Роман Солнцев - Красная лошадь на зеленых холмах Страница 31

Тут можно читать бесплатно Роман Солнцев - Красная лошадь на зеленых холмах. Жанр: Проза / Советская классическая проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Роман Солнцев - Красная лошадь на зеленых холмах

Роман Солнцев - Красная лошадь на зеленых холмах краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Роман Солнцев - Красная лошадь на зеленых холмах» бесплатно полную версию:
Герой повести Алмаз Шагидуллин приезжает из деревни на гигантскую стройку Каваз. О верности делу, которому отдают все силы Шагидуллин и его товарищи, о вхождении молодого человека в самостоятельную жизнь — вот о чем повествует в своем новом произведении красноярский поэт и прозаик Роман Солнцев.

Роман Солнцев - Красная лошадь на зеленых холмах читать онлайн бесплатно

Роман Солнцев - Красная лошадь на зеленых холмах - читать книгу онлайн бесплатно, автор Роман Солнцев

— Бедный мой… блестит до живота… Ты прямо как русал!

— Какой русал? — обиженно буркнул Алмаз. — Есть русалка.

— Если есть русалка, значит, есть и русал, — быстро сказала Нина, спохватилась, перестала смеяться, закусила губу. — Бедный мой… Ты замерз?

Алмаз молчал, оттирая ладонями грязь на коленях.

Солнце еще не взошло. Серо-зеленое небо едва брезжило на востоке…

Они посмотрели друг на друга, Алмаз шагнул к ней и осторожно взял за руку.

— Не надо, что ты? — опуская голову, проговорила Нина, не отнимая руки. — Ты не думай, что я какая-то такая… ты не думай.

— Я не думаю…

— И не думай…

Алмаз осторожно обнял ее правой сухой рукой, Нина подняла глаза и сама к нему потянулась. Они стояли и целовались долго. Вокруг тускло мерцала рожь, вдали уже завывали, буксуя, КрАЗы, звенели звоночки кранов, лязгало железо… Алмаз обнимал девушку, ставшую для него самым дорогим человеком на земле, прижимаясь неумело губами к ее горячим губам.

— Нина… а курить вкусно? — спросил он, когда они отдыхали в изнеможении, глядя в разные стороны, но не отпуская друг друга. — Может, я тоже…

Нина помолчала, сильнее прижалась к нему.

— Ты такой ласковый, прямо сказать не можешь… я понимаю… Нет, нет, Алмаз, я брошу… я баловалась… А противно меня целовать, да? Кто сказал, что целовать курящую девушку — все равно что пепельницу…

— Зачем ты так говоришь?!

— Ты меня любишь?

— Люблю! Очень я люблю!

— Только ты не думай, что я такая… Когда ты рядом, я ничего не могу с собой поделать… Ой, не надо так… ты меня раздавишь… Слушай! Нам пора! Уже семь тридцать!.. Отпусти, а то я рассержусь! Слышишь? Шагидуллин!

У Алмаза кепка развернулась задом наперед, расстегнулась куртка. У Нины выбились волосы из-под башлыка. Она тяжело дышала. Сумерки, перемешанные с горьким дымом, текли над полями.

— Пошли, а то опоздаем.

— Нина, а как ты сюда попала? — наконец догадался спросить Алмаз.

— Сейчас увидишь… не жми руку, не пугай маленькую девочку.

Она вела Алмаза в поле, он недоумевал и, только когда обнаружил квадратную огромную яму в земле и ступени, понял: да здесь же переход! Какой же он дурак, Алмаз! Он слышал, слышал про переходы, но думал — разыгрывают. Нина показала рукой — здесь к литейному пройдет со временем скоростная бетонная магистраль, пятьдесят метров ширины, и поэтому заранее пробили под землей переходы. Стены отделывала бригада из соседнего СМУ.

Они спустились под землю, на бетонном полу чернели лужи, валялись сухие листья, колосья, всякий сор.

— Когда-нибудь рабочие Каваза смогут прямо из цехов выйти в цветущую рожь, — сказала Нина. — Прямо среди колосьев из земли будут; выходить. А в небе радуга… солнце… эх!

— А я слышал и не верил… — признался Алмаз. — Ведь это дорого.

Они пошли в полной темноте, останавливаясь и целуясь, прислоняясь к мокрым холодным стенам. Наконец выскочили на белый свет и оказались возле самого РИЗа. Небо в тучах посветлело, стекла корпусов поблескивали. Многие машины ехали с выключенными фарами… Скоро взойдет солнце.

Этот день Алмаз работал, как никогда раньше. У него губы горели от поцелуев. В обед он повел Нину в тот пасмурный, самый далекий угол РИЗа, где не было людей, а лишь громоздились до потолка станки, торчало из порванной черной бумаги чудовищного размера колесо. Они сели на зубец колеса, как на крышу, и долго здесь целовались…

— Ведь затянет, — пугалась Нина. — Заведется, зафырчит и затянет!..

— Ну и пусть!

Алмаза долго мучило, что Нина в прошлый раз возле этого колеса оттолкнула его, и ему очень-очень хотелось именно здесь ее поцеловать. Теперь он был радостно-спокоен. Они сидели на чугунном сиденье и вернулись к своей бригаде, пряча глаза, поминутно улыбаясь.

А здесь шло фотографирование. Нина и Алмаз едва успели.

Кирамов в белой рубашке с выпущенными из рукавов пиджака манжетами сиял. Он бегал между фотокорреспондентами и позирующей бригадой, подмигивал Руслану, поднимал брови, напевал, морщины расходились на его лице, как круги на воде, и снова сходились, ослепительно блестели белые зубы. Руслан с золотой гривой до плеч, в темных очках сидел на полу с гитарой.

Он уже приносил однажды гитару — когда работа шла плохо с железным полом. Девушки до этого слышали, что он поет и играет, но не верили — уж очень замкнут и серьезен Руслан. А он принес гитару и, пока они обедали, пел им песни, в основном на английском языке. Он тряс головой, крутил бедрами, невнятно улыбаясь и глядя сквозь черные очки на девушек. Руслан имел грандиозный успех. Наташа-большая сразу же определила, что он похож на Рафаэля. Одна из девочек покраснела и сказала, что он поет, как Карузо. Другая ляпнула, что Робинзон Карузо не пел, а всю жизнь на острове необитаемом прожил. Решили, что девочка неграмотная, взялись ей объяснять, но она тогда заявила, что все знает, что она иронизирует, что любит только одного Тома Джонса. Слух о бригаде с гитарой попал в газеты, и вот сегодня фотограф упрашивал девушек сесть полумесяцем и закручиниться, ладошкой под щеку, а Руслан будет петь, как акын, глядя вверх. Рядом на пол поставили белые бутылки кефира.

— «На обеденном перерыве» — такой заголовок пойдет? — спросил суетливый фотограф у Кирамова.

— Что ж, скромно и хорошо, — кивнул Кирамов.

Он в этот раз вместе с бригадой не фотографировался — неудобно примазываться к чужой славе, так сказал он громко. Алмаз тоже в кадр не попал — вместе с Ниной стоял сбоку…

Они договорились, что утром в воскресенье поедут в лес. Лишь бы хорошая погода… И только тут Алмаз вдруг вспомнил про письмо Белокурова, которое с утра лежало в кармане куртки. Как он мог забыть?! Письмо от его друга-пограничника, замечательного бригадира! Неужели так любовь туманит голову?.. Он отошел в сторону, вскрыл конверт и прочитал, что у Белокурова умер отец.

«…это у него третий инфаркт, — писал Белокуров. — Обширный, на задней стенке сердца… спасти не смогли. Мать еле ходит. Вот так, брат! Я учусь. Я тебе как-нибудь напишу подробнее… Держись! Я тоже обещаю не хныкать, держаться. Жму руку. Твой сержант-студент Анатолий Белокуров».

«Какой я плохой… — думал Алмаз. Глаза слиплись от слез. — Какой я плохой. Плохой. Всех хуже. Надо ему ответить…» В тот же вечер он написал письмо Белокурову. Но через два-три дня Нина снова заняла его сердце.

Погода налаживалась. Тучи скатились куда-то на запад, солнце стало горячей, грязь на бетонках просохла, на окраинах поднялась пыль. Люди повеселели, по городу текли запахи дыма, полыни, горелой картофельной ботвы. В домах открылись окна. Мутные ручьи на каменных руслах схлынули. Возле ларьков и магазинов детишки нашли много медных и серебряных монеток…

Алмаз и Нина встретились утром в воскресенье, сели в автобус и через полтора часа были в осеннем лесу. Под ногами листва уже шуршала, но паутину пауки еще не наткали. Ослепительно белые макушки Белых Кораблей остались за деревьями. Было очень тепло и тихо…

Алмаз оделся в свой лучший костюм. Нина — в короткую юбку (ту самую) и синюю куртку с капюшоном, которую она на Празднике строителей дала в руки Алмазу. Он смотрел сзади на пушистую голубую кофту, вспоминал тот битком набитый автобус… Кофточка была тогда прибита дождем и казалась местами лысоватой.

Нина почему-то вспомнила тоже праздник:

— Бедная Танька… Пешком шла от самой Камы! Всю ночь!

— Одна?

— Нет, со своим Путятиным… или Бутятиным… фамилию никак не выговоришь. Ну, тюлень же ей попался… Тык-мык, а не мужик…

Алмаз промолчал.

— Ой, как красиво! Смотри, какое дерево! — воскликнула Нина. — Давай туда вместе посмотрим! Видишь! Давай теперь туда посмотрим, на те две березы! Видишь? Как красиво!

«Если все золото мира, — думал Алмаз, — если все золото мира, кроме американского и испанского — оно у них красноватое, крови много… если золото собрать, расплющить, и ножницами нарезать, и высыпать на землю, получится, может быть, осень, то, что сегодня нам природа подарила!..»

Алмаз шел, низко нагибаясь, он соскучился по земле. Муравейники проснулись. Но птицы в лесу оставались уже только зимние: синицы, вороны, дятлы. На зеленом пне Алмаз увидел божью коровку. Она подняла выпуклое крыло и закружилась на месте, как крохотный тореадор с красной тряпкой перед быком. Алмаз тронул пальцем мох — был сухой. Вокруг сыпалась и сыпалась желтая листва. В зеленой хвое у молоденьких сосенок запутались золотые и синие листья осин, как монеты в гривах у лошадей. На слабом теплом ветру, возле осины, быстро крутились несколько листочков.

— Как хорошо… — вздохнула Нина и взяла Алмаза под руку.

Вокруг грелись все еще зеленые лопухи, узколистный красный и ржаво-розовый шиповник, репей, давно потерявший свои семена, — остались одни пустые чашки, блестящие, словно металлические ромашки. Папоротник, цвета какао с молоком, увядший, мягкий, без шороха сминался под ногами. В траве шевелились маленькие фиолетовые цветочки — цвели «грабельки». Перецвет…

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.