.

— Да нет, никого нету, — сказал он наконец.

Шофер опять покосился на его загорелые плечи, старую куртку на коленях и отвернулся молча.

Колеса шуршали по асфальту. Справа и слева неслась, убегая назад, выжженная солнцем серо-коричневая земля с редкими кустиками желтой колючей травы.

Они ехали некоторое время, затем шофер спросил не оборачиваясь:

— Бродяга?

— Нет, — неуверенно сказал мужчина. — Пожалуй, я не бродяга… Приходится таскаться с места на место. Где найдешь работу, а где нет… Если смотреть, сколько я городов переменил за последний год, тогда верно, похоже, что бродяга.