Вилис Лацис - Семья Зитаров. Том 2 Страница 25

Они переправились через реку и углубились в лес. Немного погодя показалась небольшая полянка. Там стояло несколько полотняных палаток и шалашей из еловых ветвей, а среди них дымила полевая кухня. Эрнест с наслаждением вдохнул запах варева. Суп, вкусный ужин после продолжительного голодания! У него сейчас было только одно желание — хорошо поесть. После этого пусть делают с ним что хотят.

Из всех палаток выглядывали незнакомые лица. Но напрасно Эрнест ожидал увидеть дикие разбойничьи морды, злобно искривленные в кровожадной и жестокой насмешке. Нет, это были самые обыкновенные люди — спокойные крестьяне, собравшиеся, скорее всего на большую толоку, а не на разбой. Из-за палаток доносилось фырканье лошадей.

Один из конвоиров Эрнеста пошел доложить командиру о пленнике. Через минуту он возвратился в сопровождении высокого молодого человека. Походка пришедшего напоминала Эрнесту что-то знакомое, но его лицо нельзя было разглядеть в вечерних сумерках.

— Вот он, — указал на Эрнеста человек, ходивший за командиром.

Пришелец остановился в двух шагах от пленного и пытливо посмотрел на него. Не веря своим глазам, Эрнест узнал в «разбойничьем» командире своего брата Карла. Тот тоже был изумлен не менее Эрнеста.

Придя немного в себя, они так искренне и весело расхохотались, что партизаны, не понимая еще, что произошло, стали смеяться вместе с ними.

— Эрнест, ты не болен? — спросил Карл, приведя брата в свою палатку, после того как он объяснил партизанам, что за птицу они на этот раз изловили. — Ты очень плохо выглядишь.

— Болеть не болел, но в последнее время очень плохо питался, — ответил Эрнест. — Сегодня я почти еще ничего не ел.

Карл велел принести из кухни полный котелок супа, и, пока Эрнест ел, их разговор продолжался.

— Как твои дела? Много ли золота намыл? — поинтересовался Карл.

— Немного есть, но ради этого не стоило предпринимать такое путешествие, — проворчал Эрнест, жадно хлебая суп. — А как же получилось, что ты в разбой пустился?

— В разбой?

— Ну да, ведь это же банда. Чем же вы живете?

— Ты ошибаешься. У этих людей совсем не те цели, о каких ты думаешь.

Карл рассказал, почему ему пришлось уйти к Черняеву и что они за это время успели сделать: спасение Уксуная, налет на Ануй, очередные набеги на притаежные селения. Сегодня ночью Черняев с подразделением партизан тоже отправился на операцию, поручив Карлу охрану лагеря.

— А когда вы совершаете налет на деревню, вы берете все что хотите? — спросил Эрнест.

— Мы отбираем у противника только то, что нам нужно — продовольствие и боеприпасы. Очень часто крестьяне сами доставляют нам все необходимое.

— А какая им от этого польза?

— Мы их защищаем от насилия, не позволяем жечь их дома и принимаем в отряд тех, кого преследуют.

— А вы не боитесь, что дело может для вас обернуться плохо?

— Кое-кто гибнет в боях, но это лучше, чем умереть на виселице.

— И долго вы думаете так выдержать?

— Летом, пока приходится пробиваться сквозь таежные заросли, нам никто не страшен. Пусть высылают хоть целую дивизию — не найдут.

— А зимой? Где вы укроетесь, когда начнутся морозы? В лесу вам не выдержать.

— Зимой, если нам придется туго, отойдем за границу, в Монголию, а если все пойдет успешно — в чем мы не сомневаемся, — попытаемся осенью организовать всеобщее восстание во всем крае и сбросим власть Колчака.

— И тогда вы будете править всем Алтаем?

— Может и это случиться.

Такая перспектива показалась Эрнесту заманчивой. Красивая, свободная и полная приключений жизнь партизан была гораздо романтичнее, чем однообразный крестьянский труд в селе Бренгули. Здесь для энергичного человека всегда имелась возможность пополнить вещевой мешок, никто его не осудит, если он иногда чем-нибудь воспользуется, тогда как дома только и знай работай да работай. Да к тому же еще предстоит малоприятное возвращение с золотых приисков: как теперь явиться в село с пустым карманом после всех хвастливых обещаний? Нельзя будет даже людям на глаза показаться.

— Знаешь что, брат, я, пожалуй, могу остаться у тебя. Что мне дома делать? Бренгулис, наверное, взъелся на наших и теперь за меня возьмется. А здесь я буду в безопасности, пригожусь вам.

Карл ответил после длительной паузы.

— Я думаю все же, что тебе нужно идти домой. Тебя не тронут. Ведь ты никому не насолил. А если начнут преследовать, ты во всякое время сможешь нас разыскать. Как они одни там справятся с уборкой?

— Да велика ли уборка?..

— Нет, Эрнест, иди лучше домой. Партизанская жизнь не праздник — это тяжелый, опасный труд. Передай привет от меня нашим домашним… и Сармите.

Наконец, Эрнест сдался, но не столько на него подействовали уговоры Карла, сколько блеснувшая вдруг мысль: там, в колонии, Сармите. Пока Карл скитается по лесам (возможно, он вообще не вернется), Эрнест мог свободно действовать.

Эрнест переночевал в партизанском лагере. Утром Карл вывел его на дорогу и рассказал, как из Уксуная пройти на пасеку старого Титова и как оттуда ближайшим путем добраться до поселка.

Эти советы пригодились Эрнесту только до выгона Уксуная. Здесь он передумал. Вдали от селения в кустах пасся большой табун лошадей, и Эрнесту Зитару очень приглянулась молодая, стройная кобыла. Табуны здесь паслись довольно своеобразно: один из сильных жеребцов собирал всех свободных от работы деревенских лошадей в общий табун и водил по пастбищам. Иногда табун уходил к выгонам соседней деревни и встречался там с другим табуном. Тогда оба жеребца-вожака вступали в ожесточенный поединок; победитель присоединял табун побежденного к своему и уводил на свой выгон. Свободные, они паслись все лето без присмотра. Здесь не было конокрадов, но был… Эрнест Зитар. Высмотрев красивую кобылу, он не мог удержаться от соблазна и, не думая о последствиях, сделал из ремней вещевого мешка и веревок импровизированную уздечку. Легко подманив к себе лошадь, он надел на нее узду. Минутой позже Эрнест сидел уже верхом на кобыле и рысью скакал по лесной дороге. Теперь он мог надеяться, что доберется до Бренгулей на следующую ночь и ему не придется искать ночлега на пасеке Титова. Кроме того, он боялся, что пчеловод может опознать лошадь. На гари, вдали от всех дорог, никто не станет искать пропавшую кобылу. Хозяин подумает, что ее взяли партизаны или задрали волки. А если он в поисках ее и доберется до села, можно будет сказать, что кобыла пристала сама, и еще потребовать плату за содержание и уход.

Глава восьмая

К середине лета новый дом Зитаров был почти готов, и они перебрались из землянки в светлое помещение. Это было бы радостным новосельем, если бы Зитаров не угнетала забота о Карле и Эрнесте. О том, что оба брата отсутствуют, знало все село. Все предполагали, что они скрываются в окрестных лесах и по ночам приходят навещать родных, а те снабжают их провизией. Преувеличенные слухи о деятельности партизанского отряда Черняева дошли до села Бренгули, но никому и в голову не приходило, что в этом отряде есть местные жители. Бренгулис, чаще других встречавшийся с волостным начальством и находившийся в курсе всех дел, называл черняевцев извергами и грабителями, которых боялись все жители тайги. Партизаны, по его словам, только и знают, что убивать, грабить, жечь. Не дай бог, если они когда-нибудь заявятся в колонию! Гибель и смерть селению, где побывают черняевцы!

Время от времени, всегда неожиданно, среди ночи у Зитаров производили обыск. Без конца допрашивали старого Зитара. Если его до сих пор не арестовали и не отправили в Ануй, то лишь потому, что, сдаваясь на уговоры сына, его защищал волостной старшина Шамшурин.

Славный парень был этот Саша Шамшурин. Если ночью на гари ожидалось посещение жандармов, он садился верхом и скакал предупредить Зитаров. Возможно, он верил в то, что Зитары поддерживают связь с Карлом, тогда тем более ценно его отношение. Эльзе каждое его появление в селе доставляло радость. Молодой Шамшурин ей нравился, и она это не скрывала. Если у Зитаров случались дела в волостном центре, Эльза с удовольствием бралась выполнять их. И обязательно старалась встретиться с Сашей. Он всегда провожал девушку до половины пути.

В середине лета в селе уже начали поговаривать о предстоящей свадьбе. Это были не только слухи: волостной старшина одобрил выбор сына, Зитарам тоже казалось выгодным породниться с Шамшуриными. И теперь можно было почти с уверенностью сказать, что осенью состоится свадьба. Благодаря этому обстоятельству посещения села жандармами стали значительно более редкими.

Недели за две до Иванова дня у Зитаров стало больше свободного времени. Все основные работы были закончены, теперь оставалось ждать сенокоса. Янка всю весну мечтал об этой свободе, готовясь к небольшому путешествию. Он давно уже поговаривал, что не мешало бы приобрести некоторые учебники и будущей зимой самостоятельно пройти программу подготовительных классов мореходного училища; по крайней мере, время шло бы с пользой, и по возвращении на родину он сразу смог бы поступить в специальный класс училища. Отец обещал помочь сыну по тем предметам, где недостаточно одних книг. Когда Янка сказал, что следовало бы съездить в город и купить книги, никто не возражал.