Вилис Лацис - Собрание сочинений. Т.5. Буря. Рассказы Страница 20

— Ты меня искал? — спросила она брата.

— Это вот Эльмару ты очень нужна.

Занда с любопытством посмотрела на Эльмара.

— Верно, верно, товарищ сестра. Только ради тебя он и прискакал в город. Чтобы не мешать вам в обсуждении важных вопросов жизни, я сию минуту исчезну.

Он со смехом выбежал из комнаты.

— Что с ним, Эльмар? — спросила Занда.

— Да ничего, просто хорошее настроение после купанья.

— Значит, у тебя никаких дел ко мне нет? — Занда спокойно глядела на Эльмара, но в голосе ее прозвучало что-то похожее на разочарование.

— Как сказать, особенных дел нет, но посоветоваться нужно. Я хочу достать для школы спортивный инвентарь: У нас многие ребята хотят подзаняться, а ничего нет. По вечерам поднимаем штангу с тележными колесами и толкаем камень вместо ядра.

— Жалко, не знала я час тому назад, ведь я только что от председателя комитета. Какой спортинвентарь вам нужен?

— Все, что можно достать. Ядро, диск, хорошо бы копье и перчатки для бокса.

— Не знаю, все ли достанем, но кое-что для вас найдется. Скажи, а ты сам чем тренируешься?

— Лучше всего, пожалуй, мне удается толкание ядра. У нас там есть двадцатифунтовая гиря. Я ее толкаю дальше чем на десять метров. Может, это совсем немного?

— Это прекрасно, Эльмар… — Занда, забывшись, схватила его за руку повыше локтя. — Ого, с таким бицепсом ты сразу толкнешь настоящее ядро на тринадцать метров. Не смейся, я говорю совершенно серьезно. Давай сходим вечером к председателю физкультурного комитета, пока он не уехал. Пусть поможет достать, что тебе нужно. И инструктора тоже надо послать к вам. Скажи, Эльмар, а ты не бегаешь на коньках?

— Не приходилось.

— А на велосипеде ездишь? У тебя есть велосипед?

— Нет еще, только собираюсь обзавестись.

— Обязательно приобрети. Тогда я буду по воскресеньям приезжать к тебе в гости, и мы потренируемся. Хорошо бы будущим летом попасть на республиканские состязания. Если у тебя будет машина, мы начнем тренироваться, как только я вернусь из Москвы.

— Ты едешь в Москву? — с почтительным удивлением спросил Эльмар.

— Ах, зачем я сказала! — засмеялась Занда. — Ведь меня зачислили в делегацию физкультурников от нашей республики — едем на Всесоюзный парад физкультурников. Это пока секрет от домашних, смотри не проговорись брату. Я еще сама не очень уверена, что это так. Но в понедельник надо уже быть в Риге. Домой вернусь только в августе.

— Поздравляю! Какая ты счастливая… увидишь Москву, товарища Сталина.

— Да, конечно, это очень большое счастье, что я попала в делегацию! Но у меня нет еще полной уверенности… А вдруг не возьмут! Может быть, в будущем году поедешь и ты, кто знает. По правде говоря, ты это заслужил во сто раз больше, чем я.

Они сходили в уездный комитет по делам физкультуры, и, благодаря настойчивости Занды, Эльмар получил ядро, диск и еще кое-какой спортинвентарь.

— Теперь занимайся всерьез, а не в шутку, сказала Занда, когда они вернулись домой с «трофеями». — Скоро спросим с тебя и результаты. Держись, Эльмар. Мне хочется, чтобы ты стал рекордсменом.

— Попытаемся, Занда, чем черт не шутит.

Третий час продолжалось совещание бандитских главарей в комнате хозяина. Сама хозяйка должна была следить, чтобы их никто не побеспокоил. Дети спали, а Эдит Ланка, которая жила на хуторе в качестве работницы Эрны Озолинь, сидела одна в батрацкой каморке и глядела в открытое окно.

Одного из гостей она знала. Это был Герман Вилде.

«Позовут или не позовут, — гадала она. — Знают же они, кто я такая. А если знают, то должны понимать, что я могу не только доить коров и ворошить сено… Неужели хозяин не сказал, что я здесь?»

Ох, и хозяин… Живя в лесу, он сам стал похож на лесного зверя. Взгляд недоверчивый, ходит, как будто прислушиваясь ко всем звукам и шорохам. Засел на своих тридцати гектарах, как медведь в берлоге, и знать никого не желает. Собаки, издали завидев его, прячутся подальше, даже дети пугаются, когда Межнор выходит из дому.

Его жена, рано состарившаяся, изнуренная тяжелой работой, забитая женщина, редко вступала в разговор. Только раз она первая заговорила с новой батрачкой. Спустя две недели после появления Эдит на хуторе Межнор пришел ночью в ее комнату. Два дня хозяйка молчала, только в ее потухших глазах появилось выражение затаенной боли. Однажды рано утром она зашла к Эдит и присела на край ее кровати. Она не плакала, не ругалась, только вздохнула и тихо сказала:

— Эрна, неужели ты вздумала отнять у меня мужа? Межнор тебе не пара…

— Скажи, хозяйка, а он со всеми женщинами так? — ничуть не смутившись, в свою очередь спросила ее Эдит.

— Он давно такой, с тех пор как я хворать стала, — начала простодушно рассказывать хозяйка. — У двух батрачек дети от него были. Ну, а ты ведь не батрачка, я же понимаю, как ты попала к нам.

— Это хорошо, что понимаешь. Тогда ты должна понять вот еще что: больше чем нужно, я не задержусь здесь ни на один день. Может быть, меня завтра здесь не будет. Вот тогда ты и гляди, как бы твое место не заняли. А мне твой муж нужен не больше, чем любой другой… Тебе ведь не жалко, что я с ним иногда?..

— Ничего, — покорно согласилась Межнориене. — Раз у тебя нет дурного на уме…

После этого разговора она опять умолкла.

В хозяйственных работах Эдит принимала участие только для отвода глаз, чтобы не возбуждать подозрений у соседей. Она носила простую крестьянскую юбку, ходила нечесаной по нескольку дней. Длинные наманикюренные ногти были коротко острижены, губная помада и карандаши для бровей спрятаны; но как ни старалась опроститься Эдит, это была по-прежнему красивая, сытая женщина, и она с удовольствием сознавала это.

Проверку документов Эдит прошла легко, тем более что в паспорте Эрны Озолинь была отметка местного волостного правления. Можно было бы годами жить здесь, и никому бы не пришел в голову вопрос, кто она такая. Разве только встретился бы кто-нибудь из знакомых, но что делать ее знакомым в этом глухом углу Курземского полуострова?

Над лугами стоял густой туман. С поля доносился крик коростеля. Иногда мимо окна пролетала летучая мышь, с шумом рассекали воздух крылья невидимой птицы.

Совещание у хозяина все продолжалось.

«Нет, сегодня, наверно, не позовут, — подумала Эдит, когда за стеной часы пробили двенадцать. — Не стоит и ждать, лучше лягу».

Словно в ответ на ее мысли кто-то постучал в дверь. Эдит подбежала к кровати и прилегла.

— Кто там? — крикнула она.

— Хозяин… — прогудел за дверью густой голос Межнора.

— Подожди, я оденусь. — Она посидела еще минуты две, потом только пошла отпереть дверь.

— Что такое?

— Зовут на совещание. Иди скорее.

«Наконец-то! Значит, знают… понадобилась…»

— Хорошо, сейчас иду, — бросила она в ответ и стала быстро причесываться. «Перед ними не стоит казаться хуже, чем ты есть. Все равно они знают. Ты снова имеешь право стать дамой, Эдит».

Немного погодя она сидела в хозяйской комнате за столом и внимательно слушала Германа Вилде, — он, видимо, был здесь за главного.

— Вы рижанка и хорошо знаете город. Мы решили командировать вас в Ригу с важными поручениями. Дадим вам несколько адресов наших людей и необходимые сведения о них. Согласны?

— Конечно, — уверенно ответила Эдит.

— Вернетесь вы через десять дней, — продолжал Герман Вилде. — Запомните: не позже чем через десять дней поручение должно быть выполнено. Малейшее промедление внесет путаницу в дальнейшую работу организации.

— Понимаю, — сказала Эдит, кивнув головой. — Все будет сделано вовремя.

— А теперь внимательно слушайте, и запоминайте каждое мое слово. Записывать не разрешаю, все надо держать в памяти.

Герман Вилде перечислил несколько имен и адресов, сообщил несколько важных фактов о каждом лице и объяснил, кому какие дать поручения.

— Значит, завтра могу отправиться? — спросила Эдит, когда кончился инструктаж.

— Да, начинайте действовать поскорее, — сказал Вилде. — Рассчитываем на ваши способности.

— Вы не просчитаетесь, — сказала Эдит и вышла из комнаты.

Через час Межнор опять постучал в дверь батрацкой каморки. Она вышла к нему и строго сказала:

— Оставь, Межнор. Я хочу на дорогу выспаться.

Рано утром, едва Бунте и Фания успели встать, к ним позвонили. Джек брился в ванной, поэтому Фания, набросив на плечи халат, пошла открывать сама. На пороге стояла рослая, красивая, одетая по-крестьянски женщина.

— Вы Фания Бунте? — спросила она, затворяя за собой дверь.

— Да, я. Что вам угодно?

— Я пришла по поручению вашего брата.