Эдуард Шим - Ночь в конце месяца Страница 3

Тут можно читать бесплатно Эдуард Шим - Ночь в конце месяца. Жанр: Проза / Советская классическая проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Эдуард Шим - Ночь в конце месяца

Эдуард Шим - Ночь в конце месяца краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Эдуард Шим - Ночь в конце месяца» бесплатно полную версию:
Рассказы советского писателя Эдуарда Шима о людях беспокойной совести и активного добра. Рассказы позволяют более глубже понять те годы.

Эдуард Шим - Ночь в конце месяца читать онлайн бесплатно

Эдуард Шим - Ночь в конце месяца - читать книгу онлайн бесплатно, автор Эдуард Шим

Лицо у Пети лукавое, и я невольно улыбаюсь. Пусть нехитрая шуточка, но и от нее на душе теплей…

После разговора с Петей мне почему-то стало легче. Забрался я в койку и сразу уснул.

4

И вот начался, потянулся этот месяц.

Сперва я отсчитывал дни, потом бросил, потому что, когда их считаешь, они тянутся еще медленней. И о тихой канцелярской комнате, о чистой бумаге, о легкой писарской доле я старался не думать тоже.

Я долго отставал от других солдат. Не потому, что я был уж таким белоручкой, нет. Мне и прежде доставалось работать. Но все же такого труда, как здесь, я не видывал никогда.

Мы должны были закончить ремонт аэродрома до наступления холодов. Задания давались жесткие, и если ты их не выполнял, оправдания не выслушивались.

С тебя, как говорил Петя, «сгоняли стружку».

Я понял, что это за стружка, когда меня поставили перед строем и майор Чиренко, негромким своим голосом, объявил, что я работаю плохо. Я стоял и боялся взглянуть в лица солдат. Ведь если я не выполнил задания, значит — кому-то из этих парней приходилось работать за двоих.

Через полмесяца мозоли на моих руках стали желтыми и твердыми, как старая кость. Они уже не болели, только сжимать руку было неловко, будто она сунута в жесткую перчатку.

Я хорошо помню тот день, когда я впервые сработал свою норму. Я разгружал самосвалы с жидким бетоном. Его привозили на аэродром издалека, и надо было скидывать его быстро, чтобы он не успел затвердеть. Самосвалы подкатывали один за другим; обутый в резиновые бахилы, я влезал в кузов и совковой лопатой спихивал густеющий бетон, — сам он уже не вываливался.

Тут некогда было отдыхать, некогда перекуривать; едва опорожнялась одна машина, как прибывала другая, и надо было снова лезть и спихивать серое бетонное тесто.

Я работал и невольно удивлялся тому, как ловко двигается мое длинное, неуклюжее тело. Оно вдруг здорово поумнело, и действовало само, не дожидаясь, пока распорядится голова. Ноги сами раскидывались циркулем и плотно врастали в наклонное дно кузова, сама собой нагибалась спина, руки быстро перекидывали черенок лопаты…

Я давно устал, и мне казалось, что, разгрузив вот эту, последнюю машину, я обессилею вконец и уже больше не смогу пошевелиться. Но подъезжал новый самосвал; шофер, выскочив на подножку, кричал: «Давай, швейк, шевелись!» — и я вскарабкивался снова, и опять сами собой двигались спина и руки… Потом усталость притупилась, а может — я просто забыл о ней. И когда не подоспела очередная машина, я разозлился и начал ругаться, и только от подошедшего сержанта Лапиги узнал, что это — конец, работа завершена.

Вечером майор сказал коротко, что я выполнил задание. А я чувствовал себя именинником, мне было радостно, словно я выдержал, выстоял в каком-то очень важном испытании…

Меня пошатывало от слабости, но я решил веселиться, и мы с Петей отправились на репетицию художественной самодеятельности. В клубе собрались со всех рот артисты.

Сначала две официантки из лётной столовой разыграли пьеску про разоблачение шпиона; затем выступил ансамбль народных инструментов, в котором участвовал Петя. Все шло гладко, но начальник клуба жаловался, что не хватает плясок. Стали искать желающих, пригласили Петю.

— Нет, — сказал он, — не гожусь. У меня ноги не тем концом вставлены.

И тогда вызвался я.

Меня просто подмывало в этот вечер, я не мог сидеть смирно. Ахнули два баяна, и я понесся по сцене. Летела пыль из щелей пола, тряслись декорации, а я все сильней грохотал сапожищами в отчаянной скачке. Все прыжки я творил на ходу, выдумывая чудовищные комбинации; никто бы не определил, что это за танец, а это было свободное творчество, импровизация на тему «раззудись, плечо»…

Потом начальник клуба долго тряс мою руку, официантки смотрели горящими взорами, а Петя сказал восхищенно:

— Даешь!

Он тоже не подозревал, что я пляшу первый раз в жизни…

Так я отпраздновал свою победу.

И снова потянулись рабочие дни. С утра мы выезжали на аэродром, трудились и в холод и в ненастье. А ночами частенько гремела команда: «Подъем!» — и мы шли на ветку разгружать вагоны. Но я уже не боялся, что отстану от товарищей. Теперь я был равным.

Я сдружился не только с Петей Кавунком, но и с другими солдатами; я понял, до чего вкусен бывает конский рис (так у нас называли овсянку), поданный на ужин батальонным поваром Левой Лукериным, я распознал сладость крупной, как древесные опилки, солдатской махры, завернутой в потертую газету и горящей с треском и шипеньем…

Иногда я вспоминал разговор с майором и посмеивался. Вряд ли он верил в меня, назначая испытательный срок… А я уже теперь назубок знал, какую работу исполняют мои товарищи, я помнил о ней горбом, руками, ссадинами на плечах… Однажды писарь, истомленный ожиданием отъезда, напутал в наряде, выписанном мне и Пете Кавунку. Я высадил писаря из-за стола, взял бланк и сам заполнил его: расставил и тонны, и километры, и часы — все, что следовало.

Сержант Лапига покрутил круглой головой:

— В тютельку! Будет писарем работать как положено. Процента у него не накинешь…

Петя Кавунок поглядел на меня с одобрением и подтвердил:

— А то как же!

Он был доволен за друга.

Во второй половине месяца зарядили дожди; осенние, обложные, они секли землю сутками, и у них был такой однообразный шум, что мы привыкли к нему и перестали его замечать.

К воде привыкнуть было трудней. Она оказывалась всюду — в отсыревшем сене, которым были набиты подушки; в портянках, которые надо было выжимать и обертывать на ночь вокруг голенищ; в отяжелевших шинелях, от которых уже несло кислым запахом.

В последнюю ночь месяца нас подняли, чтобы отвезти на аэродром. Предстояло спасать его от затопления.

Это была единственная работа, которую мне еще не доводилось исполнять…

5

Машина замедляет ход, перебирает скатами бревна на мостике. Впереди брезжит неясное зарево, — это на стоянке аэродрома горят фонари. Они оттянуты ветром в одну сторону и словно летят, пробивая жестяными колпаками струи воды и дождевую туманную пыль.

Сержант на ходу перемахивает через борт. Под сапогами его шумно плюхает вода. Прыгаем и мы.

— Вам с Кавунком чистить отводную канаву! — приказывает Лапига. — Начнете от рулежки, посмотрите тюбинг. Быстро!

Он строит остальных солдат и уводит их к стоянке. Мы с Петей вытаскиваем из кузова лопаты, озираемся.

Аэродромное поле похоже на озеро. Кругом — вода. Она рябая от волн и словно кипит. Возле нас еще пляшут желтые отблески фонарей, а дальше — густая темнота, лишь изредка вспыхивают в ней бледные пятна и полосы.

— Жисть солдатская — не флотская, по воде пешком броди! — философски замечает Петя и носком ботинка меряет глубину лужи. — Глыбко, туды ее в кружку…

Пете жаль мочить обмотки. Но когда я отпихиваю его, чтобы пройти вперед, он останавливает:

— Погоди… не лезь. Ты же не знаешь. Тут можно очень просто в канаву уркнуть.

И осторожно, оттянув носок, ступает в лужу. Вода ему по колено.

Пока мы с плеском, с бульканьем бредем до рулежки, Петя объясняет мне обстановку. Под землей аэродрома устроена дренажная система. Если дождь, то вода стекает в отводные канавы. Но сейчас, после ливней и мокрого снега, вода не успевает стекать. К утру может ударить заморозок, тогда ни один самолет не поднимется в воздух…

Нам надо найти место, где вода задерживается. Мы должны обследовать канавы, трубы и непременно спустить воду, чтоб как можно скорей аэродром был сух.

Под нашими ногами вдруг появляется твердый грунт. Я догадываюсь: вышли на рулежную дорожку. А вот впереди и канава. Ее не сразу разглядишь — полна воды…

— Постой тут! — Петя отдает мне лопату, перебегает на другую сторону. Каким-то непонятным образом он узнает, где под водой мелко, а где глубина. Петя скачет по краю, потом что-то кричит, и я едва улавливаю разорванные ветром слова:

— Тюбинг забило-о! Давай о-а-оа!..

Какой еще тюбинг? Я бегу, сгоряча ухаю в воду чуть не до пояса, — черт, этак и затопиться недолго!

Петя стоит над канавой и показывает рукой под воду:

— Там труба проходит под рулежкой… Тюбинг такой! Забило его мокрым снегом, понял? Оттого и стока нет!..

Приглядевшись, я вижу, что над волнами и вправду — то покажется, то скроется темный полукруг. Теперь ясно… Мне приходилось видеть такие трубы под мостами на автомобильных дорогах. Когда-то я даже лазал в такую трубу, как в тоннель…

— Попробуем лопатой! — кричу я и опускаюсь пониже. — Ну?..

Наклонясь над водой, мы тычем лопатами в водоворот. Чувствуется, как лопата вязнет, застревает в глубине.

Я представляю себе это круглое жерло, наполовину закупоренное рыжим, похожим на студень снегом. Течение бьет в снеговую пробку, закручивает струи, с урчаньем снег оседает и забивает трубу еще плотней… Да, лопатой ничего не сделаешь.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.