Евгений Дубровин - Марсианка Страница 3

Олег выскочил и остолбенел. Посреди арыка стояла обнаженная девушка. Вода, покрытая пыльцой цветущей ржи, словно ряской, едва доходила ей до колен. Девушка не видела велосипедиста. Она черпала ладонью воду, доносила до подбородка, распрямляла пальцы и слегка поеживалась, щурясь на солнце. Светлые ручейки сбегали с высоких, кругло стоящих грудей. Тело у девушки было совершенно не загоревшее. Мокрые волосы обвивали узкие округлые плечи, словно несколько змей.

Они встретились глазами.

В следующее мгновение девушка вскрикнула и села в воду, обхватив себя руками. Велосипед по инерции пронес Олега мимо арыка, запутался во ржи, и Олег упал. Боясь оглянуться назад, он поднял машину, вытолкнул ее на дорожку. Со стороны арыка не донеслось ни звука.

С полчаса Олег летел с бешеной скоростью. Но затем устал и поехал медленнее, в подробностях припоминая встречу. Он первый раз в жизни видел обнаженную девушку. Вот они какие… Девчонки его класса были похожи на мальчишек: плоские, поджарые, вихрастые. Ходили «драть горобцов», потихоньку курили. Олег иногда в шутку боролся с ними, норовил дать «подножку» и даже не предполагал, что под платьем они такие… стыдные, что все у них округло, вызывающе непропорционально. Их тела до такой степени не похожи на его, Олегово, что это кажется противоестественным. Потом его мысли перешли ко взгляду девушки. В ее глазах была гордость. Олег совершенно уверен в этом. Он бы умер от стыда, а она… Значит, ей было приятно его появление…

Олегу захотелось посмотреть на девушку еще раз, посмотреть во что бы то ни стало. Ах, дурак! Почему он уехал! Почему не спрятался во ржи и не рассмотрел ее получше… Ведь она как две капли воды похожа на ту, с картины… Как же он не понял сразу? То же лицо… Все пережитое весной с картиной опять встало перед глазами…

Олег соскочил с велосипеда, повернул его назад и помчался по дорожке, нажимая со всей силой на педали. Его подбрасывало на кочках, хлестало по рукам рожью, сумка колотила в спину. Но Олег не замечал всего этого. Он мчался и мчался.

Вот наконец и арык. Он пуст… На горячем бетоне сохранились маленькие влажные следы. Желтая пыльца еще не стянула к центру свое покрывало. От арыка уходили три тропинки. Олег бросился по одной из них, потом по другой, третьей.

Но девушки нигде не было. Притихшая перед грозой даль молчала тяжело и настороженно.

А потом разразился ливень. Длинные светлые пучки дождя ударили в землю. Над головой затрещало, заполыхало. Олег никогда еще не слышал таких громких звуков и не видел такого яркого света. Как безумная, заметалась перепуганная рожь, запрыгали между ее стеблей маленькие серые комочки – перепела.

Олег стал ездить на велосипеде к тому арыку, но так больше никогда и не увидел незнакомку.

Он создал теорию. Голубая девушка – марсианка. Ее корабль – тунгусский метеорит. Из всего экипажа осталась в живых лишь она. Боясь людей, девушка уже много лет бродит по стране, маскируясь и прячась. Эта теория объясняла исчезновение девушки из арыка. Марсиане – вечно юны. Они могут свободно перемещаться в пространстве, менять свой облик, превращаться в растения или животных. Возможно, тогда, в грозу, она стала серой перепелкой и наблюдала за ним изо ржи. Иначе почему на бетоне дымились следы, а вокруг никого не было?

Он серьезно верил в ее существование. Он даже написал письмо в Академию наук с просьбой прислать экспедицию для поисков пришелицы с другой планеты. Он подробно описал виденную на базаре картину, тот предгрозовой день, следы на бетоне…

Вскоре на удивление всему селу Олег получил толстый пакет со штампом «Академия наук СССР». Пакет содержал брошюру о тунгусском метеорите, статью о происхождении марсианских каналов и любезное письмо, в котором «Уважаемому т. Гусеву» предлагалось записаться в краеведческий кружок, чтобы расширить свой кругозор.

Полгода Олег носил в себе жгучую тайну, а потом не выдержал и рассказал все Кольке Верзиле. Колька слыл циником и бунтарем. Уже в шестом классе Колька знал о женщинах все и отзывался о них в высшей степени пренебрежительно. В восьмом классе он клялся, что покорил трех девушек, прочел все медицинские справочники и даже пробрался в гинекологическое отделение райбольницы, где ознакомился с содержанием вывешенных там плакатов.

И вот этому страшному человеку Олег рассказал про марсианку. Он знал, что будет. Он жаждал Колькиного цинизма. Колька остался Колькой. Он не стал издеваться, кричать, хохотать, кататься по земле, что сделал бы обыкновенный циник. Верзила не был обыкновенным циником, он был великим циником. Он просто сплюнул и растер ногой плевок, Но в этом простом жесте было столько презрения и неуважения к Олеговой слюнтяйной личности! И от Колькиного плевка Олегу вдруг сделалось очень легко на душе, и было легко до тех пор, пока однажды он не встретил у того арыка Кольку Верзилу. Великий циник ползал по бетону и разглядывал на нем что-то.

… – Ребята, кто даст угольник под сорок пять? Гусев и сам не ест и другим не дает.

Олег пододвинул чертеж, провел линию. Сегодняшняя девушка очень похожа на ту. Прямо хоть опять пиши в Академию наук. Так и так, мол, уважаемые товарищи академики, факты подтверждаются, марсианка продолжает разгуливать по земле.

Впереди горбил узкую длинную спину Александр Синеоков в черном пиджаке с модным разрезом. Даже Олегу было приятно смотреть на Синеокова, а уж о девушках и говорить нечего. Они без ума от изящного, начитанного Александра. У него полгорода знакомых. Может быть, он встречал эту голубую…

Олег встал, подошел к Синеокову и сказал, стараясь говорить как можно небрежнее:

– Понимаешь, какая со мной сегодня смешная история приключилась. Еду я это, значит, в автобусе…

Александр, не отрываясь от расчетов, поднял одну бровь (явное подражание шефу):

– Ага…

– Автобус без кондуктора, а у меня один металлический рубль.

– Ага. Сорок на восемьдесят семь…

– И вдруг одна девушка берет за меня билет… Представляешь? Между прочим, очень красивая… Лицо такое необычное… Словно голубое.

– Ага… ну что ж, – пробормотал Синеоков, не поднимая головы, – поздравляю… пятьдесят на тринадцать…

– Я не успел с ней познакомиться.

– Ну и дурак… и плюс тридцать пять…

Олег вернулся на свое место. Уж Синеоков не растерялся бы. Он представил, как Александр склоняется к девушке в прозрачном плаще, и у него сразу испортилось настроение. Может быть, у нее есть парень? Этакий марсианин с атлетической фигурой… Конечно, есть.

Сзади Олега сидит Глебыч. Старику уже давно пора на пенсию, но он не хочет расставаться со своим кульманом. Лев Евгеньевич держит Глебыча лишь из уважения к его прошлым заслугам, так как сейчас конструктор больше сидит с закрытыми глазами, чем чертит, а после обеда откровенно дремлет, свесив лысую пергаментную голову на грудь и тонко посвистывая. На столе у Глебыча обязательно стоит красная роза с зеленым стеблем в мелких пупырышках. Старый конструктор – довольно известный в городе любитель-садовод. Иногда Олег приезжает к нему на дачу и помогает возиться с цветами. Олег обернулся к старику:

– Как сегодня чувствуют себя ваши принцессы, Глеб Петрович?

– Ничего… спасибо… Твой куст только что-то приболел. – Глебыч поднял от чертежа плоское, словно срезанное, доброе лицо с бесцветными слезящимися глазами. – Наверно, червь в корнях завелся.

– А со мной сегодня смешная история приключилась, Глеб Петрович. Еду это я, значит, в автобусе, а в кармане один рубль. И вдруг девушка берет мне билет. Я еще таких странных лиц, как у нее, не встречал. Такое белое, что голубым кажется. А черты лица тонкие-тонкие, словно их и нет совсем.

Глебыч вздохнул:

– Жениться тебе надо. Я в твои годы уже двоих детей имел.

– Квартиры нет, Глеб Петрович.

– Да, квартиры, конечно, – вздохнул конструктор. – Ты бы поговорил с главным… Пока можешь пожить у меня на даче… А то твой куст так и не дождется…

– Мне пока не на ком жениться.

Олег машинально чертил и думал о квартире. Хорошо бы в этом году получить квартиру. Хотя бы однокомнатную секцию, пусть даже на окраине. Все в КБ уже получили в новом доме… Не хватило только ему. Если бы он лез, доказывал… В сущности, Синеокову совсем не нужна квартира. Он холост, у его отца – дом. Нет, с ним, Олегом, поступили несправедливо. И все потому, что он «тихоня». Чертит он не хуже других. Олег смахнул крошки резинки с листа ватмана и посмотрел на чертеж. Да, не хуже, если даже не лучше, и тем не менее шеф ни разу не похвалил его. А на каждом собрании расхваливает Синеокова, хотя тот конструктор так себе. Берет больше горлом, чем карандашом.

Ему, Олегу, надо завоевать любовь шефа. Быть порешительней, поостроумней. Вот взять остаться сегодня после работы и поговорить со Львом Евгеньевичем по душам. Рассказать про голубую девушку и под этим соусом попросить квартиру. Мол, неудобно же марсианке жить на частной квартире, – что подумают о нас на другой планете? Только надо, чтобы это не выглядело простым «клянчаньем», он где-то читал, что важные дела лучше всего решать за шуткой. Олег силился представить себе улыбающегося шефа, и у него ничего не получалось.