Александр Кутепов - Знойное лето Страница 31

— Ты все сказал? — Дубов морщится. — Ты, Глазков, еще без штанов бегал, а Матвей уже тащил сельское хозяйство.

— Вот именно, тащил, — ухватился за слово Алексей. — Не оглядываясь, не думая. Как ломовая лошадь. А есть ли польза от такой тягловой силы? Я считаю, что пользы нет, один вред.

Слушая молодого председателя, Виталий Андреевич вынужден признаться себе, что в бедственном положении Коваленко в первую очередь виноват он, Дубов.

Начни считать, так много получится этих во-первых, во-вторых и в-третьих. Если о прошлом говорить, то слишком долго водили Матвея кругами по району в надежде, что где-то тот найдет себя и раскроется как руководитель. Если о настоящем, то понадеялся Дубов, что все в районе понимают и оценивают нынешнее лето точно так же, как первый секретарь райкома. В результате упущено время, и теперь что-то оказывается уже непоправимым.

Вчера Дубов был у Коваленко. Настроение в колхозе унылое до крайности. Люди озлоблены на погоду, а заодно друг на друга. Порядка нет, дисциплины нет, всегда жизнерадостный Матвей Савельевич в панике. Вполне серьезно спросил Дубова, почему долго нет команды гнать весь скот на мясокомбинат? Тут уж Виталий Андреевич не сдержался, пригрозил на первом же бюро поставить вопрос о партийности Коваленко. В райком из «Ударника» Дубов вернулся взвинченный, велел немедленно посылать в колхоз комиссию, а сам ринулся по району добывать корма для спасения хотя бы дойного стада «Ударника»…

— Невмоготу, Алексей, — опять пожаловался Дубов, но в голосе не чувствуется слабины. — На части разрываюсь. Сам не сделаешь — никто не сделает.

— Приучены, — сухо заметил Алексей.

— Ты вот что, дорогой, — сквозь зубы процедил Виталий Андреевич. — Говори, да не заговаривайся. Я выслушаю все твои замечания обо мне и моем стиле работы. Но это мы сделаем потом, когда пойдет дождь. А пока я буду действовать так, как считаю нужным, — он хлопнул по столу ладонью, как бы ставя точку. — Теперь говори, что и сколько дашь Коваленко?

— Ничего и нисколько.

— Тогда на бюро будем говорить и о Коваленко, и о тебе. Если не понимаешь, что происходит в районе и в области, тогда спроси, я объясню, как смогу.

— Я понимаю.

— Нет! — уже кричит Дубов. — Если бы понимал, не рядился бы. Высокая ответственность руководителя, о которой мы часто упоминаем, означает: мы отвечаем за все! За все и за всех! Впрочем, лекцию тебе читать не буду.

Сопротивлялся Глазков недолго. Уговором, криком, угрозой, но уломал его Дубов дать «Ударнику» силоса и сена.

— Давно бы так. Спасибо, — мрачно поблагодарил Виталий Андреевич и тут же позвонил в «Ударник». — Слушай, паникер, — кричал он Коваленко. — Глазков выдает пособие на твою нищету. Но учти, Матвей: если надой не поднимешь, если хоть одна корова сдохнет, я голову с тебя сниму! Понятно? Ну молодец, что понятливый. Двигай к Алексею, пока он не передумал, а благодарить после будешь. Все, все, не рассуждать, а действовать надо.

После этого Дубов сразу же засобирался ехать. От предложения перекусить и посмотреть новый животноводческий лагерь он отказался.

— Не до экскурсий теперь, в другой раз… План у меня, Глазков, такой. Объеду весь район, представлю общую картину, своими глазами посмотрю и проведем пленум райкома. О положении и задачах. Всех ответственных работников разошлем по хозяйствам, чтобы сидели в каждой бригаде и помогали.

— Мы уж сами как-нибудь, — поторопился заметить Алексей. — А то пришлете, как в прошлый раз, заведующего сберкассой.

— Кого пришлем, того и примешь, — опять обозлился Дубов. — К твоему сведению, этот заведующий до болезни был в соседнем районе управляющим отделением совхоза. И не плохим притом.

С тем и уехал Дубов.

Нужда заставила Коваленко торопиться. Часа не прошло, а он тут как тут.

Высок и широк в плечах Матвей Савельевич. Голос имеет могучий, трубный, через это все сказанное им производит внушительное впечатление. Лицо у Коваленко жуликоватое, а васильковые глаза по-детски наивны. Большой нос ошелушился. Одет Коваленко небрежно: брюки на коленках пузырем, ворот клетчатой рубахи смят, на ногах какие-то тапочки.

— Здорово, соседушка! — радостно громыхнул Матвей Савельевич и полез обниматься. — Какой ты баской, Алеша, прямо боязно дотронуться до тебя!

А сам колотит Алексея кулачищем по спине и бокам, похохатывает.

— Все подвиги совершаешь, Матвей Савельевич? — поинтересовался Глазков, уворачиваясь от объятий.

— Да какие тут подвиги, соседушка, бог с тобой! — лицо Коваленко сразу сделалось страдальчески-постным. — Это у вас подвиги, а нам не до жиру, быть бы живу. Но учти! — голос Матвея Савельевича набрал полную силу. — Основную продукцию в районе не передовик производит, а наш брат середняк. Кстати, соседушка, ты не чуешь, что в скором времени Дубов начнет шерстить нас. Ой закачаемся! Ох пошатнемся! А начинать будет с Коваленко. По традиции и в назидание другим. Возьмут этого самого Матвея за шкирку и тряханут как следует…

Не понравился Глазкову такой разговор.

— Все шуточки у тебя, Матвей Савельевич. Лучше скажи, как ты дошел, что скот подкармливать нечем? Это же надо совсем без головы быть.

Коваленко многозначительно хмыкнул, уставил на Алексея васильковый немигающий взгляд.

— Раз ты меня выручаешь — все как на духу выложу, — Матвей Савельевич вскочил, передвинул свой стул ближе к Алексею. — Зимой я решил на первое место по району выйти. Ну, по молоку. Думаю, хоть разок покрасуюсь, а то меня все в хвост да гриву понужают. В общем, как ни старался, но героя из меня не получилось. А корма стравил… Откуда ж было знать, что погода так вывернется… Только ты, Алексей, никому. Слышишь? А то мало над Матвеем смеются. Уже до анекдотов дошло. Вот последний. Приезжает Коваленко, то есть я, на совещание. И задремал там. Его, то есть меня, в бок толкают, проснись, дескать, тебе выговор объявили. А я…

— Ладно тебе, — перебил его Алексей, зная, что истории с Коваленко случаются на каждом шагу. — Я вот все думаю, как мы выкручиваться станем. Какой у тебя вид на хлеб, корма и остальное? Есть надежда?

— Вида никакого не имею, — тут Матвей Савельевич понизил голос. — Но я, соседушка, можно сказать и огонь прошел, и медные трубы одолел. Так что ответ мой будет такой: не надо вперед забегать, а лучше погодить. Все тебе скажут. Вид на корма, на скотину-животину и на тебя самого. Тот же Дубов и скажет. Только не лезь ты ни с какой инициативой. По нынешнему времени она может выйти тебе боком. По-соседски советую учесть и иметь в виду.

Матвей Савельевич еще бы долго рассуждал о тактике поведения, но Глазков напомнил ему, что пора и о деле поговорить. Коваленко сразу начал торговаться, обозвал соседушку кулаком, барыгой, собакой на сене и еще по-разному. Еле отвязался от него Глазков. Уже проводил гостя до порога, уже тот сел в машину и уехал, а в кабинете все еще стоял гул от его голоса и тихо звякали подвески люстры.

В какой-то мере он позавидовал Коваленко: в любой обстановке тот остается самим собой. А сам я что? — по всегдашней привычке спросил себя Алексей. Но только спросил, не ответил. Он просто не знал.

Егор Харитонович сам напросился поехать к шефам добывать трубы. Трогая сизую щетину на костистом подбородке, он говорил Глазкову:

— К завтрему борода как раз поспеет… Ты не лыбься, председатель, а слушай, что умный человек скажет. Тут все дело на хитрости построено будет.

Перед тем, как идти в правление, Басаров принял для настроения стакан вина, и теперь ему сам черт не сват. Размахивая кривым указательным пальцем, он поучал Алексея.

— У тебя, скажем, спешное дело, пришел ты к какому начальнику, как на иголках сидишь, а он выдержку дает, не принимает. Чтобы чтил ты его и протчее… А я вот растение на лице взращу, да оденусь поплоше, да мешок еще какой заплатный возьму. Сам подумай, кто допустит, чтоб такая образина глаза мозолила? Скорей его, скорей! Заходи-проходи-уходи… Я, председатель, пошастал по начальникам. Я их натуру во как знаю!

— Да делай, как хочешь, — Глазков устал от пронзительных выкриков Басарова. — Возьми у Галины письмо и отчаливай. Утром я буду звонить управляющему трестом. Понадобится — подключим райком партии.

Но Басаров не ушел. Покручивая на пальце свою кепочку, он загадочно ухмылялся.

— Ты, председатель, ничего такого пока не делай. Сперва мы попробуем с товарищем Перескоковым полюбовно сойтись. Между протчим, мы с ним давнишние дружки. Газопровод вместе строили. Я рядовым вкалывал, а он наподобие генерала. Почти родня.

— Делай, как хочешь. Но трубы мне добудь.

— Егор трепаться не любит.

Столь же ретиво Басаров собирался в дорогу. Густо намазал дегтем сапоги — за полверсты воняет, выбил о забор пыль из фуражечки-шестиклинки.