Алексей Гастев - Поэзия рабочего удара (сборник) Страница 39

Восстание культуры

Поставим памятник…*

Хотим быть не только агитаторами,

но и КОНСТРУКТОРАМИ КОММУНИЗМА!

ПОСТАВИМ ПАМЯТНИК

АМЕБЕ – давшей реакцию,

СОБАКЕ – величайшему другу, зовущему к упражнению,

ОБЕЗЬЯНЕ – урагану живого движения,

РУКЕ – чудесной интуиции воли и конструкции,

ДИКАРЮ – с его каменным ударом,

ИНСТРУМЕНТУ – как знамени воли,

МАШИНЕ – учителю точности и скорости,

  И ВСЕМ СМЕЛЬЧАКАМ, зовущим

    К ПЕРЕДЕЛКЕ ЧЕЛОВЕКА.

ПРОКЛЯТЬЕ ВСЕМ

  ТРУСАМ,

  ХАНЖАМ,

  МРАКОБЕСАМ,

подымающим вой и визг по дорогам и площадям, где мчится наша машина.

ЗДРАВСТВУЙ ЖЕ!

Здравствуй весело боевой наш

  ЖЕЛЕЗНЫЙ

  ПОЛНОКРОВНЫЙ

  УВЕРЕННЫЙ МОНТАЖ!

Юность, иди!

Готовность и воля*

Россия спит столетие и вдруг начинает потягиваться и делает бунт.

Бунты были подавлены, затоплены кровью.

Но вот был начат бунт в совершенно новом стиле. С долголетней методической подготовкой. Во главе бунта встал класс, отмеривший свои надежды на столетие вперед.

Этот бунт заслуженно назван революцией.

ПРОЛЕТАРИАТ НЕ ДЛЯ ТОГО ПРИХОДИТ К ВЛАСТИ, ЧТОБЫ КОРОТАТЬ СВОИ ДНИ НА ЗАВОЕВАННЫХ ОРУДИЯХ ПРОИЗВОДСТВА, А ЧТОБЫ ИХ ПОДНЯТЬ, ВОЗВЕЛИЧИТЬ И СООБЩИТЬ ИМ НЕВИДАННЫЕ СКОРОСТИ.

ЕСЛИ РЕШИЛ – ДЕЙСТВУЙ!

Революция была проведена в условиях смрада, голода, маразма и пожара.

Десятки тысяч, сотни похоронила своим маршем, но все же дала шеренги юности и нового огня.

Стой же, юность!

Готовься и действуй!

Сделай так, чтобы в молчанье, в нестроевом биваке ты бредила методом и упрямством.

Будь мобилизована. Всегда и везде.

С утра ты выстроилась линией. Командуй себе: «Смирно!» Стой же как струны из мускулов.

Напряженно смотри.

И желай!

– Команда опять:

Воля! Работа!

– Входи мелкими дозами.

Постепенно вводи рубильники работы.

– Рас-хо-дись.

И упрямо-упрямо, регулярно-регулярно сверли своей работой, – работой и волей – пласты ленивых залежей.

Победишь!

Победишь непременно.

И бегом своим заразишь камни, леса и болота.

РАБОЧИЙ, ВОЗЬМИ У СОЛДАТА ЕГО ОТВАГУ, ОРГАНИЗОВАННОСТЬ И ДИСЦИПЛИНУ, СОЛДАТ, ВОЗЬМИ У РАБОЧЕГО ЕГО СНОРОВКУ.

ЗНАЮЩИЙ, НО НЕ УМЕЮЩИЙ – ЭТО МЕХАНИЗМ БЕЗ ДВИГАТЕЛЯ.

Снаряжайтесь, монтеры!*

Ворота проломлены.

Объявим же погоню.

Необъятные массы призовем к новому бою.

К наступлению.

К азарту культуры.

Не кампанию, не полосу, не уклон. Мы объявим методический, но бешеный марш и начнем творить историю, которой у нас не было.

Призовем новых работников, подкованных людей.

Юность – иди!

Вставай, рожденная в огне восстаний, копоти, разрухи, корчах голода!

Объявим – в первый раз в мире – культурное движение на базе низов: рабочих и крестьян, опрокинувших рабство, отбивших реставрацию.

Мы помним предчувствия этих лет.

Ими грезил Петр под грохот европейских кузниц и верфей, их возвестил в своем морозном марше от Архангельска до Москвы деревенский гений – Ломоносов; солнечной легендой пронесся Горький, а тысячи рабочих и крестьян во времена царя рассыпали свои университеты во всех тюрьмах и непролазных ссыльных лесах России.

НАУЧИСЬ ТОЧНО ИСПОЛНЯТЬ – БУДЕШЬ ХОРОШО РАСПОРЯЖАТЬСЯ.

БЕРИ ТВОЙ ИНСТРУМЕНТ, МАТЕРИАЛ, РАБОЧЕЕ МЕСТО, ИЗ ВСЕГО ЭТОГО СДЕЛАЙ РАССЧИТАННУЮ ОРГАНИЗАЦИЮ.

Грохнула революция. Разбила плотины и дала лавину энергии.

Тысячи, миллионы молодых голодных варваров хотят перевернуть все сверху донизу, их мускулы стонут по работе, молекулы мозга накалены и безумствуют.

О, конечно, нельзя это движение втиснуть в рамки затасканных лозунгов, оставшихся от сельских учителей и попов, ведущих светский образ жизни.

Им не справиться с напором.

Надо открыть шлюзы и взять в гранит стихию, которая не хочет и не может уместиться в рамки ведомств и междуведомственных совещаний.

Дело решится созданием народного движения, по преимуществу юношеского, раскиданного по всей России, вооруженного не только букварем, а самыми реальными инструментами и самыми настоящими рабочими руками.

Юность, которая хочет жить, наивно и дерзко берется за все, что стоит ей поперек дороги. Надо дать организацию и лозунг. Главный смысл их – брать приступом Россию извнутри, перерабатывать ее плесень и отсталость и все спящее заставлять работать.

Надо объявить мобилизацию миллиона юных робинзонов, по преимуществу остро думающих горожан, и снарядить их в большой поход по проселочным дорогам, по лесам, деревням, неразбуженным болотам и всюду строить новое жилье от избы до небоскреба, поселить говор инструмента от топора до мотора и наполнить Россию культурным монтажем.

ХОЧЕШЬ БЫТЬ ОРГАНИЗАТОРОМ!

ХОЧЕШЬ БЫТЬ ХОРОШИМ ОРГАНИЗАТОРОМ!

ХОЧЕШЬ БЫТЬ УВЕРЕННЫМ ОРГАНИЗАТОРОМ!

Выстроим в городе две тысячи молодых мальчат и скажем:

– Хотите в тайгу?

Туда, где ревут медведи, где мороз до 50 градусов и где на 500 верст нет жилья.

Но где есть графит, единственный в мире, железная руда, полная творческой крови, есть ключи с целебнейшей влагой.

Идите.

Найдете.

И…

Через год являйтесь с рапортом о победе.

Или еще.

Соберем юношей бригадой в 20 человек и дадим маршрут: на голодную, изможденную, безграмотную деревню.

На соседнем болоте сделайте хутор. Из ничего. Пусть в инвентаре у вас значится: руки, голова, дисциплина, инициатива.

Возьмите все это на учет и покажите крестьянам, как на болоте можно создать огород, метеорологическую станцию, школу, кузницу для правки инструмента.

Или так.

– Вот завод.

Студент, кончивший ВТУЗ. Иди за станок. Иди к тискам. Иди к верстаку. И не звони о реорганизации. А бери молоток, резец, фрезер, лом, тачку и дай рассчитанную работу.

А через год являйся с докладом о победе над своей операцией, приходи как изобретатель нового приема, новых приспособлений и конструкций.

– ОБЛЮБУЙ НЕБОЛЬШОЙ УЧАСТОК РАБОТЫ. УЧАСТОК С АРШИН, И ПОСТРОЙ КАЖДУЮ МЕЛОЧЬ С РАСЧЕТОМ ДО МИНУТЫ, ДО ДЮЙМА.

НЕ ВООБРАЖАЙ СЕБЯ ОРГАНИЗАТОРОМ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ НЕ НАВЕДЕШЬ ЧИСТОТУ.

Как бы мы ни мечтали, какую бы концессионную романтику мы ни разводили, если мы сами не станем собственными колонизаторами, – колонизуют нас самих и колонизуют, как дурачков, как идиотиков божьих.

Юность молодая, сорванцы нашей революционной страны, пойдемте сами в ее заповедные дебри, откроем поход и покажем, что значит миллион культурных работников.

И пусть скептики, пусть преждевременные старички мотают головой.

Переходим к делу.

Где снаряжение для похода?

Давайте разворачивать.

Вот оно.

Перед нами огромная задача: делать и нести культуру.

Культура – это не грамотность и не словесность: мало ли у нас есть грамотных, ученых людей, но они беспомощны, они созерцательны, они – скептики. Современная культура, та, которую нам надо для переделки нашей страны, это прежде всего сноровка, способность обрабатывать, приспосабливать, подбирать одно к другому, приплочивать, припасовывать, способность монтировать, мастерски собирать рассыпанное и нестройное в механизмы, активные вещи.

БАРЧУК-БЕЛОРУЧКА СКЛОНЕН БЕСКОНЕЧНО БОЛТАТЬ.

УПОРНЫЙ ЗАВОДСКОЙ ОРГАНИЗАТОР ДАЖЕ ПРИ БЕДНОМ ОБОРУДОВАНИИ ПОБЕДИТ СВОЕЙ ОРГАНИЗАЦИОННОЙ СНОРОВКОЙ.

В этом смысле и только в этом смысле и нужна нам культура, – неграмотный американец гораздо культурнее, сноровистее, чем наш интеллигент, получивший высшее образование. Не учитель, не миссионер, не оратор, а монтер – вот кто должен быть носителем и агентом культуры в нашей рабоче-крестьянской стране.

Конечно, чисто техническое понятие монтажа надо расширить, привнести в него социальный момент. И тогда развертывание всего сложного снаряжения современного культурного работника можно провести с максимальной ясностью.

Прежде всего монтер культуры должен быть искусным разведчиком.

Зоркий глаз, тонкое ухо, хорошо воспитанные органы чувств, но при всем том главное качество – внимание; слагается то, что предрешает нанизывание культуры, – наблюдательность, способность чеканно воспринимать; это противовес ленивому созерцательному ротозейству, лежебокству. Получается тип настороженного активного наблюдателя, от которого не скрыта жизнь, она динамична, даже в ее замерзшем виде она постоянно клокочет быстрыми ассоциациями, память работает как мастерская: в голове принимают и подают, кладут в стопки и увозят, сортируют и бракуют.